Евгения Чирикова: «Я живу не в Гондурасе»

Прокуратура французского города Нантен проверит законность деятельности компании Vinci по строительству трассы Москва-Санкт-Петербург через Химкинский лес. На это рассчитывают экологи и правозащитники, которые подозревают компанию в коррупции, подкупе российских чиновников и использовании офшорных схем, позволяющих уводить большие средства из бюджета России.

О сути этих претензий в интервью «Совершенно секретно» рассказала лидер Движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова.

– Заявление во французскую прокуратуру составлено, в частности, на базе информации, которую мы раскрыли два года назад. Речь идет о схеме, согласно которой деньги на строительство трассы Москва-Санкт-Петербург, взятые из российского бюджета и не имеющие отношения к  западным инвестициям, направляются в концессионную компанию Vinci, а дальше оседают в офшорах. Один из офшоров, по нашим данным, принадлежит близкому другу президента Владимира Путина Аркадию Ротенбергу (Ранее сообщалось, что Vinci принадлежит 50% Северо-западной концессионной компании (СЗКК), остальные 50% принадлежат Ротенбергу; по версии Чириковой, СЗКК теперь полностью находится в собственности Vinci – ред.). С этой схемой мы в свое время пришли в ФСБ, которая никак на нее не отреагировала. Никак на нее не отреагировала и российская прокуратура. Поэтому мы обратились во французскую.

– Вы – это кто?

– Нам помогала организация Bankwatch и правозащитная организация Sherpa. Вместе мы собирали документы еще в течение года. Нам удалось выяснить, что компания Vinci могла выиграть тендер с нарушениями. По нашей версии — тендера не было.

– У вас есть доказательства?

– Да. Они легли в основу нашего иска. Кроме того, у меня к Vinci есть личный счет: эта компания потребовала от России компенсацию в размере пяти с половиной миллиардов рублей за изменение проекта. Это требование было выдвинуто тогда, когда вырубку на время приостановили, а мы вместе с учеными выдвинули 11 альтернативных маршрутов прокладки трассы – не через Химкинский лес. Российские чиновники в итоге отказали нам в изменении проекта строительства, ссылаясь именно на требование Vinci. Было непонятно, почему компания выставила такое требование, поскольку ее инвестиции в проект мизерные. 
Vinci – концессионер. Она и не проектирует трассу, и не строит ее. По нашим данным, единственное, что она сделала, — создала офшорную схему, как нам кажется, для обогащения Ротенберга. Более того, Vinci потребовала не расширять Ленинградское шоссе – конкурента будущей платной трассы. На наш взгляд, это требование тоже несправедливо.

– Как ваши доводы восприняли во Франции?

– С большим вниманием. Прошла большая пресс-конференция. Потом я выступала во французском парламенте. Зеленые выразили нам свою поддержку.

Это первый случай в России, когда не международная организация, а низовое, общественное движение доходит до стадии осуждения транснациональной компании, замешанной, по нашему мнению, в коррупции с российскими чиновниками. Такого еще никто не делал. Мы прошли разные стадии: митингов, экологических лагерей. Теперь мы пошли дальше.

– Какого результата вы ждете?

– Идеальные результат – если компания Vinci выйдет из этого проекта, и сам он будет изменен, а дорога пройдет не через лес. Это будет победа. Для нее сложилась хорошая конъюнктура. Саммит Большой Восьмерки поставил своей целью борьбу с офшорными зонами.

– У вас есть основания говорить о коррупции?

– На коррупционную составляющую указывают многие факты. Мы имеем все основания предполагать, но не обвинять. Наши предположения должны проверить французские прокуроры. Кроме Ротенберга речь идет о бывшем министре транспорта Игоре Левитине. Этот человек сыграл большую роль в том, что Vinci стала концессионером проекта. Мы требовали его отставки, и он ушел в отставку, но никакого наказания не понес. Это, на наш взгляд, неправильно.

– Vinci выходила с вами на связь?

– Компания опубликовала официальный отчет, из которого следует, что они потратили сто тысяч евро на благоустройство природы в Химках.

– Потратили?

– Что-то не видно. Особенно учитывая то, что компания получила почти 400 миллионов рублей прибыли за этот год. Куда ушли эти деньги? Кроме того, со мной на связь вышла консалтинговая компания, которую они наняли, и ее представители по сути предлагали мне взятку. Например, они говорили о том, что в Гондурасе дали активистам десять тысяч долларов, и они были после этого счастливы. Я сказала им, что живу не в Гондурасе, и требую изменения проекта трассы не ради денег.

– Ради леса? Он все еще существует?

– Да. Вырублено сто гектаров, лес не узнать, в нем уже не погулять – вырубка прошла по тропе, которую мы все использовали. В нем завелся короед. Но все равно он есть, и его можно спасти. Я считаю, что французская компания не должна участвовать в его окончательном уничтожении.

– Вы не опасаетесь исков о защите чести и достоинства?

– Я опасаюсь, что мне дадут по башке. Моего товарища Михаила Бекетова, который написал, что за проектом стоит коррупция, до смерти избили. Другие мои друзья тоже получали травмы от неизвестных или охранников. У меня пытались отнять детей… Бояться исков в такой ситуации – смешно.