Плюс мозги, минус безнадега

Каких перемен в своей жизни и жизни общества вы ждете в 2014 году?

Редакция «Совершенно секретно» изучила новогодние пожелания своих экспертов и собеседников – себе и окружающим.

Светлана Ганнушкина,
председатель правозащитной организации «Гражданское содействие», эксперт в области прав мигрантов:

– Я бы хотела, чтобы наш народ стал менее терпеливым, но более терпимым. Тогда и у нашей организации станет поменьше работы. Мне бы очень хотелось, чтобы мы провели анализ всего нашего законодательства и пришли к выводу: пора прекратить издавать невероятное количество законов без обсуждения и осмысления. С прекращением бесконечного процесса такого законотворчества наконец нашлось бы время подумать о том, как их выполнять.
Надежды на то, что в следующем году в политике может появиться кто-то, кто не использовал бы национализм для привлечения к себе внимания, у меня нет. И в этом заключается одна из самых больших бед нашего общества. Приличных людей – толерантных и умных – в России достаточно. Но они не хотят заниматься политикой, относясь к ней брезгливо. В итоге туда идут совершенно другие люди.

Ольга Крыштановская,
социолог, директор «Лаборатории Крыштановской», глава Центра изучения элит Института социологии РАН, бывший член «Единой России»:

– Я мечтаю, чтобы моя дочка поступила в университет. Она хочет заниматься экономической социологией. Желаемая перемена в жизни общества – такая: чтобы противостояние с властью, которое мы наблюдали с 2011 года, сменилось диалогом. Думаю, в следующем году это возможно.

Даниил Дондурей,
киновед, главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте России:

– Чтобы люди освободились от чувства тревоги, надвигающейся неизвестности и депрессии. Возможно ли это в нашей стране? Но все же знают, где мы живем… Еще мне хотелось бы, чтобы заголовок «Приступить к ликвидации» – вспомним ликвидацию агентства РИА «Новости», это важное событие уходящего года – нельзя было применить к нашим друзьям и читателям.
Личных перемен я не ищу. Я очень горд тем, что Совет при президенте по правам человека, в котором я имею честь состоять, меня постоянно вдохновляет.

Олег Смолин,
депутат Госдумы от КПРФ, заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию:

– В жизни общества я хотел бы увидеть две перемены. Чтобы наше государство сделало хотя бы несколько шагов к седьмой статье Конституции России – и стало хотя бы в некоторой степени социальным. И чтобы оно сделало шаги и к другим статьям конституции, которые провозглашают, что народ является источником высшей власти в Российской Федерации. Возможно ли это? В Новый год пожелания, как правило, несбыточные. Эти – такие же.
Лично я бы хотел, чтобы мой внук, который отправляется в 2014 году в школу, получил бы там такое же образование, какое я получил в своей. Еще я бы хотел, чтобы в семье моего сына появился еще один сын. Или дочка.

Михаил Борзыкин,
музыкант, лидер группы «Телевизор»:

– Мне хотелось бы, чтобы появилась надежда. Чтобы окончилось межвременье – состояние, когда былые надежды благополучно скончались, а новые не появляются. Это универсальный ответ. Именно такой бы перемены я хотел и для своей жизни, и для жизни общества, потому что моя жизнь тесно связана с общественной. Мне, как и моему обществу, хочется избавиться от безнадеги.

Павел Бардин,
режиссер:

– Неосуществимые.

Петр Арсеев,
член-корреспондент Российской академии наук (старого образца), заведующий Сектором теории твердого тела Отделения теоретической физики им. И.Е. Тамма Физического института имени П.Н. Лебедева РАН, один из активных критиков реформы РАН:

– В этом году у нас были если не иллюзии, то хотя бы слабые надежды на то, что, может быть, удастся спасти Российскую академию наук, оставаясь в рамках существующей реальности. Похоже, что ни академию наук, ни другую отрасль в нашем государстве невозможно спасти, не затрагивая основы нашего существования. Без системных перемен.

Что касается лично меня, то, к сожалению или к счастью, оптимальным вариантом существования я всегда считал тот, который предоставляла академия в 1980-е, 1990-е годы и в начале 2000-х. Разумеется, с оговорками. Появилась административная свобода – структура перестала быть такой жесткой, какой была в советские времена, легче было брать людей на работу, создавать новые подразделения. С другой стороны, сохранялась академическая структура науки. Я считаю ее наиболее удачной и приспособленной для фундаментальной науки. Совсем не могу себе пожелать уехать за границу и работать там. Если в материальном отношении работать в подавляющем большинстве других, не российских, мест лучше, для дела там работать хуже

Елена Афанасьева,
депутат Госдумы, член фракции ЛДПР, заместитель председателя Комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов. Выступила соавтором т.н. закона Димы Яковлева, согласно которому американцам запрещено усыновлять российских сирот:

– Мне хотелось бы, чтобы мы стали внимательнее по отношению друг к другу. Чтобы уважительно относились друг к другу. Каждому из нас не хватает тепла и доброты со стороны чужих людей, вне зависимости от того, одиноки мы или живем в семье. Чтобы замечали людей, которые нуждаются в нашем тепле и в нашей поддержке.

Речь не только о сиротах, а о детях вообще.

Когда мы идем по улице и видим, что плачет ребенок – пусть рядом находятся его мама и папа, – мы стесняемся подойти и сказать ему несколько добрых слов и дать конфету. У моей мамы, когда я была ребенком, всегда были в сумке конфеты.

Разумеется, внимательными и ответственными нам стоит стать не только к детям, но и к старикам, и к тем, кто не имеет постоянного места жительства. Им нужна поддержка, чтобы они могли стать нормальными людьми.

Россияне очень добрые и терпеливые люди, вне зависимости от национальности. В экстренных ситуациях наша доброта выливается таким огромным потоком, что мы можем справиться с любым горем, которое упало на страну или семью. Но наша доброта нужна всегда и всем.

Что касается меня лично, то желание того, чтобы мои законопроекты принимались, может так и остаться только желанием. Их разработка зависит еще от 449 депутатов. Конечно, хотелось бы, чтобы законопроекты, которые выносит моя фракция и я, поддерживались большинством и имели продолжение в виде закона. Но для меня важно, чтобы я сама не потеряла себя в той жизни, в которой мы живем.

А суть жизни любого человека – остаться самим собой и оставить о себе добрую память. Чтобы твои дети гордились тем, что ты был на этом свете.

Хотя, конечно, каких-то отрицательных нюансов избежать не удается.

Лилия Шевцова,
политолог, ведущий научный сотрудник Московского Центра Карнеги:

– Не уверена, что обладаю достаточной иронией для того, чтобы ответить на этот вопрос. Я думаю, что можно пожелать перемен к лучшему и для себя, и для друзей лишь в одном случае – если абстрагироваться от той общей ситуации, в которой мы живем. А если ее все же учесть и принять как очевидное предположение о том, что в ней мы останемся в 2014 году, то эти добрые пожелания для себя и друзей могут оказаться едва ли осуществимыми и весьма наивными.

Вадим Жук, поэт:

– В школе у нас были маленькие перемены, по пять–десять минут, и большая. В большую перемену можно было выйти на улицу и подышать воздухом. Вот чего бы мне хотелось и сейчас, и в 2014 году. Для всех нас.

Людмила Нарусова,
политик, бывший член Совета Федерации, мать телеведущей Ксении Собчак:

– Хочу внуков. Я об этом неоднократно говорила. В прошлом году дочка вышла замуж, теперь сам бог велел. Для меня это самая главная перемена, но и для общества она тоже важна. Еще я бы хотела, чтобы общество обрело разум. Очень хочется, чтобы это случилось в следующем году.

На фото: Людмила Нарусова с дочерью Ксенией Собчак (РИА «Новости»)

Михаил Угаров,
драматург, художественный руководитель Театра.doc:

– Смену режима. Возможно ли это в следующем году? Знаю только, что крайне желательно. Я не уверен, что для этого нужны лидеры. Это старая и устаревшая система – искать себе Наполеона, Сталина, Гитлера. Нам всем нужен нормальный рабочий парламент – незаметный и тихий, – который будет принимать полезные решения.

Что касается меня, то моя жизнь неотделима от Театра.doc. Театру двенадцать лет, у него устоявшийся и весьма популярный бренд. Перемена необходима: мне хотелось бы этот бренд сломать и изменить – дополнить некое новое качество к тому, что уже существует. Иначе можно наскучить зрителю. Иначе про нас будут говорить, что у нас всегда одно и то же. 

Мы планируем новые спектакли.

Весной 2014-го состоится премьера Владимира Мирзоева про Михаила Ходорковского. Играть будут Максим Виторган и Евгений Стычкин. Это очень протестный спектакль, поскольку Ходорковский в нем главный герой. В постановке рассматривается его личность, а не, скажем, судебный процесс, который многими хорошо освещен и многим же известен

Кроме того, уже в январе Александр Галибин, полностью поменяв свою эстетику, будет делать спектакль про блокаду Ленинграда. Он сам из Ленинграда. Основывается он на личных семейных историях и полностью пренебрегает официальными источниками: только живые люди и их субъективные взгляды.
Наконец, я буду делать жесткий феминистский спектакль. С группой Pussy Riot он связан лишь косвенно. Мне кажется, это очень важная тема, которая касается и мужчин. Надеюсь, я успею к апрелю.

Борис Жутовский,
художник:

– В своей жизни я уже пережил принципиальную перемену. Теперь я Боба-Яга-из-титана-нога. Я вставил себе титановое колено и привыкаю с ним ходить. Несколько дней обхожусь без костылей. А про перемены в обществе… Мне бы хотелось, чтобы гадость, так похожая на все прошлые гадости, которые за всю свою жизнь мне доводилось наблюдать, двигалась бы как можно медленнее, а лучше бы застыла на месте. Исчезнуть она не может. Ее природа такова – она как плесень.

Игорь Сутягин,
ученый, бывший сотрудник Института США и Канады РАН. В 2004 году был обвинен в шпионаже. «Международная амнистия» признала его политическим заключенным, ЕСПЧ признал, что Россия нарушила право Сутягина на справедливое судебное разбирательство, а сроки его предварительного заключения были завышены; живет в Великобритании:

– Я бы очень хотел, чтобы жизнь в России вернулась к нормальному руслу, которое невозможно при такой власти. Отмена идиотских законов – вполне естественная часть борьбы за выживание. Но реальный расчет показывает, что вряд ли это может произойти в наступающем году. А хотелось бы… Деду Морозу я бы написал именно об этом.

В письме ему я написал бы, что власть можно даже не менять. Пускай к ней вернутся мозги. Чтобы представители власти  поняли: то, что они делают, работает не только против России, но и против них самих. Они не умеют заглядывать далеко. Вот, к примеру, Владимир Путин, видимо, мечтает войти в историю. Но вопрос: с каким знаком? Мне хотелось бы, чтобы он себе этот вопрос задал.

Я хотел бы вернуться в Россию – но не в эту. Эту я не знаю, и она мне и вовсе не кажется Россией.

На днях я получил письмо от коллег из Российской академии наук. Они пишут, что после моего ареста военно-политические исследования в России, по крайней мере в РАН, фактически прекратились. Люди боятся, потому что на моем примере видят: что бы они ни сказали, их могут обвинить в шпионаже и упрятать в тюрьму.

И все же – повторю – я бы хотел вернуться и работать для России и своей семьи и чтобы моя семья наконец соединилась.
Но это – из разряда писем Дедушке Морозу, которые гуляют по Интернету:  «Дедушка Мороз, я писал тебе, что хочу жить в одной стране с Жераром Депардье, какой ты козел, Дедушка».

Владимир Спиваков,
скрипач, дирижер, президент Московского международного Дома музыки, руководитель Государственного камерного оркестра «Виртуозы Москвы» и Национального филармонического оркестра России:

– Я живу очень наполненной жизнью и хочу, как говорил Андрей Дмитриевич Сахаров, идти в заданном направлении. Мне не хотелось бы перемен в своей жизни. Но я бы хотел увидеть перемену в обществе: чтобы чувство солидарности оживало бы в нем, не только когда приходит беда.