ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

ФОТО: АЛЕКСАНДР КЛИЩЕНКО

Опытный заместитель районного прокурора Иван Иванович Долгополов пребывал в отвратительнейшем настроении с самого утра. Сегодня, 22 февраля 2014 года, был день его рождения. Иван Иванович не любил этот праздник. С каждым днем рождения он чувствовал себя старше почему-то не на один, а сразу на 3 года. Вообще-то он был не так, чтобы совсем стар, однако ряд приобретенных за годы службы заболеваний, здоровья и бодрости явно не добавляли. Голова была совсем седой. А утром в субботу было тяжело в желудке и противно во рту, даже если накануне в пятницу, он не особенно сильно злоупотреблял алкоголем.

Свою работу Иван Иванович одновременно и любил и не любил. Любил за то, что она давала чувство востребованности и нужности: ему постоянно по рабочим дням кто-то звонил, просил совета, требовал отчета, взывал о помощи. Всегда было с кем поговорить, поспорить, ну, и выпить, конечно же. А не любил.… Наверное, за ту же самую востребованность. Не было Ивану Ивановичу покоя на работе, и из-за вечной занятости он уже третий месяц не мог пройти 26-й уровень в любимой старенькой стратегии – все время кто-то отвлекал.

Вот и сейчас, как только Иван Иванович отключил телефон и запустил компьютерную игру, откинулся в кресле и впервые за день слегка улыбнулся, дверь кабинета без стука отворилась. Иван Иванович досадливо поморщился. Ну почему, почему он опять забыл закрыться изнутри, как это всегда делает его еще более опытный шеф – прокурор района. За допущенную роковую ошибку его ждала горькая расплата. В кабинет влетела известная всему району старуха-жалобщица по фамилии Бумажкина. Иван Иванович не знал, сколько лет было Бумажкиной, но старухой она была еще в тот момент, когда он сам только пришел молоденьким стажером следователя в эту прокуратуру. Жаловаться Бумашкина начала, по всей видимости, еще лет за 20 до этого и весьма в этом вопросе поднаторела. Крыша у нее давно и изрядно протекала, причем протечки в основном происходили по разнообразным национальным вопросам. Бумажкина была ярым борцом с жидомасонами, без запинки цитировала в обращениях протоколы сионских мудрецов и во всех своих невзгодах профессиональным языком винила сионистов и примкнувших к ним подпевал. А невзгод у Бумажкиной было много. Это и звуки дрели, мешавшие читать, и запах газа, которым жидомасоны пытались ее отравить, и мальчик еврей, музицировавший по заданию своих руководителей-сионистов в послеобеденное время и насылавший тем самым на нее проклятие….

Самое неприятное было в том, что подавать свои жалобы Бумажкина особенно любила аккурат в приемные часы Ивана Ивановича. Прокурору района по фамилии Штейнберг жалобщица не доверяла, подозревая в нем тайного приспешника сионистов. Надо сказать, что эта нелюбовь носила взаимный характер, – всякий раз, когда Бумажкина прорывалась к прокурору на прием, тот в свою очередь выбегал из своего кабинета с криками о внезапной боли в животе, после чего запирался в туалете и выбирался оттуда только по окончании рабочего дня. Зато заместителя прокурора Бумажкина обожала. Во-первых, заподозрить его в еврейском происхождении в силу внешности было невозможно, а во-вторых, врожденную вежливость не изжили в Иване Ивановиче даже 20 с лишним лет работы в органах прокуратуры. Вот и приходилось выслушивать ему часами очередные жалобы Бумажкиной каждый приемный день, если он забывал своевременно закрыть дверь изнутри.

В этот раз участники мирового сионского заговора взялись за видного представителя патриотической общественности всерьез. Сначала они летали вокруг дома Бумажкиной на игрушечном вертолете, а затем вживили в одну из стен скрытую видеокамеру и фиксировали каждый ее шаг, после чего отсылали видео непосредственно руководителю масонской ложи гражданину США Шлосбергу. Такого рода действия опытная в юридических вопросах Бумажкина квалифицировала, как вмешательство в частную жизнь, покушение на убийство, и, вдобавок, геноцид.

Слушая монолог Бумажкиной, заместитель прокурора все более мрачнел. Сегодня заявительница была явно в ударе. Похоже, что до обеда избавиться от нее не удастся. Мало того, что придется выслушивать эти откровения антисионского мудреца, так еще и потом весь кабинет провоняет кошачье-старушечьим запахом, и друзья-прокуроры, приглашенные на 18 часов для празднования дня рождения, будут весь вечер подтрунивать, что с возрастом он стал ссаться. Все это было крайне неприятно. Иван Иванович скривился. Вот как, как он опять забыл закрыться в кабинете. Эх, старость-старость….

Внезапно его посетила светлая мысль.

– Как вы сказали, на вертолете? – спросил он.

– Да, да, именно, что на вертолете, зеленый такой, а на нем звезда Давида, – затараторила Бумажкина. Редко, очень редко кто из тех, кому она жаловалась, задавал какие-то вопросы и проявлял интерес к тому, о чем она рассказывала. Обычно ее выслушивали молча, а здесь сам заместитель прокурора задал вопрос по существу.

– Раз на вертолете, то вы, к сожалению, не по адресу. Это вам надо в транспортную прокуратуру, они за вертолетами надзирают, – быстро выдохнул Иван Иванович.

Сработало. Бумажкина извинилась, собрала со стола ворох желтоватых жалоб и вместе с кошачье-старушечьим запахом покинула кабинет.

Иван Иванович откинулся в кресле и еще раз выдохнул. Вот уж пронесло, так пронесло. Все-таки день рождения – хороший праздник. Теперь можно заняться прохождением 26-го уровня.

Иван Иванович был уже на 29-м, когда дверь кабинета открылась без стука и на пороге вновь появилась Бумажкина.

– Иван Иванович, я опять к вам, только что из транспортной прокуратуры. Там мне все разъяснили. Оказывается, мне все-таки к вам. Я же не все вам рассказала. Сионисты летали на игрушечном вертолете, а, следовательно, вопрос ваш. Мы с заместителем транспортного прокурора Дёминым всю ситуацию тщательно разобрали. Очень, очень хороший человек. Вот, и письмо вам передал, – радостно протараторила Бумажкина.

Иван Иванович обреченно протянул руку и взял бумагу. Там было указано, что жалоба гражданки Бумажкиной на действия неустановленных лиц еврейской национальности переправляется районному прокурору, поскольку транспортная прокуратура осуществляет надзор только за зарегистрированными в установленном порядке гражданскими воздушными суднами, а игрушечные вертолеты – прерогатива районной прокуратуры. На обороте документа была нарисована рожица с рожками и карандашом написано: «Иваныч, с днем рождения, дорогой. Буду не в 18.00, как договаривались, а в 19.30. Раньше тебе не освободиться». Заместитель транспортного прокурора Дёмин тоже был весьма опытным прокурорским работником.