Государство против инвалидов: новый раунд

Председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев в начале мая 2019 года анонсировал «инвалидную реформу»: «В ближайшее время выйдет документ: я подпишу постановление, которым изменяются правила признания человека инвалидом». Звучало все позитивно, как обычно у нашего премьера: «Мы сокращаем сроки и упрощаем процедуру освидетельствования», «Будем поэтапно переходить к электронному обмену документами, которые при этом оформляются». А что же в действительности? Обозреватель «Совершенно секретно» решил разобраться в вопросе.

Журналисты стали иронизировать в стиле «Стать инвалидом можно будет на Госуслугах», но проблема куда серьезнее. Ведь предыдущая реформа прошла совсем недавно. Радикально изменили способ признания людей инвалидами с начала 2016 года – появилась балльная система, которая механически соотносит степень утраты жизненно важных функций с определенной таблицей и при минимальной субъективности присваивает ту или иную группу инвалидности или же выносит отказ в таком решении.

И вот опять. Что же не так с системой поддержки инвалидов в нашей богоспасаемой державе? Каких целей не достигла предыдущая реформа и почему никто не понесет за это ответственности? Что означает громкая фраза «социального» заместителя председателя Правительства РФ Татьяны Голиковой о том, что «расходы государства на поддержку пожилых людей и инвалидов к 2024 году увеличатся в 20 раз»?

Про Голикову – все просто, речь только о финансировании программы по уходу за стариками на дому, сейчас на это тратится всего 100 млн рублей в год, а с 2020 года – по 2,1 млрд, что во много раз меньше суммы пенсий по инвалидности, выплачиваемой за один только месяц. Да и тут будет сплошная экономия – программа приведет к снижению числа койко-мест, а значит можно будет закрыть еще некоторое количество больниц, а потом построить на их месте жилье или торговые центры.

Нельзя отрицать того, что реформа назрела, а предыдущие изменения были неудачными. Впрочем, косметическими изменениями беду не победить. Вся система поддержки слабых в России прогнила и отчаянно смердит. Поговорим же о том, в каких направлениях нам требуются срочные изменения.

ЧТО ПРОИСХОДИТ С ЛЕКАРСТВАМИ

Про обеспечение инвалидов лекарствами (бесплатно или со скидкой) сказано очень много. Вот, например, констатация правозащитной организации «Восход»:

– хроническое отсутствие лекарств для лечения распространенных заболеваний по рецептам поликлиник льготным категориям: диабет, онкозаболевания, астма, болезнь Альцгеймера и др.;

– планирование органами местного самоуправления потребности в лекарствах без учета реальных потребностей граждан;

– недостаточность количества выдаваемых лекарств для ряда льготных категорий граждан;

– отсутствие финансирования либо перебои с финансированием поставок лекарств льготникам;

– абсурдная работа по выписке рецептов, когда инвалидам ежемесячно требуется отстаивать очереди в 3–8 кабинетов;

– отсутствие механизма компенсации гражданам личных средств, потраченных на приобретение льготных лекарств;

– крайне плохая организация работы по выдаче лекарств, в т. ч. ежемесячная выдача лекарств относительно длительного срока хранения, которые можно было бы выдавать раз в 3–6 мес. Это провоцирует бессмысленные очереди и губит здоровье едва ходящих инвалидов;

– сокращение аптечной сети для льготников.

Как видим, система лекарственной помощи инвалидам во многом настроена на то, чтобы инвалиды этой помощи не получали. Добавим, что тут очень многое зависит от личностей региональных руководителей систем здравоохранения и социальной поддержки: некоторые активно работают над решением указанных проблем, другие расслабленно кивают на недостаток финансирования из федерального центра.

18,2 РУБЛЯ И ДРУГИЕ РАДОСТИ ЖИЗНИ

А есть еще одно право, о котором предпочитают не говорить – оплата санаторно-курортного лечения для лиц из приоритетного списка (10 пунктов федерального регистра, куда под восьмым и девятым пунктом входят инвалиды и дети-инвалиды).

Есть и тариф этой оплаты: согласно приказу Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 15 декабря 2017 г. № 846н «О нормативах финансовых затрат в месяц на одного гражданина, получающего государственную социальную помощь в виде социальных услуг по санаторно-курортному лечению, по предоставлению проезда на междугородном транспорте к месту лечения и обратно, а также по проезду на железнодорожном транспорте пригородного сообщения в 2018 году», она составляет по санаторно-курортному лечению – 127,9 рублей в месяц, по предоставлению проезда на междугородном транспорте к месту лечения и обратно – 18,2 рублей в месяц.

Здесь нет опечатки. Вот тебе, дорогой льготник, 18,2 руб. х 12 мес. = 218,4 рублей в год, и поезжай к месту лечения. 127,9 руб. х 12 мес. = 1534,8 рублей, и лечись на них целый год. Однако эти деньги можно получить на руки, написав соответствующее заявление. Однако, забрав их, вы потеряете право на санаторно-курортное лечение, которое (право) иногда все же реализуется при соответствующей настойчивости. Раз в несколько лет за счет ФСС попасть в феврале в Ялту, например, несложно; летом – только по особому везению или блату.

РЕГИОНАЛЬНОЕ НЕРАВЕНСТВО

Зайдем в открытые для публики разделы официальной статистики, связанной с инвалидностью. Нам предлагают следующие таблицы: «1.1 Общая численность инвалидов по группам инвалидности» и «1.2 Распределение инвалидов по полу и возрасту». Распределения по регионам Российской Федерации нет (а на сайте Федерального реестра инвалидов соответствующие отчеты хронически «временно недоступны»), об этом чуть ниже, зато ясно, что нация здоровеет. С 2012 по 2019 год число инвалидов сокращается ежегодно (!) – итого с 13,2 млн мы прошли бодрый путь до 11,9 млн. С 92,2 до 81,4 инвалида на 1000 человек. Несомненная заслуга отечественного здравоохранения, не так ли? Причем достигнуто это исключительно за счет существенного сокращения числа лиц, имеющих II группу инвалидности, их стало на 1,72 млн меньше (тогда как по III, «рабочей» группе, даже некоторый рост – очевидно, что многих «опустили» в третью группу из второй).

Смотрим еще одну строчку в этой позиции и видим, что ровно за тот же период число детей-инвалидов столь же постоянно, без единого исключения, росло – итого с 560 до 670 тыс. Получается какая-то чепуха – неужели их бодро излечивают по достижении 18-летнего возраста? Откуда две такие противоположные тенденции?

Что касается взрослых, то глава Министерства труда и социального развития Максим Топилин заявляет: «Дело в том, что количество людей, которые находятся в пожилом возрасте, инвалидов войны, уменьшается с каждым годом». Это прекрасная проговорка – число инвалидов войны к тому времени давно измерялось тысячами, даже не десятками тысяч, а вот про уменьшение числа людей в пожилом возрасте – это прекрасно. Ведь всего через полтора года после этого высказывания чиновник бурно поддержал пенсионную реформу, проведенную под предлогом того, что население «стареет».

КОММЕРЧЕСКИЙ ВОПРОС

Быть инвалидом стало особенно выгодно после распространения платных парковок, а также в результате пенсионной реформы, поэтому спрос на инвалидность, например, в Москве существенно повысился, и в бюро медико-социальной экспертизы (МСЭ) почувствовали свою выгоду. Свидетельствуют граждане: «Когда я оформляла, мне с честно собранными справками отказали, но за 100 тысяч можно было весь оформленный получить. Причем в больнице эту же сумму называли люди из других районов, видимо стандартная московская цена» (судя по всему, речь шла о третьей группе. – Прим. ред.).

Процитируем одного из довольных получателей такой услуги, рассказавшего изданию Life.ru о своем опыте: «Мне 36 лет, я бывший спортсмен. За 550 тысяч рублей я получил вторую группу по опорно-двигательному аппарату. Ее не надо подтверждать. Сразу мне назначили страховую пенсию, которую иначе мне пришлось бы ждать до 65 лет. Если подсчитать все льготы, которые я получил, плюс компенсацию костылей и лекарств, которую я получаю в денежной форме, мой месячный доход вместе с назначенной пенсией – около 40 тысяч рублей. Я окуплю вложения уже в течение года, и далее на эти деньги вполне можно жить». Дела по таким случаям возбуждаются редко.

Бог с ними, с покупателями инвалидности, но в результате учащаются случаи поборов и с тех, кто имеет полное право на получение «группы». Зачем отдавать бесплатно то, что можно продать – рассуждают коррумпированные врачи и эксперты. Круговая порука в этой системе очень сильна, и пробить ее сложно.

ЧУДЕСА ЭКОНОМИИ

Но есть еще одна причина, по которой вам могут отказать в присвоении или продлении инвалидности – негласная забота об экономии бюджетных средств и создании позитивного имиджа здравоохранения.

Существуют ли неформальные лимиты по количеству инвалидов и расходам на их обеспечение? Поймать за руку в этой сфере пока никого не удалось – по крайней мере так эффектно, как это произошло в Москве, где журналистам удалось получить копию полусекретного документа «Меры по снижению медицинской эвакуации». В этих «мерах» врачам и фельдшерам «Скорой» рекомендуется «не настаивать на госпитализации», неофициально же, по словам врачей, от них требуют предлагать госпитализацию в такой форме, чтобы пациент от нее отказался.

Аналогичные квоты, по многим свидетельствам и наблюдениям, действуют для создания нужной эпидемиологической картины. Врач городской поликлиники в Подмосковье недавно порадовала автора диагнозом «Я напишу, что у вас бронхит, но у вас не бронхит». Она не осмелилась даже произнести аббревиатуру «ОРВИ»: судя по всему, есть неофициальный лимит по району и области, и он к тому моменту (конец декабря) был уже достигнут. Оказалась, кстати, пневмония.

По пенсиям, повторимся, таких утечек и проговорок не видно. Но определенные выводы сделать все-таки можно. Судя по всему, рекомендации по сокращению инвалидности поступают точно так же, как по сокращению числа госпитализаций. Стиль работы государственных структур, к сожалению, един и легко узнаваем.

РЕГИОН РЕГИОНУ РОЗНЬ

В России существует чудовищное региональное неравенство по признанию людей инвалидами. Очень интересно глянуть на статистику по детской инвалидности, потому что оттуда еще не догадались исключить региональные показатели. Всего по России, повторимся, 670 тыс. детей-инвалидов.

Казалось бы, больше всего их должно быть в Москве, которая по населению лидирует с огромным отрывом среди регионов России – 12,6 млн против 7,6 млн у ближайшего преследователя, Московской области. Но в Москве «лишь» 39,9 тыс. детей инвалидов – 6,0% от их общего числа в стране, тогда как доля Москвы в населении России – 8,6%. Таким образом, число детей-инвалидов в Москве даже меньше среднего; каждый 315-й житель столицы является ребенком-инвалидом. В Московской области, кстати, соотношение точно такое же: 24,2 тыс. детей-инвалидов (3,6% от их общего числа, каждый 314-й житель региона).

А вот на Кавказе творятся чудеса. Северо-Кавказский федеральный округ, занимающий предпоследнее место по количеству жителей, удерживает гордое первое место в России по детской инвалидности, при этом ярко выделяются три лидера.

Чеченская республика – 66,0 тыс. детей-инвалидов (9,9% от их общего числа в России) при населении в 1,46 млн чел. (1,0% от России). Получается, что практически каждый 20-й житель республики – ребенок-инвалид. Как такое вообще может быть? Это руководство местного Минздрава довело Чечню до такого состояния или руководство системы медико-социальной экспертизы выдает удостоверения инвалида всем обратившимся?

Ингушетия – 14,6 тыс. детей-инвалидов, на полмиллиона жителей (каждый 35-й).

Дагестан чуть скромнее – 46,2 тыс. детей-инвалидов при 3,1 млн жителей (каждый 67-й). Причем тут можно ожидать скорого снижения процента инвалидности – глава Республики Дагестан Владимир Васильев заявил: «Ведущееся следствие показывает, что у нас сотни людей, которые получили инвалидность незаконно, есть уголовные дела, свидетельствующие о взяточничестве; при этом немало тех, кто жалуется, что не может получить инвалидность при наличии к тому реальных показаний. Следственные действия, которые сейчас проводятся, – это способ «излечиться».

Действительно, никаким «грозным эхом войны» в 2019 году высокий процент детей-инвалидов на Северном Кавказе не объяснить. А вот отсутствием негласных ограничений, действующих в других регионах, – очень легко.

ВСЕ НИЖЕ, И НИЖЕ, И НИЖЕ

Всеми способами комиссии стараются поставить группу инвалидности пониже, при этом часто доходит до абсурда.

Руководитель консультативно-правового отдела Санкт-Петербургской ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов Ольга Безбородова приводит потрясающий пример: «Недавно ко мне приходила женщина, у взрослого ребенка которой была 1-я группа инвалидности, а теперь ему поставили 2-ю. Одна из причин – ребенок адаптирован в своей комнате. Но ведь что это значит? Простите, когда ему нужно в туалет, он уже не адаптирован. Но МСЭ уже посчитала его адаптированным. Но так можно сказать и про лежачего, что он на своей кровати адаптирован».

Здесь имеет смысл процитировать высказывание юриста Розы Любимовой в Facebook:

«А гвоздь программы нас ждал впереди, когда врач экспертизы заявила, что если лечащий врач пишет «выраженные нарушения», то мы не можем поставить «значительно выраженные»! Простите, уважаемые эксперты медико-социологической экспертизы, а тогда зачем вы нужны, если лечащий врач сам определит степень? Пусть они и справки выдадут об инвалидности, если вы только подтверждать эти заключения будете. К чему вы тогда? Не слишком ли дорогим выходит для бюджета ваш «одобрямс» – к чему расходы на такую службу?»

Ситуация нижегородская, но она характерна для всей России.

Надо сказать, что атаки на учреждения медико-социальной экспертизы далеко не всегда справедливы. Как пример идиотизма часто приводят тот факт, что люди с ампутациями вынуждены каждый год «доказывать, что у них ничего не выросло». Но дело в том, что через несколько лет после ампутации конечности человеку понижают степень инвалидности как «адаптировавшемуся». И это справедливо: если человек научился управляться, например, с протезом ноги, уверенно ходить без поддержки, непонятно, почему он нуждается в максимальной поддержке общества.

И, конечно, требующие инвалидности граждане тоже далеко не всегда являются невинными овечками. Симулянтов, особенно по психическим заболеваниям, очень много.

ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?

Отказ в присвоении группы инвалидности можно обжаловать в вышестоящих инстанциях. Шансы на успех невелики, но попробовать имеет смысл.

Если в медучреждении по месту жительства вам отказали в направлении в Бюро МСЭ, вы берете справку об этом отказе (если откажутся выдавать – это нарушение, направляем жалобу в горздрав или страховую компанию) и все равно отправляетесь в Бюро МСЭ. Там обязаны принять и рассмотреть ваш протест.

При несогласии с решением местного Бюро МСЭ вы вправе обратиться в Главное бюро МСЭ вашего региона.

Если и Главное бюро МСЭ отклоняет вашу просьбу о признании инвалидом определенной группы, следующая и конечная инстанция для апелляции – Федеральное бюро медико-социальной экспертизы в Москве, на улице, символически названной в честь Ивана Сусанина.

Повторимся, круговая порука здесь достаточно сильна, но если в вашей правоте нет сомнений, уже региональные эксперты дадут по рукам своим местным коллегам. Скандал никому не нужен.

А если все равно не дают инвалидность – переезжайте на Северный Кавказ. Жилье там дешевое, жизнь тоже недорогая, а главное – исключительно добрые комиссии.

* * *

Беда еще в том, конечно, что в нашем обществе начисто отсутствует запрос на улучшение положения инвалидов, на их интеграцию в это самое общество. Мы до сих пор чувствуем неловкость при виде человека в инвалидной коляске и брезгливость при виде не то что ментального инвалида, а хотя бы соотечественника с ярко выраженными признаками ДЦП.

И то, что на поддержку этих людей действительно идут огромные деньги, часто раздражает здоровую часть общества. Здоровую физически и ментально, но не морально. И это раздражение тоже транслируется туда, где принимаются решения.