Модель — русская профессия

Историк моды Александр ВАСИЛЬЕВ разбирает, что могло случиться с Русланой Коршуновой, через призму психологии профессии, ее истории, закулисных нравов и обычаев современного мира подиума

ИЗ АРХИВА АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВА

– Не хочу начинать с фразы, которая прозвучит как комплимент. Однако придется, чтобы пояснить читателю, почему именно с вами газета захотела поговорить о гибели Русланы Коршуновой, хотя вы не криминалист и, перефразируя Маяковского, «даже не очевидец». Вы – знаток моды, и ваш подход к ней интересен тем, что за модой вы видите прежде всего психологию общества и индивидуума и через это интерпретируете предмет исследования. Вот я и хотел бы вас спросить о психологии. Кто такая манекенщица, или, как теперь ее называют, модель? Ведь в самой профессии расставлена колоссальная психологическая ловушка: в ней можно подняться на вершину славы, ничего не зная и не умея, практически ничему не учась. Я что-то больше таких профессий не знаю. Незрелый, инфантильный человек становится звездой эпохи и кумиром толпы. С другой стороны, например, художник Анатолий Брусиловский, родоначальник боди-арта в нашей стране, рассказывал мне о незаурядных личностях из числа манекенщиц, с которыми он на равных дружил, о том, как талантливые манекенщицы вдохновляли его, были его музами, когда он расписывал их тела диковинными цветами… Одним словом, манекенщица – живая вешалка или творческая личность, артистка?

– Для того чтобы понять психологию профессии, необходимо вспомнить ее историю. Ведь профессия, если и не древняя, то достаточно старая, она возникла больше ста лет назад. Возникла, естественно, в столице мировой моды, Париже, где знаменитый дом моды Ворт впервые стал показывать свои наряды на живых женщинах. Сначала Ворту помогала в этом его жена, Мари, потом к ней прибавилось еще несколько хорошеньких женщин. Но открытых показов Ворт не делал. Идея вывести живую модель на подиум впервые пришла в голову другому парижскому дизайнеру, Полю Пуаре. Он и положил начало показам мод. Манекенщиц набирали среди актрис, тем более что в ту пору это были родственные профессии: манекенщица должна была улыбаться, должна была уметь сделать так, чтобы наряд понравился публике. Актрисы, конечно, шли на подиум второразрядные, не звезды, и главное требование к ним было – хорошая фигура.

Постепенно, особенно перед Первой мировой войной, в мир манекенщиц стало втягиваться все больше известных личностей, которые за деньги позировали в нарядах известных домов моды, ничуть не считая это зазорным. И в Россию это веяние очень рано пришло. Великая балерина Анна Павлова в 1913 году позировала в Берлине для меховых салонов. Одной из первых французских манекенщиц стала русская балерина Наталья Труханова. Балерина она была второстепенная, хотя недолгое время даже работала у Дягилева, но в основном выступала в кабаре, где ее и заметил кто-то из модельеров. Некоторые другие дягилевские балерины подвизались на подиуме. Известная русская певица-шансонье Виктория Ковецкая стала очень популярной фотомоделью в те же дореволюционные годы.

Но все это была эпоха моделей-любительниц – в том смысле, что у них была другая профессия, а на подиуме и в фотоателье они лишь подрабатывали. Манекенщица как профессия в полном смысле слова появилась в 1920-е годы. Многие семьи в той же Франции остались без кормильцев после войны, работы не было. А дома моды предлагали молоденьким женщинам постоянную работу – быть живыми вешалками, как вы сказали, работая по 9, 10, 12 часов в сутки. Уже тогда обозначилась главная перспектива в жизни модели – удачно выйти замуж. Многие богатые мужчины, приходя в дом моды и увидев хорошенькую манекенщицу, забывали свою прежнюю пассию, хотя пришли-то сюда ради нее – купить ей новое платье в подарок. Так, бывшая манекенщица Ия Григорьевна Ге, племянница знаменитого художника, вышла замуж за лорда Абди, в одночасье стала миллионершей, получила от него в качестве свадебного подарка бриллиант в 38 каратов. И, конечно, ушла из профессии под завистливыми взглядами не только коллег-манекенщиц, но и самой Шанель

И тогда же в жизни манекенщиц обозначилась та психологическая ловушка, о которой вы сказали. Они стали чувствовать себя в центре всеобщего внимания – медийного, мужского, какого угодно. Уйти из этого бизнеса, перестать появляться на страницах Vogue и Harper’s Bazaar означало трагедию. Ничего другого они делать не умели, при этом самооценка была завышенная, они считали себя звездами, и любой жизненный или профессиональный срыв – скажем, растолстела и не может выходить на подиум – вел к депрессии. Первый из известных мне случаев самоубийства в этой профессии относится к 1927 году. Известная парижская модель русского происхождения, Галя Брайловская, застрелилась на могиле отца, знаменитого русского промышленника, в Сент-Женевьев-де-Буа…

Русские, этим многое сказано

– Сплошь русские фамилии пока что мелькают в нашем разговоре о манекенщицах…

– Конечно. Ведь профессию манекенщицы придумали русские эмигрантки…

– Вы фигурально выражаетесь или буквально?

– Буквально, на сто процентов. Они именно выдумали эту профессию! Они первыми сказали: «Мы будем это делать постоянно и за деньги!» Им просто некуда было деваться, и они были готовы на что угодно, лишь бы все-таки не идти на панель. Беженки из России, они оказались в Париже, без средств к существованию, без возможности вернуться на родину, без каких бы то ни было профессиональных знаний и умений, так как до этого они ни дня в своей жизни не работали. Все, что у них было, – хорошие манеры, внешность, знание языков. Последнее очень пригодилось, потому что в ту пору, в отличие от нашего времени, профессия манекенщицы была говорящей. Подиума как такового не было, дефиле проходило в гостиной, модель подходила по очереди к клиенткам и на языке собеседницы  беседовала с ней, рассказывая об особенностях платья, тенденциях моды и тому подобном. А так как русские эмигрантки из хороших семей знали, помимо родного, как минимум три языка, преимущество у них было колоссальное.

Кроме того, в 1930-е годы в моду вошли блондинки с высокими скулами и голубыми глазами. Мода пришла из нацистской Германии с ее культом арийского типа, которому «неполноценные» славянки внешне очень соответствовали. И в этот период мы видим взлет звезд подиума русского происхождения: графиня Лиза Граббе, княжна Натали Палей, самая высокооплачиваемая модель той эпохи Люд Федосеева – землячка знаменитой сегодня Наталии Водяновой, тоже родом из Нижнего. Иными словами, русские модели очень высоко котировались, многие из них сделали в 30-е годы потрясающие партии, ничуть не хуже водяновской. У нас просто  никто ничего не знает. Поэтому судьба Водяновой, которая стала топ-моделью и вдобавок вышла замуж за лорда,  подается прессой как нечто сказочное и уникальное. А это была желанная, но вместе с тем весьма частая судьба русских моделей. Известная манекенщица Женя Горленко стала виконтессой де Кастекс, Натали Палей вышла замуж за очень известного кутюрье Люсьена Лелонга и стала совладелицей модного дома. Другая русская манекенщица вышла замуж за сахарного короля, еще одна – за автомобильного магната. Самая удачная из известных мне партий – модель Лидия Кудеярова – вышла замуж за президента компании Shell Oil и стала леди Детердинг.

И тем не менее, несмотря на то, что есть немало случаев удачно сложившейся жизни и многие модели сумели заработать большие деньги на подиуме и вырвались из едва не засосавшей их нищеты, несмотря на славу и успех у мужчин, жизнь модели гораздо чаще заканчивалась и заканчивается печально, нежели счастливо. Если манекенщица не успела вовремя выйти замуж за богатого и любящего ее человека, то, завершив карьеру, она оказывается не у дел. И сегодня это случается гораздо чаще и быстрее, чем в какие-нибудь 30-е годы. Сегодня в профессию берут с 13-летнего возраста, и к 20 годам многие уже оказываются не нужны. Истории Кристи Тарлингтон или Линды Эванджелисты, которая в свои 45 лет все еще в профессии, – это уникальные исключения. В основном, к 25 годам манекенщица уже не востребована. Огромные гонорары профуканы на шампанское, красивую жизнь и путешествия в расчете на то, что так будет продолжаться всегда. А гонорары и слава прекращаются быстро и, главное, внезапно. У большинства не хватает мозгов, чтобы сделать, как Грета Гарбо, которая, перестав сниматься в 1941 году, вложила накопленные деньги в доходные нью-йоркские небоскребы, прожила безбедно еще полвека и умерла, оставив огромное состояние.

– Но кто-то все-таки находит себя в новой жизни, уйдя с подиума?

– Удачных примеров не так много. Инес де ла Фрессанж, очень известная в прошлом модель Дома Шанель, когда Карл Лагерфельд вынудил ее уйти с подиума, открыла свой маленький дом моды, который до сих пор успешно существует. Знаменитая немецкая модель 50-х годов Беттина Грациани на старости лет открыла фирму трикотажных свитеров «Беттина»… Есть еще какие-то примеры превращения бывших моделей в стилисток и дизайнеров, но не так много

А с русскими все еще сложнее. После того наплыва русских манекенщиц в 30-е годы, с которого, собственно, как я говорил, и началась профессия в ее современном виде, новая «русская волна» накатила на модные подиумы уже в 1980-е. И это были, конечно, совсем другие девушки, не графини и не княжны. Сейчас я вспомню имя нашей соотечественницы, которая первой в послесоветское время попыталась сделать на Западе карьеру модели. Она сначала выиграла конкурс «Мисс Москва», а потом уехала на Запад…

– Маша Калинина, если я не ошибаюсь…

– Совершенно верно. Карьера модели у нее, однако, не заладилась, но живет она вполне благополучно, слава богу. Затем пришла на европейский подиум Татьяна Сорокко, которая была на самом деле вовсе не Сорокко, а Синицына, а девичья ее фамилия и вовсе Илюшкина. Еще раньше переехала на Запад знаменитая в Советском Союзе манекенщица Галя Миловская – первая из советских, кто снимался для Vogue…

– Это та самая, на замечательном лице и теле которой Брусиловский ставил свои эксперименты в стиле боди-арт… Она хорошую карьеру сделала на Западе?

– Короткую. Она все-таки была еще из поколения советских моделей 1970-х годов. Вышла замуж и ушла с подиума. Раз уж, говоря о судьбах манекенщиц, мы вспомнили советское время, то нельзя не упомянуть такое имя, как Регина Збарская. Очень была известная манекенщица, интересная женщина, с каким-то даже роковым имиджем: одни ей приписывали связи с КГБ, другие, наоборот, шпионаж в пользу Югославии… Судьба ее сложилась печально: она ушла с подиума, «села» на транквилизаторы, бедствовала, в том Доме моделей на Кузнецком, в котором раньше блистала, подрабатывала уборщицей, несколько раз пыталась покончить с собой, и наконец ей это удалось.

Я не просто ищу исторические аналогии для судьбы Русланы Коршуновой. Тут статистика – много ли случаев самоубийств среди манекенщиц или не очень много – ничего не решает. Есть в самой профессии какая-то безысходность и обреченность – оборотная сторона того шумного, раннего, во многом преувеличенного успеха, который выпадает на долю модели. Если же все-таки о статистике говорить, то вот вам несколько случаев самоубийств манекенщиц за самое последнее время. Совсем недавно покончила с собой русская манекенщица Софья Шихлинская, приняв 125 таблеток но-шпы. В этом сезоне бросилась в Сену и погибла бывшая модель Сен-Лорана, негритянка, которую звали Катюша (это, конечно, был ее подиумный псевдоним). Пыталась покончить с собой топ-модель Карен Мюдлер – откачали в больнице. Руслана Коршунова пока что венчает этот мартиролог…

Опасные связи

– Вы хотите сказать, что это превращается в какой-то синдром профессии?

– Нет, для таких выводов у меня нет оснований. Я могу лишь с уверенностью сказать, что модель – профессия для людей с очень устойчивой психикой. Там, где этой устойчивости не хватает, человек попадает в ту самую психологическую ловушку, с упоминания которой вы начали этот разговор. Происходит какая-то психологическая аберрация, человек перестает адекватно воспринимать окружающий мир.

Вы вообще представляете себе расписание жизни успешной модели, наподобие Русланы Коршуновой? Она живет на два дома – в Нью-Йорке и в Париже, иногда еще есть и квартира в Милане. Три дня она проводит в Нью-Йорке, потом на четыре дня улетает в Париж, и оттуда еще мотается по Европе: так выстроено расписание показов и фотосессий. И это каждую неделю. С одной стороны, конечно, красиво и ярко, но выдержать такой график способны далеко не все.

В случае с Русланой Коршуновой странно то, что она покончила с собой не на закате карьеры, не в какой-то критический ее момент, а наоборот, на самом пике, в расцвете. У нее за плечами была обложка Vogue, рекламные кампании Calvin Clein и Nina Ricci – это большой успех и огромные гонорары. Я не был с ней знаком, никогда не видел ее на подиуме. Могу передать только то, что слышал о ней от других. Многие говорили о ее скверном, «звездном» характере, о том, что она считала себя самой лучшей и соответствующим образом себя вела. С этими качествами в мире моды непросто выжить. Я слышал о ее конфликтах с модельным агентством, на которое она работала: оно задолжало ей крупную сумму денег. На основании этой истории с агентством строится версия, что из окна ей выброситься «помогли», хотя никаких следов борьбы в ее комнате вроде не обнаружено. Это все спекуляции, равно как и версии, связанные с ее личной жизнью.

– Раз уж мы коснулись спекуляций, нельзя обойти самую пикантную. Согласно ей, бывший бойфренд Русланы был связан с небезызвестным Петей Листерманом – иными словами, был контрагентом в сводническом бизнесе…