Авось пронесет!

Территория Волгодонской АЭС (Ростовская область)
20 декабря 2009 года. Запуск второго энергоблока Волгодонской АЭС. Слева направо в первом ряду: вице-премьер Сергей Собянин, гендиректор «Росатома» Сергей Кириенко и полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Владимир Устинов

Развитие атомной энергетики символизирует процветание России. Но жителей Ростовской области и самих работников Волгодонской АЭС соседство с локомотивом этого благоденствия скорее пугает

Это случилось дважды: под Новый год и после Рождества. На Ростовской (Волгодонской) АЭС* – в течение двух недель первый энергоблок дважды отключали от сети. Такой плотности аварий за столь короткий срок эта станция (вторая АЭС, запущенная в России после Чернобыльской аварии 1986 года) еще не знала.
26 декабря. В разгар всеобщей предновогодней суеты срабатывает электрическая защита, турбогенератор блока номер один отключают от сети. Представители АЭС сообщают: реакторная установка не останавливалась до конца, а была выведена на минимально контролируемый уровень мощности. Через два дня энергоблок включают снова, после, как мне объяснили, замены дефектных изоляторов токопровода от генератора к трансформатору. На вопрос, почему изоляторы оказались дефектными (если верить представителям АЭС, срок работы изоляторов 30 лет), волгодонские коллеги получили исчерпывающий официальный ответ: все претензии к производителям.
10 января 2010 года. По местным телеканалам бегущей строкой проходит новость: «энергоблок номер один Волгодонской АЭС остановлен на текущий ремонт. Радиационный фон на АЭС и прилегающей территории не превышает естественных фоновых значений».

А вам зачем знать?
О том, что на первом блоке «сработала сигнализация по активности паропровода второго контура, показывающая протечку трубчатки парогенератора номер один», жители Волгодонска узнали из федеральных СМИ. Правда, из насыщенной техническими терминами сводки непосвященный вряд ли поймет, что случилось на самом деле и причем здесь упомянутый выше «текущий ремонт».
Николай Жилкин, председатель межрегиональной социально-экологической общественной организации «Зеленая волна» в Волгодонске, в прошлом ведущий инженер-конструктор СКБ «Атоммаш», объяснил: неплотность трубной системы парогенератора может привести к попаданию радиоактивной воды из первого контура реактора во второй. А это уже грозит выходом радиации за пределы реакторного отделения. К счастью, в этот раз протечку быстро обнаружили, энергоблок вовремя остановили.
Мы попытались выяснить у руководства АЭС, какова мощность дозы радиационного загрязнения второго контура. Получили лаконичный ответ: а зачем вам знать?
Судя по всему, со времен Чернобыля мало что изменилось – во всяком случае, в том, что касается своевременного информирования населения о происходящем, а проще говоря, элементарного уважения к согражданам.
«Меньше знаешь – крепче спишь», – вторят атомщикам местные власти. Но в Волгодонске многим спится плохо. Жители города уверяют: чем скупее сведения об авариях на АЭС, тем больше паника. Да и официальным заявлениям мало кто верит. Шутят: если сообщают, что губернатор в командировке, значит, пора бежать в аптеку за йодом. Если губернатор в пределах города, на АЭС все спокойно. Возможно, доля шутки в этом и есть…
 Когда я в разговоре с местными жителями назвала Волгодонск «городом-спутником» АЭС, они меня тут же поправили.
Во-первых, напомнили, что один из самых молодых городов юга России был основан в 1950 году как поселок для строителей Цимлянского гидроузла, а об атомной электростанции в то время и речи не шло. Это АЭС здесь считают «спутником» города, причем спутником с подмоченной репутацией. О чем свидетельствует сама история проекта, утвержденного аж в 1979 году.
В 1990 году волна возмущения против возведения АЭС в этих местах в буквальном смысле смыла планы атомщиков. Произошло то, что вряд ли можно представить сегодня. Под давлением экологов строительство законсервировали. Готовность первого энергоблока на тот момент составляла около 90 процентов. Работы возобновились лишь десять лет спустя. В 2001 году энергоблок номер один все-таки включили в сеть.
В декабре 2009-го в Волгодонске с большой помпой прошла церемония физпуска второго энергоблока и было объявлено о начале строительства третьего и четвертого. По такому случаю в город прибыли глава госкорпорации «Росатом» Сергей Кириенко, вице-премьер РФ, председатель ее Наблюдательного совета Сергей Собянин и губернатор Ростовской области Владимир Чуб. Гордость атомщиков можно понять. Сегодня Волгодонская АЭС – одно из крупнейших предприятий энергетики юга России, обеспечивает около 15 процентов годовой выработки электроэнергии в регионе. С пуском новых энергоблоков этот показатель может увеличиться до 50 процентов. Да и власти Волгодонска утверждают: со строительством АЭС город переживает новое рождение. Почему же подавляющее большинство населения города, как показали опросы, отрицательно относятся к «стройке века»?

13 аварий на 31 реактор
Многих настораживают ударные темпы, с которыми второй энергоблок строили (и принимали).
– В Финляндии, – рассказывает руководитель энергетического отдела «Гринпис России» Владимир Чупров, – французская компания AREVA строит атомный энергоблок, местная надзирающая компания STUK нашла у них свыше тысячи нарушений. Не тот бетон, не тот цемент, отсутствие лицензии у сварщиков. В результате надзирающая компания требует переделки. И AREVA увеличивает срок строительства на три года! Вы можете себе представить подобное у нас?
Представители «Росатома», в свою очередь, подчеркивают: Россия вместе с Германией и Японией составляет тройку мировых лидеров по уровню безопасности атомной энергетики. Правда, из отчетов Ростехнадзора следует: в год на российских АЭС происходит примерно 13 срабатываний аварийной защиты на 31 реактор.
– Что под этим подразумевается? В реакторную зону стреляют стержни, орет сигнализация, народ «в мыле» бежит к трубам. Никто не знает, то ли второй Чернобыль, то ли пронесло, – объясняет мне Владимир Чупров. – Последние три-четыре года эти 13 срабатываний кочуют из отчета в отчет. Иначе говоря, в среднем раз в два года на каждом реакторе срабатывает аварийная защита…
Тем временем в соответствии с федеральной целевой программой планируется ввести в строй два оставшихся энергоблока Ростовской АЭС – третий в 2014 году, четвертый – в 2016-м.
По этому поводу проведено уже несколько экспертиз и общественных слушаний. Год назад в них приняли участие около тысячи семисот человек – экологи, независимые ученые, представители «Росатома», региональные и городские власти, местные жители. Последних, судя по всему, пришло бы гораздо больше, если бы слушания назначили не в разгар рабочего дня. По словам Николая Жилкина, третий и четвертый энергоблоки устарели и не включают в себя двойную защитную оболочку реакторов и «улавливатель расплава» топлива, что может привести к серьезной аварии с расплавлением топлива в реакторе и проплавлением днища реактора. (Кстати, на недавно построенной российскими специалистами в Китае Тяньваньской АЭС и улавливатель имеется, и защитная оболочка двойная. –
Н. К.) К тому же в планы «Росатома» не входит строительство моста через залив, что понадобится для эвакуации жителей в случае серьезной аварии.
От подобных опасений можно было бы отмахнуться: мол, «зеленые» всегда «против» – работа у них такая. Однако вот на что стоит обратить внимание: большинство экологов, с которыми мне довелось общаться, по основной профессии либо ученые-ядерщики, либо инженеры-атомщики, либо в прошлом имели непосредственное отношение к строительству АЭС. И еще один любопытный факт. Даже сами сотрудники Ростовской АЭС, которые собственную работу потерять вовсе не стремятся, не очень-то рады пуску второго энергоблока, не говоря уже о спешном строительстве третьего и четвертого.

Сюжет для фильма-катастрофы
С одним из строителей, работавшим на втором энергоблоке, мы встретились в местном кафе. Мой собеседник на Волгодонской (Ростовской) АЭС больше пяти лет. Он рассказал о том, о чем не прочитаешь в официальных сводках Росатома и не услышишь от руководителей станции. По понятным причинам попросил не указывать свою фамилию. Я назову его К.
– Многие из тех, кто работает на АЭС, расскажут вам, что сделано неправильно, признают, где был брак. Но это все «кухонные» разговоры. Если вызовут на допрос, будут молчать. Вот это общее наплевательское отношение удивляет. Получается, себе же копают яму. Это же не шутки, а атомная станция, по сути, единица оружия массового поражения.
По словам К., одна из главных проблем на АЭС – халатное отношение персонала к работе. Это вполне объяснимо: в большинстве случаев проконтролировать качество сделанного просто невозможно. На АЭС занято тридцать с лишним организаций-подрядчиков, каждая имеет право нанять еще трех-четырех субподрядчиков. На работу часто набирают жителей соседних деревень. Вместе с украинцами-«гастарбайтерами» они – очень выгодная рабочая сила: обещают им много, платят мало. Тех, кто отработал полтора-два месяца, увольняют и набирают новых.
– Так что, – подытоживает мой собеседник, – случись авария, виновных не найдут.
У меня нет оснований ему не доверять. Подобные рассуждении я слышала от многих из тех, кто согласился встретиться со мной в Волгодонске.
А в подтверждение тому, что на АЭС действительно могут прибегать к услугам неквалифицированных кадров, достаточно произвести в уме несложные арифметические действия. По словам Владимира Чупрова, строительство каждого энергоблока в «пике» требует от пяти до восьми тысяч работников. Сегодня в России параллельно ведется строительство шести реакторов. Значит, уже сейчас требуется до 50 тысяч квалифицированных строителей. Следуя официальным данным, у Росатома их всего пять.
Волгодонскую АЭС независимые специалисты сравнивают с пороховой бочкой: аварии можно ожидать где угодно и когда угодно. По словам Ирины Резниковой, руководителя антиядерного движения на Дону, с самого начала пуска АЭС давала сбои в работе. Проект станции, по ее мнению, экологически опасен, технически несостоятелен и экономически ущербен. В 1999 году комиссия в составе 56 ученых и специалистов Ростовской области, куда входили инженеры, строители, физики, экологи, обнародовала выводы собственной экспертизы Волгодонской АЭС. В своей работе ученые опирались на официальные документы, полученные от работников станции. Отчеты свидетельствовали о многочисленных нарушениях во время строительства первого блока.
Эксперты обратили внимание на высокую вероятность аварии на АЭС из-за возможного разрушения строительных конструкций машинного зала и реакторного отделения. Так, ученые пришли к выводу: низкое качество изготовления фундаментной плиты, свайных и бетонных работ первого блока может, например, привести к прогибу плиты реакторного отделения, а вместе с этим разорвет трубопроводы и другие важные коммуникации, даст крен сам реактор, а там уже – авария с непредсказуемыми последствиями.
Ученые отмечают недопустимую близость размещения АЭС от Цимлянского водохранилища, которое обеспечивает жителей Ростовской области питьевой водой. В случае серьезной аварии вода будет радиационно загрязнена.
Рассказы участников строительства второго энергоблока можно было бы принять за сценарий голливудского фильма-катастрофы, если бы они не были свидетельством очевидцев: монтажные работы за пределами реакторного отделения велись в авральном режиме, с многочисленными переделками, серьезными технологическими отступлениями. Конструктивные изменения согласовывались «на бегу».
– Использовали листовой металл более тонкий, чем было заложено в проектной техдокументации, – вспоминает К., – Качество сварных соединений, лицевых швов не выдерживает критики. Не везде проставлено клеймо сварщика: непонятно, кому, если что, предъявлять претензии. Были случаи, когда работы, выполненные с браком, все равно «проталкивали».
По словам моего собеседника, на АЭС экономят на всем, чем можно. Сварочное оборудование старое: работает с отклонениями, нестабильно. Даже при идеальном сварочном материале трудно ожидать хорошего качества. Для АЭС, как он рассказал, закупают дешевую украинскую сталь.
Мои собеседники вспомнили и об опыте работы по прокладке труб для кабелей к брызгальному бассейну (устройство для искусственного охлаждения циркуляционной воды).
– Использовалась труба не просто б/у, – рассказывают мне. – Когда ее клали,
она была насквозь гнилая. Показали ответственному за подряд: такую трубу невозможно варить, ржавчину варить нельзя.
Тот – матом. Кое-как наложили сварной шов…
Работники АЭС, с которыми мне удалось поговорить, не верят и в способность руководителей строительства адекватно отреагировать на нештатную ситуацию.
– Был пробный пуск воды, – говорит один из них. – Дали давление на несколько единиц больше, чем положено при пробном пуске. Прорвало соединение. Рабочие находились в это время в котловане около брызгального бассейна на глубине нескольких метров. Вода начала быстро прибывать. Края котлована осыпаются. А наверху стоят начальники с папками и смотрят, как все это наполняется водой. Человек двенадцать. У всех телефоны мобильные. Позвоните, скажите, чтобы отключили воду. Они смотрят так, как дети бы смотрели на текущий ручей. То, что там техника, люди, им по барабану. Как будто непонятно, что сейчас всех зальет грязной жижей. А эти начальники получают, между прочим, больше 80 тысяч рублей в месяц. Могли бы хотя бы решения научиться принимать в экстремальных ситуациях…

«Сырая документация» и «веселый персонал»
Казалось бы, на строительстве атомной электростанции должна соблюдаться особая дисциплина. Но не тут-то было. Работа на износ, усталость, равнодушие, «пропасть» между руководством АЭС, получающим премиальные, и сотрудниками, которые «трубят» за достаточно скромные зарплаты, дают о себе знать. Пьянство на работе – ни для кого не секрет. Пьющих держать выгодно: в любой момент их можно заставить замолчать, если вдруг начнут возмущаться. По словам моих собеседников, работники они никакие, зато следить приходится в оба глаза: чтобы не попали под движущиеся части станков. «Если бы хотели это дело прекратить, наверное, уже давно бы это сделали, – рассказывают мне. – Значит, кому-то выгодно».
Но может, Волгодонская АЭС, в силу неких обстоятельств какая-то «особенная»? Может, начальство там «неправильное» или рабочие «не те»?
Работники АЭС рисуют общую мрачную картину. По их мнению, ситуация на российских АЭС ухудшается с каждым годом. Модернизация энергоблоков не повышает их безопасность, а строительство новых вызывает серьезные опасения. Монтажные и ремонтные работы идут, как правило, в авральном режиме, часто с переделками, отклонениями от проекта и «сырой» документацией. На важных участках порой монтируют оборудование, не имеющее паспортов и закупленное у сомнительных посредников на «черном рынке». Провальная кадровая политика, несоблюдение норм безопасности при строительстве и эксплуатации, воровство, наркомания и алкоголизм, распространенные среди персонала… Этот печальный список лучше не продолжать.
Общеизвестно, что недостаток любой АЭС – уязвимость перед террористами. Но ни один террорист не страшен так, как главное российское ноу-хау «Авось, пронесет!».

* Юридически первый энергоблок является Волгодонской АЭС, а второй и строящиеся третий и четвертый блоки — Ростовской; после передачи второго энергоблока от дирекции строительства в эксплуатацию возможно полное переименование станции в Ростовскую АЭС

Волгодонск – Москва