Хорошо одетый пожилой господин

Александр Клищенко

Хорошо одетый пожилой господин прибыл ровно в 9:30 в центральный полицейский участок с письмом в одной руке и шляпой в другой. Антрацитовый костюм, часы с цепочкой и лакированные туфли, он хотел как можно скорее встретиться с начальником – по возможности компетентным. Дежурный Рупетт усадил его на скамейку и предложил ему со своей обычной любезностью стаканчик сока.

Пожилой господин отклонил предложение, сказав, что ему ничего не нужно. Он просто хотел как можно скорее увидеть старшего инспектора Марка-Антуана Бергунну. Того самого, кого называли нантским Шерлоком Холмсом.

Премьер-министр прибыл в город на официальное мероприятие. Большое событие для региона. Все в городе «стояли на ушах», и 95% персонала было задействовано для личной защиты высокопоставленного визитера. По словам Рупетта, в центральном комиссариате оставались только сотрудники службы быстрого реагирования, а также тандем Бергунну-Монтеграппа и стажерка из полицейской школы Кароль.

Исключительное обстоятельство: Донасьен Монгре, Большой Босс, спустился со своих высот, недоступных для простых смертных, и оказался в первых рядах, рядом с высокопоставленным гостем.

Когда Марк-Антуан Бергунну прибыл в участок, там уже все кипело, и это привело к тому, что он поприветствовал хорошо одетого пожилого господина с некоторой агрессивностью.

– Что вам еще нужно?

– Но, господин комиссар, я впервые обращаюсь к вам...

– Инспектор, не комиссар.

– Извините меня, господин инспектор. Я беспокоюсь за свою безопасность, потому что утром получил письмо с угрозами... Разумеется, анонимное письмо.

– Покажите-ка мне его, – проворчал Бергунну.

Хорошо одетый пожилой господин протянул ему конверт. Он был отправлен с Северного вокзала накануне вечером и содержал половину листа формата А4. На этом листе бумаги было написано угрожающее сообщение – заглавными буквами синей шариковой ручкой...

МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ. ТЫ СКОРО ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ!

Письмо было подписано: XXX, МСТИТЕЛЬ В МАСКЕ.

– Я вообще ничего не понимаю в этой истории, господин инспектор, но меня это нисколько не успокаивает. Вот почему я пришел к вам. Мне нужен совет и защита.

– Вы правильно поступили, месье... Месье?

– Мирослав Оберландер. Судебный пристав в отставке. Я живу на авеню Буланже, 12, квартира справа на четвертом этаже.

– В чем вас обвиняют, месье... э-э ... Мирослав? У вас есть враги?

– Абсолютно никаких врагов, господин инспектор. И хоть мне и не в чем себя винить, я обеспокоен. Я волнуюсь.

Бергунну отослал хорошо одетого пожилого господина домой, пообещав в тот же вечер навестить его в его жилище. Затем он собрал своих помощников Шарли Монтеграппа, Кароль и Рупетта, выполнявшего в полицейском участке обязанности дежурного и заведующего кофеваркой. Они вместе стали обсуждать дело Мирослава Оберландера.

– С такой фамилией, может быть, это бывший нацистский преступник, которого одна из его жертв случайно узнала на улицах Нанта и теперь хочет содрать с него шкуру? – предположил Монтеграппа.

С тех пор как малышка Кароль появилась в полицейском участке, у Шарли больше не было четких идей, он лишь пялился на девчонку. Надо сказать, что он сжег 50% нейронов своего мозга, чтобы придумать повод погладить ягодицы стажерки, а остальные 50% – чтобы атаковать ее сиськи.

– Отличная идея, Шарли, – усмехнулся Бергунну. – Давайте посмотрим. Мирослав родился в 1936 году, что привело к тому, что в 1940 году он должен был быть нацистским преступником в самом расцвете своего возраста. Прямо в подгузниках. Если у тебя есть другие подобные идеи, не стесняйся, покажи сразу всю галерею.

– Возможно, это его племянник, – предположил Рупетт, который как раз читал роман Мадлен Шапсаль под названием «Дядя и его наследство».

– Сильный испуг, инфаркт, бац-бац! И готово дело...

– Или бывший недовольный клиент? – добавила малышка Кароль.

– Это дает нам целую толпу. Все клиенты судебных приставов в принципе недовольны ими, – ответил Марк-Антуан Бергунну. – Тем не менее, я напоминаю вам, что Мирослав на пенсии уже десять лет, и, хотя месть – это блюдо, которое лучше потреблять холодным, прошло многовато времени... У вас есть еще какие-нибудь дурацкие идеи? Нет? А подпись: «XXX, мститель в маске». Вы считаете, что это серьезно? Я – нет. Тогда будем считать это неудачной шуткой и ждать дальнейших событий. Если таковые последуют...

* * *

В тот же вечер Бергунну, как и обещал, отправился в дом Мирослава Оберландера.

Авеню Буланже, 12 – это было роскошное пятиэтажное здание, расположенное в одном из красивейших районов города и более защищенное от чужой назойливости, чем «Форт-Нокс» и «Банк Франции» вместе взятые.

Вход в здание днем охранял консьерж, который, похоже, был пра-пра-правнуком знаменитого Цербера. Ночью туда можно было проникнуть только после того, как должным образом введешь цифровой и буквенный код, который разбудил бы всех жандармов Нанта при малейшей неточности.

Марк-Антуан позвонил Мирославу Оберландеру. Тот дал зеленый свет, и консьерж проводил инспектора до двери квартиры хорошо одетого пожилого господина.

Мирослав пригласил Марка-Антуана посетить его небольшое жилище площадью 120 кв.м, а затем пригласил его пройти в гостиную, чтобы отведать там чаю с мятой и вербеной и продолжить разговор, начатый в полицейском участке.

– Знаете, месье... э-э... Мирослав, учитывая уровень безопасности вашего дома и вашей квартиры, я считаю, что вам ничего не грозит. Если только вас не атакуют с помощью ракетной установки...

– Но эта угроза, тем не менее, кажется мне вполне реальной, господин инспектор...

– Пока вы дома, вам нечего бояться. Ваша квартира кажется мне неприступной. Посмотрите! Бронированная дверь с супер-замками, сигнализация на входной двери и на окнах. Даже Пентагон не так хорошо защищен! Можете спать спокойно, месье Мирослав. Вы ничем не рискуете. Абсолютно ничем.

– А если случайно....

– Послушайте, я дам вам номер своего мобильного телефона. При малейшей тревоге не стесняйтесь звонить мне. Но будьте уверены, мне действительно кажется, что мы имеем дело с каким-то шутником, и все наладится само собой...

* * *

Через два дня хорошо одетый пожилой господин снова пришел в участок с новым письмом в руке. Там говорилось:

НАСТАЛ ЧАС ТВОЕГО НАКАЗАНИЯ, НЕГОДЯЙ. ГОТОВЬСЯ.

И опять следовала подпись: XXX, МСТИТЕЛЬ В МАСКЕ.

На этот раз Бергунну был вынужден уделить больше внимания угрозам в адрес Мирослава Оберландера, и он пригласил своего заместителя Шарли Монтеграппу.

– Нам придется пересмотреть вашу проблему, месье Мирослав. Вам известен кто-то, кто хотел бы причинить вам вред?

– Абсолютно никто. Я ушел на пенсию более десяти лет назад, не оставив о своей работе судебного пристава плохого впечатления. Я всегда старался быть справедливым и сострадательным.

– А в вашей семье? Среди ваших близких?

– Я последний отпрыск ветви, которая умрет вместе со мной. Когда меня не станет, все мое имущество перейдет государству и нескольким региональным благотворительным организациям, за исключением моей коллекции марок, которую я передаю в Музей почты.

– А среди обитателей вашего дома? – спросил Монтеграппа.

– Они все живут здесь целую вечность, и у меня с ними самые лучшие отношения. Есть только жильцы с пятого этажа, с которыми я не общаюсь...

– И почему же? – продолжил Монтеграппа.

– Потому что они переехали к нам всего два месяца назад, и у меня не было возможности часто встречаться с ними. Это двое мужчин лет примерно тридцати.

– Итак, мы остановимся на версии о плохом шутнике, – сказал Бергунну.

– Или о помешанном, – добавил Шарли Монтеграппа.

– Помешанный... – повторил Мирослав Оберландер. – Помнится, около шести месяцев назад я получил от одного японского филателиста предложение о покупке марки в десять сантимов без зубцов 1852 года времен Луи-Наполеона Бонапарта. Я отказался продать ему свой экземпляр, который, учитывая его идеальное состояние, оценивается в 42500 евро...

– Столько денег за жалкую почтовую марку! – воскликнул Шарли. – Эй, а скажите мне, сколько же тут будет стоить квадратный метр!

– У вас, кажется, ценная коллекция, месье Мирослав? – поинтересовался Марк-Антуан.

– Одна из самых серьезных в стране, господин инспектор. Я унаследовал ее от отца, который сам унаследовал ее от своего деда, и я всю жизнь потратил на ее пополнение. Но 42500 евро за марку – это сравнительно небольшая цена. Представьте, самая дорогая марка в мире оценивается в более чем два миллиона!

– Два миллиона евро за клочок бумаги! Это же безумие! – воскликнул Шарли Монтеграппа, которого в коллекционировании интересовали только маленькие трусики Кароль.

– Как вы говорите, инспектор, это безумие. Но надо признать, что настоящие филателисты все более или менее помешанные.

– Скажите мне, месье Мирослав, – спросил Бергунну, – ваша коллекция, должно быть, вызывает зависть? Насколько вы ее оцениваете?

– Да. Завистники есть, и я думаю, что тот японский филателист не очень хорошо воспринял мой отказ... Что же касается оценки, я бы сказал... Я бы сказал...

– Не говорите ничего, месье Мирослав, это был нескромный вопрос с моей стороны, – отрезал Марк-Антуан. – Что касается вашего японца, как вы думаете, он может разозлиться на вас до такой степени, что станет угрожать вам смертью? Мне кажется, с этим трудно смириться. Мне так кажется, но я всегда думал, что филателисты – это все славные добрые джентльмены в очках...

– Есть хорошие люди, а есть плохие. Но, насколько мне известно, у нас никогда не убивали из-за марок.

– Но, может быть, их воровали?

– О, да! Но вы видели мой дом и мою квартиру. Там все в полной безопасности, и чтобы войти, нужно быть своим.

– Значит, у нас до сих пор нет зацепки, – заключил Марк-Антуан. – Советую вам как можно больше оставаться в своей квартире, Мирослав, вам там безопасно. Для большей верности я поручу отвезти вас домой нашему дежурному. И не забывайте: если у вас будут какие-либо проблемы, звоните мне!

* * *

Три дня спустя Оберландер позвонил Марку-Антуану Бергунну по мобильному телефону.

– Здравствуйте, господин ком... инспектор. Вы сказали мне, что если у меня будет что-то новое, я могу вам позвонить.

– Вы получили новое письмо с угрозами, Мирослав?

– Вовсе нет. Но я получил очередное послание...

– И что там? – прервал его Бергунну.

– Мне советует, если я хочу узнать больше о человеке, который мне угрожает, находиться сегодня с одиннадцати до полудня прямо перед каруселью «Морские миры» в Парке технический аттракционов Нанта.

– И как это подписано?

– Там написано: «Друг, желающий вам добра».

– Я заеду за вами через полчаса, Мирослав, и мы вместе отправимся на вашу встречу.

* * *

Бергунну вернулся в центральный комиссариат в 14:00 разъяренный и голодный. Шарли Монтеграппа и Кароль, его милая и мятежная маленькая муза из полицейской школы, с нетерпением ждали его.

– Ну, Марк-Антуан, рассказывай.

– Мне нечего вам сказать. Совсем нечего. «Друг, желающий добра» Мирославу не пришел. Мы ждали его до половины второго. Безрезультатно.

– Вы не ошиблись местом?

– Проверяй сам себя, Шарли, – проворчал Бергунну, протягивая своему заместителю распечатанный конверт.

– Мирослав передал мне письмо, которое он получил сегодня утром.

Шарли покорно изучил конверт и письмо, которое в нем было. Адрес был написан черным пером прямыми прописными буквами, а в письме говорилось:

ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ ОБ ОПАСНОСТЯХ, УГРОЖАЮЩИХ ВАМ, БУДЬТЕ В ЧЕТВЕРГ МЕЖДУ ОДИННАДЦАТЬЮ И ПОЛУДНЕМ У КАРУСЕЛИ «МОРСКИЕ МИРЫ» В ПАРКЕ ТЕХНИЧЕСКИХ АТТРАКЦИОНОВ НАНТА.

И следовала подпись: ДРУГ, ЖЕЛАЮЩИЙ ВАМ ДОБРА.

Монтеграппа собрал три конверта и три письма, которые получил Мирослав Оберландер, просмотрел их по всем швам, а затем принялся лихорадочно барабанить по клавишам компьютера. Исследования, которые он провел в сети, казалось, полностью удовлетворили его любопытство.

– Знаешь, мой дорогой Шерлок, я думаю, что тобой манипулируют. У меня сложилось впечатление, что «ХХХ, мститель в маске» и «друг, желающий добра» Мирославу, – это один и тот же человек.

– Объясни, – проворчал Бергунну.

– Все три письма написаны одинаковым шрифтом. Меняется только цвет ручки. Согласен?

– Да, первые два написаны синим цветом, а третье – черным...

– Полагаю, ты проверил отпечатки пальцев на писчей бумаге, и их там нет?

– Это нормально. Автор угроз предпринял все меры предосторожности, это же очевидно.

– А почему «друг, желающий добра» Мирославу, тоже поступил так же? У него не было причин писать свое письмо в перчатках, тем более что вы должны были встретиться с ним вживую. Что делает анонимность...

– Согласен. Что дальше?

– Все три письма с марками. Нормально, скажешь мне ты. Смотри, на первом марка с изображением «Молодой женщины в бальном наряде» Берты Моризо, а на втором – марка с «Портретом мадемуазель Лидии» Мэри Кассат…

– И что это значит, Шарли? – перебил его Марк-Антуан.

– Это значит, что эти первые два письма были помечены марками из серии в двенадцать марок с портретами женщин, поступившей в продажу совсем недавно...

– Все это нормально, поскольку их прислал один и тот же человек.

– Давай теперь перейдем к письму от «друга, желающего добра». Отправитель использовал марку с изображением «Женщины в тюрбане» Мари Лоренсен. Марка, которая следует за двумя предыдущими в той самой серии из двенадцати марок. Как ты думаешь, Шерлок, какова вероятность того, что два разных человека будут использовать марки из одной и той же серии?

– Согласен, – пробурчал Бергунну.

– Но я бы хотел, чтобы ты мне тогда объяснил, к чему все это, и почему Мирославу назначили ложное свидание?

Шарли бросил взгляд на декольте малышки Кароль, потому что то, что там находилось, обычно наводило его на определенные мысли.

– Возможно, чтобы он подышал свежим воздухом. Чтобы он немного насытился кислородом. Чтобы он, наконец, убрался из дома? – предложил он, почесывая затылок и протирая свои маленькие глазки, ослепленные зрелищем, которое им только что довелось созерцать.

Чтобы насытить его кислородом! Очевидно, что бамперы малышки Кароль нанесли непоправимый ущерб нейронам бедняги Шарли... Хотя... Если вдуматься, идея, возможно, была не такой уж и глупой...

Оберландера вытащили из его бронированной квартиры. Теперь это казалось очевидным. Но во время отсутствия Мирослава, что там происходило? Бергунну решил организовать, в следующий раз, когда попытаются выманить хорошо одетого пожилого господина из дома, небольшую засаду в его квартире.

* * *

И ждать пришлось недолго. Через день после пропущенной встречи Мирослав Оберландер получил новое письмо от «друга, желавшего ему добра».

Тот извинялся за то, что пропустил их первое свидание. Обстоятельства, не зависящие от его воли и т.д. и т.п... И теперь благонамеренный друг приглашал Мирослава в ресторан «Цикада» на обед. Оберландер связался с Бергунну, и тот решил сопровождать его в ресторан, но при этом отправить стажерку Кароль в квартиру хорошо одетого пожилого господина.

* * *

– Кароль следует взять с собой пистолет? – спросил Шарли, когда его ознакомили с подробностями «операции Оберландер».

– А что не артиллерию? Зачем это делать? – возразил Бергунну. – Мы не отправляем ее в патрулирование на вокзал, она просто проведет час или два в квартире, которая защищена лучше, чем «Банк Франции». В доме нет никакой опасности, и потом, мне казалось, что у твоей девушки уже имеются два снаряда в лифчике? В любом случае, ты будешь рядом, чтобы прикрыть ее. Если у Кароль возникнут какие-то проблемы, она свяжется с тобой.

«Абелия» – это был любимый ресторан Бергунну и Монтеграппы. Милая забегаловка всего в нескольких метрах от авеню генерала Буланже и дома Мирослава Оберландера.

Там-то и расположился Шарли. Что же касается малышки Кароль, то в засаду у Мирослава Оберландера она явилась в джинсах и в высоченных каблуках, так что ее невозможно было не заметить. А это, как известно, лучший способ не быть принятой за сотрудницу полиции на секретном задании.

Мирослав, предупрежденный Бергунну, встретил ее в нижней части здания и удобно разместил в своей маленькой уютной квартирке. Затем он отправился в «Цикаду».

С этого момента начались события на авеню Буланже, 12. Оберландер еще не успел завернуть за угол, как к нему постучали. На потолке. Кароль тут же позвонила своему любимому товарищу по команде.

– Шарли, прибавь скорость. Кто-то стучит в потолок.

– В потолок? – забеспокоился Монтеграппа. – Ты имеешь в виду – в дверь?

– Нет! Когда я говорю в потолок, это в потолок! Ты что, глухой? Шевели батонами, придурок!

Шарли с сожалением покинул «Абелию», где он только-только успел сделать заказ, и поспешил на помощь малышке Кароль. И он прибыл как раз вовремя, чтобы поприветствовать в квартире Мирослава двух типов с пятого этажа, которые, закончив пробивать потолок квартиры, собирались поживиться в филателистических сокровищах хорошо одетого пожилого господина.

Перевод с французского Сергея НЕЧАЕВА.

Сборник других рассказов в переводе С.Нечаева можно приобрести по ссылке: https://www.litres.ru/gabriel-mulen/prekrasnaya-noch-chtoby-umeret/#recenses