«Профессор» преступного мира
Совместно с:
01.04.2016
Данил Корецкий: «Знаю, как убивают людей, что говорят при этом, что думают…»
Когда-то на съёмках «Антикиллера» режиссёр Егор Кончаловский уговаривал писателя Корецкого: «Данил Аркадьевич, внесите поправки в сценарий! Сделайте одного из героев, современного крутого гангстера, гомосексуалистом, а командира СОБРа – евреем, и предварительный показ в Каннах нам гарантирован. Мне – мировая премьера, вам – вселенская слава!» «Но в жизни-то это нереально и невозможно!» – возразил Корецкий и отказался. Чуть не поругались. В результате боевик «Антикиллер» с Гошей Куценко и Виктором Сухоруковым в главных ролях стал чисто российским достоянием.
Эта история очень наглядно характеризует знаменитого автора детективов. Будь он только писателем, кто знает, может, соблазнился бы и включил свою буйную фантазию. Но Данил Корецкий – профессор, доктор наук, полковник МВД в отставке. Он родился и живёт в Ростове-на-Дону (городе с устаревшей репутацией логова и негласной столицы российского преступного мира), большую часть жизни посвятил изучению криминала и борьбе с ним. Отменный знаток и эксперт-криминолог, автор научных статей, многих весомых поправок в новые законы, как преподаватель юрфака воспитавший сотни действующих юристов. Правдоискатель, каких поискать. Поэтому его романы славятся достоверностью, а их герои всегда готовы биться за спасение мира.
Диссертация «Бытовые преступления»
– Данил Аркадьевич, не жалеете, что помешали мировой премьере «Антикиллера»?
– Да это было почти двадцать лет назад, что вспоминать? Европейцы почему-то действительно обожают всякую патологию. Посмотрите: в фильмах, которые номинируют на главных европейских кинофестивалях, главный герой либо душевнобольной, либо гомосексуалист, либо выживший из ума старик. Вот это они любят и приветствуют! А если герои нормальные люди, они им не интересны. Не знаю,
почему.
– Кстати, как вы относитесь к фильмам и сериалам, снятым по вашим книгам?
– Мне очень нравится сериал «Оперативный псевдоним», первый «Антикиллер». А самый высокий рейтинг – у картины «Рок-н-ролл под Кремлём». Она за год была показана раз двенадцать, то есть по количеству показов переплюнула даже «Антикиллера». Я там сыграл небольшую роль, между прочим. Генерала ФСБ Ефимова.
– И как вам актёрский хлеб?
– Тяжёлый.
– Интересно, в вашем детстве что-нибудь предвещало судьбу «профессора преступного мира» и писателя с миллионными тиражами?
– «Профессора преступного мира» – нет. И профессора юриспруденции, кстати, тоже. Но журналистом я быть хотел. И больше того скажу: когда лет в шестнадцать начинал писать прозу, я чувствовал, что придёт время, когда она будет востребована. Не могу объяснить, на чём основывалось это ощущение, но оно было. Первый мой рассказ опубликован в 1968 году в журнале «Техника – молодёжи» – скорее, не рассказ, а микроминиатюра, но довольно оригинальная, а публикация в таком журнале – это был колоссальный успех.
– Получается, интуиция вас не обманула?
– Выходит, так. Правда, я никогда не был и сейчас не являюсь чисто писателем. Может, это нескромно прозвучит, но ни в России, ни за её пределами вы не найдёте писателя с такими тиражами, который бы просто занимался параллельно другой профессиональной деятельностью, уж не говоря о том, чтобы достичь в ней определённого уровня. Я действующий профессор, подготовивший 35 кандидатов наук, 10 тысяч офицеров милиции, издавший более 250 научных трудов, создавший новое учение о правовом режиме оружия – криминальную армалогию.
– После окончания юрфака у вас была рекомендация в аспирантуру, но вы предпочли реальные дела и пошли работать следователем в прокуратуру…
– Тогда многие мои знакомые считали, что это просто глупо! Работа незавидная, действительно. Знаете, что такое дежурство по городу с миллионным населением? После дежурства спрашиваю у жены: «Как дела? Что случилось?» «Да ничего не случилось. Ты же утром ушёл, вечером пришёл…» Говорю: «А у меня впечатление, что война идёт!» В дежурке каждые пять – десять минут звонит телефон: то человек выпал из окна, то задохнулся угарным газом, то обнаружили труп в подвале, то кто-то повесился, то кража, то разбой… А если криминальный труп – значит, выезжает следователь прокуратуры. Я отработал три года. За это время направил в суд порядка полутора сотен уголовных дел и, конечно, несчётное число раз проводил осмотры мест происшествия, очные ставки, допросы. Поэтому знаю, как убивают людей, что говорят при этом, что думают.
– Благодаря одноимённому роману Сирила Хейра мы знаем, что такое «чисто английское убийство». А что такое «чисто русское убийство»?
– Я в своё время защитил диссертацию «Бытовые преступления». Моё исследование показало: большинство отечественных убийств совершается не с помощью автоматического оружия, а… кухонным ножом, топором. Крышкой от кастрюли, скалкой, даже палкой сырокопчёной колбасы. Два бомжа познакомились с бомжихой. Выпили и перерезали друг друга. Никаких чувств и логических мотивов. Встретились втроём, двое знакомых, один незнакомый. Пили, крепко подружились, пошли «в гости», продолжили распивать напитки. И тут обнаружилось, что у одного пропали часы. Кто взял? Новый! Его забили насмерть. А потом часы нашлись… Два человека выпивали и поссорились. Один другому нанёс 64 ранения половинкой ножниц. Пострадавший выжил и ничего не запомнил! Тоже типично русское покушение.
– Много уголовных дел, которыми вы занимались на практике, послужили сюжетами для ваших книг?
– Ни одного! Моё мнение: в принципе интересных дел нет вообще. Интересным оно может быть, если применён способ какой-то необычный (таких практически не бывает), или когда преступник – неординарная личность (что бывает крайне редко), или – хитроумный способ раскрытия. Вот это бывает, но такая следовательская кухня, как правило, не оглашается. По крайней мере, раньше так было. У меня было несколько громких дел – для тех времён.
– Например?
– Самый большой «хозяйственный» преступник, которым я занимался, служил начальником квартирного бюро. Он был очень влиятельным человеком в городе, дружил с начальством, в том числе и с моим прокурором. И прокурор, конечно, когда поручал мне проверку заявления, предупредил, что это «его личный друг, честнейший человек». Он даже не подозревал, что я, совсем «зелёный» следователь, докажу его виновность и в итоге посажу за взятки. У моего подозреваемого изъяли фантастические по тем временам деньги – около 30 тысяч рублей. Но доказать как взятку удалось 1400 рублей и две норковые шкурки. Ему дали 12 лет с конфискацией имущества, лишением орденов и медалей… Сейчас это выглядит как жесточайшее наказание за мелкую шалость. Но тогда – в середине 1970-х – за хищение 10 тысяч рублей или неоднократную взятку могли и расстрелять!
С родителями – молодыми врачами Юлией Георгиевной и Аркадием Львовичем
– Значит, вы были упёртый следователь?
– Я поступал так, как считал справедливым, и чувствовал, что устанавливаю справедливость. Сейчас вряд ли так можно работать… У меня был, например, такой случай. Внештатный инспектор квартирного бюро подозревался в том, что составил фиктивный акт обследования жилищных условий за две бутылки коньяка. Я вызвал его на допрос 9 мая, тогда это был рабочий день. И вдруг он заявляет: «Тридцать лет назад в этот же день я сидел перед следователем гестапо…» Ну, я молодой, вспылил: «Что за сравнения?! Хотите сидеть перед следователем КГБ? Могу позвонить…» А он, оказывается, никаких оскорбительных параллелей не проводил и объяснил: «Я воевал лётчиком, самолёт фашисты сбили, и 9 мая 1943 года меня допрашивал следователь гестапо». Тут до меня дошло… Конечно, я понимал, что он эти две бутылки коньяка выпил. Типичный выпивоха: нос красный, руки ходуном. И акт фиктивный он, конечно же, составил. Попадёт под суд, надолго упекут фронтовика. Тогда роли не играло, две бутылки или тысяча рублей: факт взятки доказан – и всё, тюрьма. Но он раскаялся, изобличил настоящего хищника, и я дело в отношении него прекратил, он остался свидетелем…
Что любопытно, мы случайно встретились через несколько лет – если бы он не подошёл, я бы его не узнал. В форме гражданской авиации, вид другой и нос нормальный. Оказалось, бросил пить, переучился и работает в наземных службах аэропорта. Как в назидательном кино прямо! Но это реальный факт. Таких, честно скажу, бывает немного.
А потом был создан первый в России отдел криминологических исследований в системе Минюста, в Северо-Кавказской лаборатории судебной экспертизы. Это был первый научный отдел, изучающий преступность. И я туда ушёл.
Первая должность Корецкого – следователь. Начало 1970-х
Реальный прототип «Антикиллера»
– Сегодня совсем другие формы криминала. Вы их по-прежнему
изучаете?
– Есть такой метод криминологического изучения, как наблюдение, экспертные оценки. Я слежу за динамикой преступности, многие мои ученики работают в органах и рассказывают мне о реалиях сегодняшней преступности.
– Каковы сегодня, на ваш взгляд, «особые приметы» криминального мира?
– Он уже лет 20 осваивает другие, легализованные формы деятельности. Раньше как было? Уголовник – он весь в татуировках, судим, он не может прийти в райисполком или в райотдел к начальнику уголовного розыска и там решать какие-то вопросы. Исключено! А теперь появились фигуры, которые везде вхожи и сами служат… При этом сейчас вообще вся преступность падает в масштабе России. И очень сильно! Правда, только статистически.
– То есть только на бумаге? А в реальности?
– А в реальности объяснить такое снижение специалисты не могут, ибо предпосылок для этого нет. Число убийств снизилось за последние годы в два раза. Но число пропавших без вести – растёт. Число погибших в результате сомнительных несчастных случаев (выпал из окна, упал с лестницы, отравился суррогатом алкоголя) – растёт. Сколько среди них действительно несчастных случаев, а сколько замаскированных или «спрятанных» убийств? Известный криминолог профессор Владимир Семёнович Овчинский неоднократно публиковал выкладки, согласно которым благополучные цифры вызывают большое сомнение. Да и некоторые другие криминологи открыто говорят, что эти цифры не основаны на каких-то реальных антикриминогенных процессах.
– Герои ваших книг – люди самых разных специфических, порой закрытых грифом «секретно» профессий. Как вам удаётся столь убедительно и достоверно описывать нюансы их профессиональной кухни?
– Я общаюсь с разными людьми. Например, пил чай с боевым пловцом. У американцев он называется «тюлень», «силз» – это спецподразделение подводников. Он может подплыть к лодке, выпрыгнуть из воды, зарезать часового, взорвать корабль. Помните, как герой Стивена Сигала один перебил захватившую линкор банду? А это был обычный скромный парень, который свою профессию не считал героической.
В числе моих собеседников были оперуполномоченный контрразведки Смерш, ответственный сотрудник НКВД СССР, работавший под началом Лаврентия Берии, участники группы, приводившей в исполнение смертные приговоры, контрразведчики, следователи, оперативники, прокуроры и судьи. И, конечно, люди из противоположного мира. Многие из них вполне адекватны и очень откровенно рассказывали о том, что меня интересует. Избегая, конечно, конкретики. Криминальные люди на меня особого впечатления не произвели. Да и разговаривал я «по душам» лишь с представителями «новой волны», в прошлом – сотрудниками милиции. С настоящими уголовниками я наобщался, когда работал следователем. Мы как сидели по разные стороны стола, так и остались.
– Тяжело расставаться с любимыми героями, когда в повествовании поставлена точка. В смысле их «убивать»?
– Бывает, намного сложнее их воскрешать. Вот, кстати, с романом «Рок-н-ролл под Кремлём» вышла удивительная история. Я его закончил, но книгу буквально смели с прилавков, и издатель сказал, что надо срочно писать продолжение. Это стало для меня неожиданностью. Ведь один из ключевых отрицательных героев убит, а он очень сильная фигура. Думаю: надо его оживлять. Стал читать, как он убит. Оказывается, пулей в затылок… Ну как его оживишь? С таким ранением он в лучшем случае может быть только дебилом. Пришлось придумывать другую сюжетную линию, которая растянулась ещё на три тома.
– В нашей нещадно ругаемой полиции сегодня есть люди, достойные стать супергероями детективов XXI века?
– Вне всякого сомнения, они есть. Например, прототипом моего героя по кличке Лис («Антикиллер») был реальный опер уголовного розыска Анатолий Рублёв, человек удивительный. У Анатолия действительно была кличка Лис, он отличался не только умом и хитростью. Однажды в одиночку задержал троих грабителей на Левом берегу Дона. Одному выбил глаз пистолетом, другого притопил в Дону, у третьего отобрал документы, и тот ходил вокруг, жалобно просил отпустить до приезда опергруппы. Вот такой он был, знаменитый Лис. К сожалению, он сильно выпивал и рано умер. Инфаркт!
Это я к тому, что герои, смелые и порядочные люди, есть всегда. Но как-то во время встречи с ветеранами и руководителями УГРО меня спросили: а кого ты описал в книге? Отвечаю: такого-то. «А кто это?» Его никто не помнит, потому что он больших должностей не занимал, пахал себе в районе и всё. Когда он со мной общался и много чего рассказывал, я был студентом, и никто не знал, что часть его жизни попадёт в книги. А сколько таких людей не встретились с будущими писателями?! Они уходят и ничего после себя не оставляют. Вся жизнь на стрессах, им положена психологическая разгрузка, профилактическое лечение. Этого нет, а водка есть. Вот и снимают стрессы, некоторые спиваются, их увольняют. Боевые, талантливые офицеры. Я ещё одного такого знал – настоящий российский Рэмбо, даже покруче, да ещё стихи писал, песни… Трагическая фигура… Спрашивают: откуда материалы? Да вот от таких людей
«Прошедшим летом мы с женой Анной Вячеславовной отмечали «сапфировую» дату – 45 лет со дня нашей свадьбы». 1970
Чем Ростов лучше Лондона
– Можете объяснить: почему даже самые громкие преступления расследуются так, что с годами только всё больше обрастают загадками? В результате чуть ли не ежегодно публикуются всё новые «сенсационные расследования» – как убивали Есенина, Маяковского, Кеннеди, кто вместо Шолохова написал «Тихий Дон»…
– Разве это загадки?! Кто писал вместо Шекспира пьесы? Шекспир! Есенина никто не убивал – он покончил с собой. Маяковский – застрелился. Кеннеди убил Ли Харви Освальд! Это же известно всё – есть документы. И автор «Тихого Дона» известен – Михаил Шолохов! Ему же за роман присудили Нобелевскую премию. А она не присуждается в случае каких-либо сомнений. Шведская Академия наук произвела лингвистический анализ «Тихого Дона» на компьютере и доказала его авторство. Это научный факт! А некоторые придумывают всякую ерунду… На днях я видел передачу на канале «ТВ-Центр»: никому не известный человек со странным лицом, которого подают как историка, на полном серьёзе утверждает, что у Сталина было много двойников, они вместо него поднимались на Мавзолей во время парадов, ездили за него на отдых. И рассказывает историю, как по заданию японских спецслужб Сталина хотел убить сбежавший в Японию сотрудник НКВД. Якобы группа напала на дачу в Мацесте, убила 30 человек охраны и этого двойника… Вот я думаю: кем надо быть, чтобы подобный бред выдавать за исторический факт? Давно установлено, что никаких двойников не было, никаких нападений – тоже. Были же Молотов, Хрущёв, Каганович, Власик, которые входили в ближний круг, многие потом написали мемуары. Ясно, что уж они-то знали бы о таких событиях и уж тем более об убийстве 30 человек. Но люди придумывают и раздувают небылицы. Зачем? Чтобы пропиариться, привлечь к себе внимание.
– Раньше вы говорили, что в вашем любимом Ростове есть места, куда бы вы не пошли без пистолета. Сейчас цивилизации стало больше?
– Про пистолет – это, конечно, некоторое преувеличение – для экзотики. Раньше всех приезжих телевизионщиков, писателей, режиссёров я водил посмотреть «душу» криминального Ростова в так называемый Шанхай – жутковатый бидонвиль в центре города. Место весьма специфическое – когда-то местная голь строила там дома из фанеры, кусков жести – всего, что под руку попадётся. Тут и там чернеют пепелища, развалины, арыки нечистот текут по узким кривым улочкам, кучи мусора. Летом вонь страшная! Как-то зимой я туда водил сына, когда ему было лет семь.
Данил Корецкий с режиссёром Егором Кончаловским и актёром Гошей Куценко после презентации фильма «Антикиллер». 2002
– С какой целью?
– Показать ему изнанку жизни… Прошло с тех пор 35 лет, но там мало что поменялось. И ещё одно колоритное место – Богатяновка, туда я тоже раньше водил гостей. Как-то предложил профессору из Москвы: давайте я вам экскурсию незабываемую устрою. И мы пошли… А там местный люд сидит на корточках, как зэки на этапах, или стоят кучками, смотрят недобро, как в кино про банды Нью-Йорка. Кто в трусах, кто в трениках растянутых, татуированные все, лица соответствующие. Гостю это не понравилось: «А давай отсюда уйдём!» Ровно через четыре-пять минут мы были на Большой Садовой. А это самый центр Ростова! Он выдохнул: «Как будто в другом мире побывали…» Я говорю: «А у меня в романе «Оперативный псевдоним» так и описано. Пять минут ходьбы разделяют два мира – обычный и вот тот!
– Никогда не рассматривали вариант пожить в какой-нибудь другой криминальной столице типа Лондона, где давно поселились наши сбежавшие богачи, куда ведут полониевые следы, и написать цикл романов с натуры?
– А разве Лондон криминальная столица? Нет, вас обманули, это очень благополучный город! А чтобы пожить там, мне нужно вначале безнаказанно украсть, скажем, миллиард долларов. Иначе придётся только на бирже труда в очереди стоять
– Да не прибедняйтесь уж!
– Самую малость! Вы там были? Колоссальные цены, во‑первых. Во-вторых, Лондон называют знаете как? Кашмир на Темзе! Идёшь по Оксфорд-стрит, это центральная улица, навстречу тебе – марокканцы, индусы с пятнами на лбу, в чадрах, негры самые разные: африканские, ямайские. Заходишь в сувенирный магазин – там ямайские негры, с косичками… Не мой город! Я не люблю и Париж. Помню, в интервью корреспонденту французской газеты Мадлен Д. честно в этом признался. Она удивилась: «Вы первый человек, которому не нравится Париж». «Может, в следующий приезд он мне понравится больше». Потом я приехал ещё раз – он мне понравился ещё меньше. Но имя этой француженки и даже немножко её облик я использовал в одном из своих романов.
Кстати, почему-то многие считают, что я живу или в Москве, или в Европе, или в Америке. Хотя это только у нас считается, что высшая цель у человека – переехать в Москву и отдать детей учиться в МГУ. Знаменитый Дэн Браун разве переехал в Нью-Йорк? Нет! Так и живёт в своём маленьком Нью-Гэмпшире. И таких примеров – много.
– В большом городе больше возможностей.
– Согласен, но это те возможности, без которых можно обойтись. Москва всё-таки суетной город. Я написал в одной книжке, что люблю в Москву приезжать и через четыре-пять-шесть дней люблю из Москвы уезжать. Здесь, в Ростове, я чувствую себя как рыба в воде. Вот видите: мы в кафе пришли – и меня все знают.
– Вы много путешествуете по миру?
– Да, по Европе в основном. И многие мои книги базируются на впечатлениях от конкретных поездок. Например, повести «Русская зима в Вене», «Бехеровка на аперитив», «Жаркое рождество в Дубае» появились в результате вот таких путешествий, только в отличие от меня герой этих книг не отдыхает, а совершает невероятные подвиги. Иной раз сам думаю: если бы в тихом городке Карловы Вары в реальности произошло то, что я описываю, у всех волосы бы зашевелились.
– Какой отдых предпочитаете?
– На море мы с семьёй практически не ездим. Германия, Австрия, Чехия… Горы, озёра, термальные курорты. Тиры! Я обязательно хожу в тиры везде, стреляю.
– Так вы охотник?
– Скорее ганфайтер – стрелок-любитель. Теоретически и охотник. Я охотился, когда мне было 18–19 лет. «Подстрелил» несколько фуражек и очень много пустых бутылок, кстати, не нами выпитых. Есть охотничий билет, разрешение, коллекция ружей, но нет желания.
– В жизни оружие применять приходилось?
– Нет, Бог миловал, тем более и служба была другая. И надеюсь, что не придётся. Это ведь не такое весёлое дело, как в фильмах показывают. Пожалуй, теперь и коллекция моя оружейная будет уменьшаться, потому что былой интерес пропал.
– Пора собирать картины, антиквариат…
– Собирать антиквариат, наверное, было бы интересно. Но это другие деньги! Писатель даже с 20 миллионным тиражом антиквариат не может себе позволить… Да и нет знаний необходимых.
– Писатель вашего уровня – это богатый человек?
– Сейчас понятие богатства изменилось, потому что покупательная способность денег падает, воруют уже сотнями миллионов, «горячие деньги» насыщают рынок, цены растут. Да плюс читают меньше, да интернет-пиратство, да монополизм в издательском деле… И когда я захотел купить дом, оказалось, что те дома, что мне нравятся, для меня недоступны. Нет, среди писателей богачей я не знаю. А вот среди тех, кто предлагал мне «лишние» дома, были… водитель «Газели», энергичная «бизнесвумен» и даже семья моего бывшего студента, который обещал научить меня, как меньше платить за газ и электроэнергию.
– Что можете себе позволить?
– Могу себе позволить достойную жизнь. Ходить в рестораны, покупать всё, что хочется, хорошо одеваться, путешествовать. То есть нормально жить! Потом у меня семья – восемь человек. Мама, слава Богу, жива – ей нужен уход. Очень важно, что могу помогать семье.
– Помечтаем: преступность на планете победили, и писатель Корецкий остался без работы. Чем бы вы занимались – перешли на любовные романы?
– Думаете, подошёл подходящий возраст? Нет. Так бы и преподавал, наверное, и писал так же. Ведь за много лет сложился определённый жизненный стереотип, ломать его трудно, да и не нужно.
– А как вам такой сюжет для романа? Россия победила коррупцию и стала самой процветающей страной, где люди живут долго, счастливо, а капиталисты от зависти давятся слюной…
– Это не для меня сюжет. И не для моих читателей. Можно, конечно, написать книжонку, которая разойдётся тиражом в три тысячи экземпляров. Но есть классический труд на эту тему – «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы. Правда, есть фантастический рассказ, в котором описано, что было бы, если бы такой город существовал. Там все сошли бы с ума!
Беседу вёл Андрей Колобаев, Москва – Ростов-на-Дону
Фото из домашнего архива Д. Корецкого
Автор: Андрей КОЛОБАЕВ
Совместно с:
Комментарии