Магия «советской Лоллобриджиды»
Совместно с:
15.06.2018
Пятнадцатого марта тихо и скромно отметила 80-летний юбилей одна из самых притягательных и загадочных актрис советского киномира – Лионелла Пырьева. Кому-то покажется странным: почему загадочная? Ну да, много лет назад успешно снялась в нескольких эпохальных фильмах: сыграла прелестную Грушеньку в «Братьях Карамазовых», дважды (в «Хозяине тайги» и «Опасных гастролях») – возлюбленную героев Владимира Высоцкого, ленты с участием которого давно считаются культовыми. Но более 30 лет назад вообще ушла из кино, в спектаклях не участвует.
А разве не удивительно, что Лионелле Ивановне довелось быть женой двух необыкновенных мужчин: сначала легендарного режиссёра, шестикратного лауреата Сталинской премии Ивана Александровича Пырьева, а затем – одного из самых знаменитых красавцев и талантов того времени – актёра Олега Стриженова?! Причём оба выбрали её из бессчётного множества кандидаток, делали официальное предложение руки и сердца, долго уговаривали, с трепетом ждали «приговора». Понимали: эта женщина не годится для лёгкой любовной интрижки, она рождена быть музой, надёжным семейным тылом и подругой всей жизни – не меньше!
Свой первый фурор юная Лионелла Скирда (её девичья фамилия) произвела ещё на предпоследнем курсе ГИТИСа, когда снималась в фильме «Вольный ветер» по одноимённой оперетте Исаака Дунаевского. Дело было в Ялте, и, говорят, полюбоваться удивительно похожей на Джину Лоллобриджиду темноглазой красоткой с точёной фигуркой и осиной талией собирались целые толпы.
Ещё одна любопытная история случилась в 1969-м. Снимавшийся тогда в Москве в совместной советско-британско-итальянской драме «Красная палатка» британский актёр Шон О’Коннери (лауреат премии «Оскар», прославившийся ролью Джеймса Бонда в сериале про «агента 007») случайно посмотрел фильм «Братья Карамазовы» по Достоевскому. Картина так ему понравилась, что он попросил режиссёра «Красной палатки» Михаила Калатозова немедленно познакомить его с актрисой, сыгравшей Грушеньку. То есть с Лионеллой Пырьевой. Калатозов устроил им встречу на «Мосфильме». Как раз в это время киностудию осаждала армия поклонниц «агента 007», мечтающих хотя бы одним глазком взглянуть на всемирную знаменитость… О’Коннери пустил в ход всё своё джеймсбондовское обаяние, сыпал комплиментами, предлагал актрисе продолжить общение в неформальной обстановке. Но потерпел сокрушительное фиаско и с позором ретировался.
И таких историй – немало. Большая их часть – слухи и сплетни, россказни обиженных соперниц и «откровения» мужчин, которым она отказала. Ей завидовали всегда. Когда вышла замуж за Пырьева, говорили, что «Скирда захомутала старика, чтобы вместо звезды советского кино Марины Ладыниной сниматься в его фильмах» и «любила так крепко, что он умер на следующий день после свадьбы». Но почему-то все притихли, когда в память о не успевшем доснять «Братьев Карамазовых» великом муже-режиссёре она, стиснув зубы, со скандалом и открытым противостоянием, дошла до ЦК и руководства Госкино и отстояла-таки пырьевскую версию фильма, который взялся перелопачивать и переснимать Михаил Ульянов. Кроме неприятностей, лично ей это ничего не дало, но поступить по-другому последняя спутница жизни создателя картин «Свинарка и пастух», «Трактористы», «Кубанские казаки» не считала возможным.
В случае со Стриженовым «доброжелатели» усмехались: «С таким хроническим сердцеедом, да ещё с таким тяжёлым характером вместе жить невозможно! Разбегутся через месяц». А он уже более 40 лет за свою Лину в клочья рвёт любого! Кстати, Олег Александрович написал целую книгу – «Исповедь», где назвал Лионеллу главной женщиной своей невероятной по насыщенности жизни. Однажды он сказал фразу, которая многое объясняет: «Меня невозможно взять. Никому. Я сумел остаться независимым даже в самой зависимой в мире профессии. А уж про семейные отношения и говорить не приходится. Лина – это мой выбор. Самый правильный и лучший в жизни. Просто Судьба очень долго вела нас друг к другу».
Вот как ей всё это удавалось? В чём её невероятная притягательность – в уме, такте, большой житейской мудрости, способности полностью раствориться в любимом мужчине? Вопрос риторический – эту тайну она не откроет никогда.
…Не буду рассказывать, как и при каких обстоятельствах мне удалось уговорить Лионеллу Ивановну на интервью – она даёт их крайне редко, но знаю точно, что порог её квартиры на Смоленской улице, где на фасаде дома висит мемориальная доска, посвящённая её первому мужу, а по всем комнатам – её шикарные портреты кисти мужа последнего, из моих коллег переступали считаные единицы.
Лионелла Скирда, Татьяна Ухарова и Ольга Ярошенко в спектакле «Сейлемские ведьмы» на сцене Театра имени Станиславского. 1963
МИРОСЛАВ МУРАЗОВ/«РИА НОВОСТИ»
ВЛЮБИЛСЯ ГЛАВНЫЙ БАНДИТ ОДЕССЫ
– Лионелла Ивановна… И откуда у вас такое хитрое имя?
– Я родилась перед самой войной, в Одессе… А в кого могла влюбиться моя мама-одесситка? Только в моряка загранплавания! Она и влюбилась, и даже некоторое время родители плавали на одном корабле – мама туда устроилась горничной. А с моим именем вышла целая история. Когда мама была беременна мною, они с папой оказались в Италии. Там, гуляя по портовым магазинчикам, встретили девушку, по словам мамы, красоты неописуемой. Спросили, как её зовут. Оказалось, Лионелла. Вот и решили, если родится дочь, назвать её этим заморским именем – пусть будет похожей на неё. И это при том, что все мои братья и сёстры носили вполне обычные имена – Евгения, Анна, Ольга, Виктор. А я… Папа – Иван. Лионелла Ивановна Скирда – представляете контраст?! (Смеётся.) Из-за этого я всегда попадала в достаточно щекотливые ситуации. Спрашивали: «Как вас зовут?» «Лионелла». «О!!! А отчество?» «Ивановна…» Пауза. Помню, художественный руководитель нашего курса в ГИТИСе надо мной подтрунивал, называя «Лина Лоллоскирдина».
– А каким ветром одесситку-морячку с таким экзотическим именем занесло в театральную Москву?
– Попутным… После войны родители уехали работать на Дальний Восток, я осталась жить с бабушкой. Училась в суровой женской гимназии. И, сколько себя помню, бредила театром, пропадала там всё свободное время – смотрела из-за кулис спектакли, сидела на репетициях… Благо мы жили в Колодезном переулке – в доме, вплотную прилегающем к зданию Одесского государственного русского драматического театра, и лучшие столичные театры, приезжавшие летом в Одессу, давали спектакли именно там. Поэтому я с раннего детства впитала в себя всю классику, помнила все монологи, мысленно «переиграла» всех героинь. Стала чуть постарше – из драмкружков не вылезала. Ну а бабушке, естественно, нравилось, что я не на свидания к мальчикам бегаю, а участвую в постановках, школьных концертах. Хотя мальчики на меня внимание уже обращали.
– А вы были влюбчивая?
– Да вы что! Даже в мыслях ничего подобного не было. Помню, в классе пятом-шестом к нам в школу приглашали «духоперов» – так называли ребят из местного военного училища. С «духоперами» мы танцевали полонез, мазурку. Но всё равно их боялись. А в старших классах – вообще ужас – на меня положил глаз урка, как мне потом сказали, главный бандит Одессы. Узнал, где живу, стал преследовать. Сам – квадратный качок, в прохорях и с золотой фиксой во рту. Я так перетрухала! В итоге полгода выходила на улицу только в сопровождении бабушки. Мне просто повезло – вскоре он опять кого-то убил и его посадили.
– Мечтали об актёрской карьере?
– Конечно, я мечтала стать артисткой! Тем более что второй моей большой страстью был кинематограф. Особенно после «Овода»! Когда в 1955 году я, десятиклассница, пришла на премьеру этой картины по знаменитому роману Войнич, была просто потрясена и фильмом, и главным героем Артуром – молодым, красивым, бесстрашным, с колоссальным чувством юмора. Таких лиц, такой актёрской игры я в нашем кино до этого не видела. Он смотрел на меня с экрана и будто бы всем своим видом манил: «Иди сюда!» Вот тут уже моё решение поехать в Москву поступать в театральный стало окончательным и бесповоротным.
– Речь идёт об «Оводе» режиссёра Александра Файнциммера, где Артура сыграл…
– Правильно – Олег Стриженов! А самое удивительное, что вскоре мы встретились. Тем же летом, проходя мимо Оперного театра, я увидела, что идут съёмки. Ничего особенного – для Одессы это обычное дело. Подошла поближе и вижу: в самом центре съёмочной площадки стоит… тот самый Артур из «Овода». Сердце чуть не выскочило из груди! Попыталась через толпу протиснуться поближе к верёвочному ограждению, но никого не пускают. Стою как околдованная, глаз не могу отвести от него. Вдруг он сам подходит и говорит: «Пропустите эту девочку, пусть посмотрит». Берёт меня за руку и заводит за ограждение. «Вы не Джина Лоллобриджида?» «Меня зовут Лионелла», – ответила я… Это были съёмки «Мексиканца», где Стриженов играл боксёра Фелипе Риверу. Наша первая встреча!
Лионелла Скирда на съёмках фильма Ивана Пырьева «Свет далёкой звезды». Горький. 1964
ЛЕВ ПОРТЕР/ТАСС
ОЧЕНЬ ЛЁГКИЙ ХАРАКТЕР
– Вы с первого раза поступили в ГИТИС. Как столица вас встретила?
– А я не считала себя провинциалкой. Я приехала из большого города, тем более портового. У меня были по тем временам самые модные заграничные вещи – одежда, косметика, не с барахолки, а со знаменитого одесского Толчка. Помню, у меня были туфли, самый последний писк моды – вот на таком двадцатисантиметровом каблуке. Чтобы их надеть на экзамен, ко мне выстраивалась длиннющая очередь. Даже экзаменаторы удивлялись: весь курс ходит в одинаковых туфлях! И в плане раскованности… Она у меня была, безусловно. Я никогда не строила из себя сироту казанскую, общалась со всеми на равных, не вступала в конфликты и легко находила общий язык со всеми. У меня очень хороший лёгкий характер, я по гороскопу Рыбы.
– Вы начали сниматься ещё студенткой. Режиссёры «охотились» на вас?
– Да нет, ничего такого особенного не было. Более того, мой первый опыт в кино вообще едва не оказался последним. На третьем курсе меня пригласили в Киев сниматься в каком-то фильме. А это, как известно, преподавателями института, мягко говоря, не приветствовалось. Но хотелось – жутко! Поэтому я уехала тайно, передав через подругу, что лежу больная, с высокой температурой. Но всё вскрылось, разразился страшный скандал. Не знаю, чем бы это закончилось для меня – позорным исключением, прочими карами… Короче, пришлось просить прощения у всего курса. Причём публично! Меня простили, но от режиссёров я ещё долго потом просто шарахалась. И потом, знаете, при всём уважении к кинематографу всё-таки наше поколение артистов было пропитано театром, помешано на Чехове, Островском. Мы не представляли себе лучшей участи, нежели выходить на сцену и играть классику, создавать образы.
– Ну а то, что в 1961-м на съёмках «Вольного ветра» чуть ли не вся Ялта сбегалась на вас поглазеть, правда?
– (Смеётся.) Тогда по городу пошли слухи, что снимается фильм с молодой красивой девушкой, у которой тончайшая талия и очень красивый бюст. Это сейчас такой фигурой никого не удивишь, потому что у многих силиконовая грудь. А тогда всем было интересно!
Рада Волшанинова (в роли цыганки) и Лионелла Скирда (справа – в роли Грушеньки) в фильме Ивана Пырьева, Кирилла Лаврова и Михаила Ульянова «Братья Карамазовы»
ПИЩАЛЬНИКОВ/«РИА НОВОСТИ»
«ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ, НА ВАС ДОНОС!»
– В «Исповеди» Олег Стриженов описывает, как в начале 1960-х случайно встретил вас «в компании молодой актёрской братии» и был вами просто «загипнотизирован».
– Это было в первых числах января 1962-го – в ресторане ВТО. Я тогда уже работала в Театре имени Станиславского. Мы оба вспыхнули мгновенно! Такие чувства накрыли обоих – не было никаких сил сопротивляться. Мы начали встречаться. Но длился наш тайный роман недолго. Молодые, горячие, ведомые страстью, но и… чувством долга. У него была жена, пятилетняя дочь Наташа, к которой он был сильно привязан. Я видела, как он метался, переживал. Я сама места себе не находила, но разбить его брак я считала невозможным. Для обоих – тупиковая ситуация! Вот я и решила: раз вместе нельзя, рубить под корень. Сама резко ушла, но отходила очень долго, мучительно. Пока не случился мой шестилетний брак с Иваном Александровичем Пырьевым…
– Как вы с ним познакомились?
– При довольно курьёзных обстоятельствах. Во время работы над картиной «Вольный ветер», где я играла свою первую главную роль, я проспала съёмку. Приезжаю, мне говорят: «Вызывает Пырьев!» Иван Александрович был художественным руководителем «Мосфильма», все его страшно боялись. Я пришла. Он прочитал мне суровую лекцию о том, что «начинающей актрисе некрасиво опаздывать», объяснил, сколько стоит съёмочный день. Пригрозил «повесить» всю неустойку на меня. «Хорошо, – отвечаю, – вешайте!» На этом всё и закончилось. А через год Пырьев въехал в дом на Смоленской, где я жила в квартире, предоставленной театром. Мы стали соседями, познакомились поближе. Бывало, откровенничали, разговаривали по душам, как две подружки.
– Вы знали, что у женатого на звезде советского экрана Марине Ладыниной Пырьева как раз в это время был сумасшедший бурный роман с 19-летней второкурсницей ВГИКа Людмилой Марченко?
– Ну конечно! Я рассказывала ему о своей любовной драме, о Стриженове, он мне – о своей. И несмотря на то, что о его разрыве с Ладыниной и романе с Марченко тогда судачила и сплетничала вся театральная Москва, я знала о его жизненной ситуации всю правду – из первых уст. А ситуация у него была очень тяжёлая – Иван Александрович тогда неважно выглядел, был в разобранном, даже депрессивном состоянии. Я считаю, что Марина Алексеевна в их разрыве отчасти была виновата сама.
– ?!
– Ей, как умной и мудрой женщине, нужно было запастись терпением и молчать. Закончился бы этот роман с Людой, и всё вернулось бы в нормальное русло. А Ладынина написала письмо в ЦК партии: мол, Пырьев – развратник, открыто живёт с молодой любовницей. То есть устроила скандал публичный! Чистовик отправила, а черновик порвала и бросила в ведро. Домработница склеила обрывки на картоночку, позвонила Пырьеву: «Иван Александрович, на вас донос!» Он приехал домой на Котельническую набережную, забрал чемоданчик со сценариями, книгами и уехал в дом отдыха в Болшево… Я больше чем уверена: если бы не это гнусное письмо в ЦК, всё закончилось бы воссоединением семьи. Пырьев очень любил сына Андрея и никуда уходить не собирался.
– Откуда такая уверенность?
– Иван Александрович мне в этом лично поклялся! Но он не смог перенести такого предательства и вычеркнул Марину из жизни. Напрочь! Я как-то случайно нашла между страниц одной из книг её фотографию, на которой она ещё молодая, в кокетливой шляпке. Принесла её Ивану Александровичу: «Что с ней делать?» Пырьев молча в клочки порвал снимок и выбросил.
И по поводу Марченко он мне всё сам откровенно рассказывал. Иван Александрович уже был в возрасте, когда Люда сама предложила ему связь интимную. Уж не знаю, в обмен ли на покровительство и роли – меня никогда не интересовали такие подробности. Но то, что она предложила себя сама, – точно. Пырьев пошёл на это, не думал, что зайдёт так далеко. Люда снялась у него в картине «Белые ночи» по Достоевскому. А потом… Это был настоящий сумасшедший дом – она всячески дурила Пырьева, врала, он не верил в её измены, прощал. Затем в самый разгар их отношений Марченко вдруг вышла замуж за сына замминистра финансов Володю Вербенко. Но всё равно продолжала приходить к нему. Когда Люда развелась, Иван Александрович купил ей однокомнатную квартиру, обставил её и переехал к ней. Всё это продолжалось до тех пор, пока Иван Александрович не застал её в самом непристойном виде, причём с человеком, которого она приводила в их дом под видом друга. Именно после этого Пырьев решил порвать с Марченко окончательно. Не появилась бы в его жизни я, появилась бы другая.
– То есть он решил клин клином вышибать?
– Именно так. И этим клином оказалась я! Буквально через месяц Иван Александрович предложил мне выйти за него замуж.
Лионелла Скирда и Николай Алексеев. Кадр из картины «Свет далёкой звезды». «Мосфильм». 1964
«РИА НОВОСТИ»
– Ожидали?
– Нет, для меня его предложение было как обухом по голове. У нас же были просто добрые хорошие отношения, ничего больше. Я ответила, что должна всё серьёзно обдумать. Взяла паузу. Он очень красиво, трогательно ухаживал… Особенно меня тронул его поступок, когда во время гастролей нашего театра в Горьком я серьёзно заболела ангиной. Узнав об этом, он наутро примчался – с цветами, привёз лекарства, лимоны, которых в те времена было не достать. Через местный обком организовал консилиум врачей и оставался рядом, пока меня не поставили на ноги. В конце концов, всё взвесив, я сказала «да».
– Не смущала разница в возрасте? Вам 24, ему – 60.
– Об этом я вообще не думала. Да и не выглядел Пырьев стариком. Он был сильным, энергичным, безумно талантливым человеком. Настоящий человек-глыба. Он сыграл огромную роль в моей жизни – и в творческом плане, и духовном. Мне с ним было очень интересно. И потом не забывайте: мы встретились, когда оба переживали тяжёлый кризис в личной жизни, и буквально спасли друг друга.
– Вас не пугала его скандальная «слава Ивана Грозного»?
– Последние годы на Ивана Александровича наговаривают невесть что: и такой, и сякой, и «невоздержанный хам, одиозная личность», и «играючи ломал актёрские судьбы», «несогласных стирал в порошок»… Поверьте, это всё легенды! Я снималась у него в двух картинах и могу сказать, что более тихого, нежного и деликатного режиссёра я в своей жизни не встречала. Ко всем актёрам он относился как к божествам! А все так называемые жертвы Пырьева… Если разобраться хорошенько, честно, положа руку на сердце, то они сами виноваты в своей изломанной судьбе.
– Наверняка по поводу вашего брака шептались за спиной, ходили разговоры, что вы его женили на себе из корыстных побуждений…
– Конечно, ходили! Когда Иван Александрович умер, многие были уверены, что я «добилась своего – завладела несметными сокровищами Пырьева и стала миллионершей». Хотя на самом деле в тот момент у него на сберкнижке было всего то ли 11, то ли 17 рублей. Он же ничего не копил, а помогал очень многим.
Между тем официально оформить наши отношения нам долго не удавалось – три с половиной года Марина Алексеевна не давала развода. Но я на это не обращала внимания абсолютно. Более того, горжусь тем, что первой в СССР пренебрегла общественным мнением и поступила так, как мне подсказывало сердце. Я никогда не требовала от Пырьева, чтобы он побыстрее оформил наши отношения в ЗАГСе – это была его инициатива, именно он на этом настаивал. Мы появлялись с ним в Кремле на приёмах, он представлял меня как жену. Мне нежно целовали руку члены Политбюро ЦК Михаил Андреевич Суслов и Пётр Нилович Демичев. И жили мы с ним все эти шесть лет прекрасно, полноценной семьёй. Я была предана ему искренне, всецело, и ни разу не пожалела о том, что вышла за него.
– В феврале исполнилось 50 лет, как не стало Пырьева. От чего он умер?
– Иван Александрович скончался внезапно – остановилось сердце во сне. Потому что всю жизнь работал на износ, не щадя себя.
ДЛЯ ВЫСОЦКОГО ПОЩЁЧИН НЕ ЖАЛЕЛА
– Лионелла Ивановна, если честно, за свою жизнь многим мужчинам вскружили голову, разбили сердце?
– Без ложной скромности скажу, что, когда вышел фильм «Братья Карамазовы», мужчины смотрели на меня с восхищением.
– Вам дважды довелось сыграть роль возлюбленной героев Владимира Высоцкого. Это яркая страница вашей кинокарьеры?
– Я знала Володю ещё со студенческих времён – он учился в Школе-студии МХАТ, жил рядом на 1-й Мещанской и частенько ошивался у нас в общаге на Трифоновке. Это наше студенческое общежитие (между прочим, бывшие царские казармы) напоминало проходной двор. Там же обитали мои однокурсники – знаменитый Ихтиандр Володя Коренев и ныне, к сожалению, покойный Юра Васильев, сыгравший оператора Рудольфа в картине «Москва слезам не верит». Жили мы очень весело – тогда все играли на гитарах, сочиняли, пели. Иногда и Высоцкий встревал со своими блатными песнями, которые у нас успеха не имели. Нам же романсы подавай! Я очень поздно узнала, что он поэт, бард. Году в 1964-м случайно у Михаила Шатрова на дне рождения услышала какую-то песню, спросила: «Что это?» «Как? Ты не знаешь? Это же Высоцкий!» А в 1968-м нас пригласили сниматься в фильме «Хозяин тайги».
– Что больше всего запомнилось?
– Финал снимался в очень трудных условиях: быстротечная речка, я на ходу должна была выпрыгнуть из лодки и дать Высоцкому пощёчину. Сцену мы репетировали долго и нудно – у меня никак не получалось влепить как следует. Дублей было сделано не считано. Режиссёр Владимир Назаров кричит: «Плохо! Ты к-а-ак врежь ему по морде!» Наконец у меня получилось. Потом Володька подошёл и так шутя сказал: «Смотри, Линочка, я тебе как-нибудь отомщу». И точно! Через год мы снимались с ним у Георгия Юнгвальда-Хилькевича в «Опасных гастролях». И надо же так случиться, что там по сценарию всё наоборот: герой Высоцкого даёт пощёчину моей героине. Володя всё веселился: «По-моему, я эту сцену запорол!» Режиссёр кричит: «Стоп, хватит!» А он: «Давайте снимем ещё дублик!» И дублей тоже было предостаточно.
– Потом ходили слухи, что он за вами ухаживал. Было?
– Нет. Тогда с ним на съёмках была Марина Влади, и ему было вообще ни до чего.
Семья Стриженовых: Александр, Екатерина, Олег Александрович с супругой Лионеллой Ивановной, Александра (на переднем плане) на вручении премии «Золотой орёл». Январь 2010
ЕКАТЕРИНА ЧЕСНОКОВА/«РИА НОВОСТИ»
«И Я ВЫБРАЛА ДЛЯ СЕБЯ ДОМ, СЕМЬЮ»
– Как получилось, что жизнь вас с Олегом Стриженовым снова свела?
– После смерти Ивана Александровича я много работала – часто ездила с «Братьями Карамазовыми» за границу, с творческими встречами гастролировала по стране. Даже случайно пересекаясь на кинофестивалях, мы с Олегом, как правило, только сухо здоровались и расходились в разные стороны. Я знала, что он давно развёлся и с первой женой – Марианной, и со второй – актрисой Любовью Земляникиной.
Когда в 1975 году я узнала, что Стриженов – мой партнёр по фильму Петра Тодоровского «Последняя жертва», хотела отказаться. Но сдержалась, хотя нервничала, конечно. С момента нашего расставания прошло 13 лет! Мы нормально отыграли совместную сцену, и практически сразу стало понятно, что наши чувства никуда за это время не ушли. И тем не менее ему пришлось ещё меня добиваться. На все его попытки сделать мне предложение я отшучивалась. А потом в один прекрасный день Олег пришёл на озвучивание, опустился на колено и при Петре Ефимовиче Тодоровском и всей съёмочной группе сказал: «Лина! Я делаю тебе официальное предложение. Выходи за меня замуж!» Конечно, это произвело на меня сильное впечатление
– Вы в этот момент были замужем?
– Да, как раз в тот момент был у меня брак, но не очень удачный, всё шло к разводу. Поэтому я тут же согласилась… Поняла, что мы просто созданы друг для друга и нам на небесах предначертано быть вместе. Жизнь это подтвердила. 12 ноября 1976 года мы официально расписались и с тех пор неразлучны уже 41 год. Хотя близко знакомы более 55.
– Почему вы ушли из профессии?
– Когда мы поженились, мне было уже 38 лет, Олегу Александровичу – 47. И я отлично понимала, что таких ролей, как Грушенька в «Братьях Карамазовых», Софи в «Опасных гастролях» или графиня Круглая в «Последней жертве», у меня больше не будет. А снижать уровень – какой смысл? И потом я считаю, что в семье не должно быть двух «звёзд», людей с большими профессиональными амбициями, встречающихся урывками – в краткие перерывы между съёмками. Это в корне неверно. И я выбрала для себя дом, семью. Всегда отдавала себе отчёт в том, кто такой Олег Александрович Стриженов. Решила посвятить этому человеку свою жизнь. Обеспечить надёжный тыл, уют.
– Вас с мужем давно не встретишь даже на кинофестивалях, живёте обособленно, закрыто. На что живёте и чем сегодня наполнена ваша жизнь?
– Всё, что вы видите в этой квартире, нажито и появилось здесь ещё при советской власти, до перестройки. Раньше я задумывалась: хочу я это купить или не хочу, а сейчас – могу или нет. Мы не курим, алкоголя не пьём, в круизы не ездим. От личного автотранспорта отказались ещё в середине 1980-х. Живём достаточно скромно – на пенсию (муж получает ещё президентскую надбавку). Но нам друг с другом никогда не бывает скучно. Подруг у меня мало, по сути, всего одна – актриса Наталья Фатеева. Но я всегда говорю, что самая большая моя подруга – Олег Александрович. Детей у нас нет, поэтому наша семья – это семья его сына Саши, известного режиссёра и телеведущего. Всё свободное время мы с удовольствием общаемся с ними и их с Катей Стриженовой детьми – внуками Олега Александровича. Вместе отмечаем все дни рождения, праздники.
– Считается, что ваш союз – один из самых «звёздных» и красивых в нашем кинематографе? Что-нибудь можете к этому добавить?
– Что он ещё один из самых долгих и романтичных. Когда несколько лет назад я рассказала нашу историю Виктории Токаревой, она воскликнула: «Этот роман я обязательно должна написать!» На что мы с Олегом ответили: «Мы его напишем сами!»
Автор: Андрей КОЛОБАЕВ
Совместно с:
Комментарии