Приговор

Александр КЛИЩЕНКО

Он был опытным замом прокурора района и сегодня, вот уже в который раз за последний месяц, получил нагоняй от своего непосредственного шефа. Причиной нагоняя являлось очередное, возвращенное судом для устранения допущенных нарушений, уголовное дело. Таких дел за этот месяц набралось уже 5. Это был такой провал по основному статистическому показателю, что на итоговой коллегии в конце года им наверняка достанется от прокурора города по полной программе.

В общем, ситуацию надо было как-то исправлять. Проблема заключалась в том, что исправить ее мог по идее шеф. Ведь это он полтора месяца назад на совместном банкете публично обозвал председателя суда «старым пердуном», тот ответил «козлом вонючим», а затем в течение месяца добил контрольным в голову в виде пяти возвращенных дел за месяц.

– Не буду я извиняться перед этим мухомором, прокурор не должен ни перед кем извиняться, станешь прокурором, тогда и поймешь. И вообще иди-ка ты лучше поработай, дела за своими балбесами вычитывай, чем мне советы раздавать. Еще один возврат, и я с вас три шкуры спущу, – вот и был весь ответ шефа на его робкие просьбы о примирении с председателем.

Собственно шефу-то, что на все эти проблемы: выгонят на коллегии, так пенсия уже выработана 18 лет назад, будет спокойно внуков нянчить и рыбу ловить. А ему до пенсии оставалось ровно 2 года 4 месяца и 11 дней. Нужно было что-то делать, как-то брать инициативу на себя. И он решился: председатель суда мужик хоть и с говнецом, но в целом не особо вредный, а еще любит подхалимаж и крепкий алкоголь, причем второе еще больше первого. Ради такого дела и раскошелиться не жалко: купил две бутылки французского коньяка, одел форму, поехал в суд. Благо и повод имелся: в этот день у председателя суда слушалось их, прокурорское дело. Заодно можно было и обвинение по делу поддержать. Приехав за два часа до заседания, он осторожно постучался в кабинет председателя.

– Иван Николаевич, разрешите войти?

Николаевич находился в благодушном настроении, сидел в кресле, и, закинув ногу на ногу, увлеченно занимался делом жизни – раскладывал пасьянс «косынка» на экране монитора. Время было как раз послеобеденное и, очевидно, располагало председателя к спокойному размышлению над правовыми и не очень вопросами.

– Здорово, чего пришел?

– Да вот, дело у вас наше сегодня слушается, буду обвинение поддерживать.

– Какое дело? Это то, которое я вам сегодня на дослед пну?

– Упаси Бог, Иван Николаевич. Да я собственно не по этому поводу. Шеф меня прислал к вам. В ноги говорит, кинься председателю. Сам не может, эпилептический припадок был после последнего доследа.

Иван Николаевич самодовольно улыбнулся: – Ну, допустим, не последнего. Будете мне знать, как самому председателю перечить. Ишь, удумал, пердуном меня называть. Ну, понравилась мне ваша девчонка-секретарша, ну ущипнул пару раз, с кем не бывает. Но пердуном в присутствии дам! Я вам не 5 доследов, я вам все дела за это возвращать буду.

Зам.прокурора боязливо перекрестился. Бутылки в пакете зазвенели.

Председатель суда с интересом взглянул на пакет: – Чего это там звенит у тебя? Гранату что ли принес? Покушение на меня задумали готовить?

– Что вы, какое покушение. Небольшой презент. – Небольшим тут не отделаться. Ставь на стол, будем обсуждать вопросы уголовного права в отдельно взятом районе, а также дальнейшую судебную политику в отношении вашей никчемной прокуратуры.

Дальнейшие события он помнит отрывисто. Вроде бы поначалу разговор шел достаточно натужно, но после второй бутылки коньяка откуда-то появилась гитара и председатель суда начал петь «Последнюю осень». Затем они звонили прокурору и, включив телефон на громкую связь, пели тому про «расцветали яблони и груши». Подпевал ли им прокурор, он уже не помнит. После этого события в голове совсем перемешались. Помнит, что председатель суда почему-то был одет в его форму на голое тело и пытался всучить ему мантию и молоток, а он отказывался…

Он проснулся дома на диване завернутым в судейскую мантию от настойчивого телефонного звонка. На часах было 13:15. Звонил председатель. Голос его был бодр и даже несколько встревожен: «Здорово. Похмеляешься? Не помнишь, мы вчера дело рассматривали? Вот и я не помню. Тут это, начальник СИЗО звонил, говорит вчера вечером осужденного из нашего суда привезли с пожизненным приговором по 318-й части первой. Езжай скорее в СИЗО, да пивка не забудь купить, будем думать, что делать».

Это было ЧП. Часть первая статьи 318-й предусматривала уголовную ответственность до пяти лет лишения свободы. Тут уже не выговором попахивало, а полноценным таким уголовным делом за соучастие в заведомо незаконном осуждении.

Он рысью метнулся в СИЗО. Председатель суда уже был там и спокойно попивал пиво в кабинете у начальника. Зам. прокурора с завистью посмотрел на его пышущее здоровьем лицо. Выглядел председатель и в правду огурцом. Было видно, что решение у него уже имелось. – Давай, заводи осужденного, будем повторный суд вершить.

Осужденный был перепуган и крайне подавлен, при виде председателя с бутылкой пива в руках его затрясло: «Ваша честь! Прошу вас только не бейте, как вчера». – Я тебя, что еще и бил? – Да, Ваша честь, уголовным кодексом. Говорили, что дурь выбиваете.

– Ну ладно, ладно, будет тебе выдумывать, не может судья и бить. Приговор с собой? Рви при мне. Какое сам себе наказание назначаешь? Два условно и два испытательного? Позиция прокурора? Поддерживаете? Адвокат? Поддерживаете (за адвоката почему-то высказался начальник СИЗО)? Так тому и быть. Приговариваю. Собирай пока вещи. Выпускайте. За приговором завтра ко мне в суд придешь. Кабинет помнишь? Все, бывай.

На этом выездное судебное заседание было завершено, и они приступили к активному распитию пива. Затем на столе откуда-то появилась водка, приехал прокурор и дальше заместитель прокурора вновь ничего не помнил. На следующий день он проснулся на столе в кабинете у прокурора. Из одежды на нем был лишь китель и то почему-то не его собственный, а прокурорский. Правая щека у него сильно саднила и была расцарапана.