Римас Туминас: «Мы показываем свой ложный патриотизм»

Академический театр имени Вахтангова откроет новый театральный сезон 15 сентября спектаклем Римаса Туминаса «Царь Эдип». Эта постановка художественного руководителя театра впервые была показана в греческом Эпидавре и с тех пор путешествует по городам мира. Последняя заграничная премьера Римаса Туминаса – «Фауст» в Пекинском театре. В интервью «Совершенно секретно» режиссер Римас Туминас рассказывает о театре, жизни, любви, чести.

– Вам предложили в Пекине поставить «Фауста» или же сами выбрали?

– Сам. Хотел поставить «Фауста» в Театре имени Вахтангова, которым руковожу, но мне почему-то задавали слишком много вопросов: «Зачем нам “Фауст”? Разве у нас нет своих классиков?» Слушал-слушал, думал-думал и решил: «Не буду им ничего доказывать, а поставлю в стране, где нет ни Бога, ни черта – в Китае». Вот все эти ироничные намеки: «Ну, посмотрим, что из этого выйдет?» – не люблю. Я – не борец. Давно хотелось поставить хорошую легенду о докторе Фаусте, который заключил сделку с Дьяволом. Это же легенда.

– Любопытно узнать ваше отношение к главным героям?

– Фауст и Мефистофель – два идиота, которые играют с жизнью и друг с другом. Один, видите ли, моложе хочет стать – влюбился в юную девушку. Другой изображает из себя всемогущего человека, вершителя судеб. Оба – дураки. Впрочем, «Фауст» – это сказка, абсурд, анекдот, легенда. «Фауста» я постарался поставить забавно, весело, игриво. Не скрою, что я согласился на этот эксперимент в Китае, чтобы пройти курс лечения и постичь китайскую философию. В своем спектакле «Фауст» я хочу соединить китайскую философию с европейским пониманием добра и зла.

– Бытует мнение, что китайцы – великие подражатели, а не творцы. Неужели вам, великому Римасу Туминасу, интересно работать с ними?

– Сегодня мне стыдно, что и я смотрел на китайцев как на подражателей, когда приехал в Китай вместе с российской делегацией режиссеров и актеров в 1988 году. С нами еще была Народная артистка СССР Алиса Фрейндлих. Сейчас думаю: «Как же мы могли не учитывать историю Китая до XX века – Древнюю историю?» По сей день, мы высокомерно относимся к другим странам, демонстрируя свой ложный патриотизм, невежество. Парадокс – если дома критикуем свою власть, то за границей начинаем ее прославлять. В любом месте нужно оставаться честными и принципиальными. Наше невежество меня убивает.

ВОИНСТВЕННОСТЬ БЕЗ ПРИЧИН

– На пресс-конференции перед началом гастролей в Париже вы высказали возмущение несправедливым решением суда о наказании для молодого актера Павла Устинова, которого задержали во время митинга 27 июля 2019 года в Москве. Неужели, вам дело до неизвестного актера?

– Я знал, что именно там это нужно сделать. Не писать письма, а заявить на весь мир открыто о беспределе по отношению к невинному молодому человеку.

– Не пугает ли вас современная молодежь бунтарскими настроениями?

– Не могу не сказать, что наша молодежь невероятно талантливая. Такого наплыва одаренных, сильных людей, как сейчас, давно не было. Порой я «задыхаюсь» от обилия юных гениев. Всех хочется принять в театр. Во все времена молодежи хотелось все перевернуть, разрушить, поменять. Прямо навязчивые мысли – как бы что переставить с ног на голову, образно говоря, «поджечь». Но все это от нетерпения сердца. Заметил опасную тенденцию – чрезмерную воинственность без особых на это причин. Мало кто хочет дружить, узнавать друг друга, приближаться, – это же долгая и трудная дорога к человеку. Поэтому молодежь считает: лучше убить, чем так долго идти к пониманию и сближению. Все происходит с отрицательной частицей. Не доходят до автора, не доходят до эпохи, не доходят до музыки, не доходят до сути. Возникает единственное решение: взять топор и выйти на улицу в поиске себя. Хочу попросить – не надо брать топоры и ножи, а надо идти навстречу человеку. Во Франции дух воинствующей свободы никуда не исчезал. Он даже в воздухе витает. Но французы – не разрушители, а созидатели, творцы. Они постоянно придумывают что-то новое.

– Например, что?

– Моду. В свободное от гастролей время я ходил в Париже по магазинам. Несмотря на то, что предпочитаю классический стиль, но с удовольствием интересуюсь новинками, даже молодежной модой. Ходил по магазинам Парижа и изучал тенденции. Потом в театре пригодится.

– Купили что-нибудь в магазине?

– Нет. Человеку ведь надо мало. В моем шкафу только в Москве 100 рубашек и несколько десятков пиджаков. Так много всего накопилось, что пора уже театру отдавать. Не выбрасывать же?

– В квартире на Арбате вы живете один (семья режиссера живет в Вильнюсе. – Прим. ред.). Кто же гладит вам рубашки?

– Сам глажу. Накапливается семь или восемь рубашек, включаю музыку, и начинаю гладить. Рубашки как женщины – некоторые сразу покоряются, некоторые сопротивляются. Больше люблю непокорных, которые заставляют потрудиться. Мне что-то делать надо – чинить, убираться, в саду возиться. Нет даже мысли, чтобы кто-то убрал, сделал. Не играю я в этакого художника, который ничего не знает, не понимает, не умеет... Неважно, где я работаю – в своем театре, или в другом, всегда думаю о том, как бы поэкономнее поставить спектакль.

ВАЖЕН САМ ЧЕЛОВЕК

– Злые языки говорят, что Римас Туминас - скупой рыцарь. Что скажите?

– Да, я скуповат! Настоящий рыцарь – в скромности, в сжатости, в аскетизме. Рыцарство – в терпении, которое лечит боль. Всегда кто-то наносит боль, и наш мир очень болезненный, но терпение лечит боль. Терпение позволяет обращаться к литературе, к памяти, к матери. Руководитель, режиссер вообще не мыслим без адского терпения. Главное качество режиссера – терпение. Константин Сергеевич Станиславский так говорил – первое, второе, третье – терпенье.

– Вы можете выдержать самую вредную женщину?

– Я могу выдержать и вредную женщину, и вредного актера, и вредного директора... Мне очень сложно сказать «нет». Ведь человеку, который к тебе обратился – надо. Если бы я был женщиной, был бы всегда беременной. Человек приходит, чтобы услышать «да».

– Вы не выпустили ряд уже готовых спектаклей. Почему вы запретили премьеру Антона Яковлева «Подросток» в Театре Вахтангова?

– Если в вечности нет звука эпохи, нет честности, я могу закрыть результат в одну секунду. Плохо поставленный спектакль, плохо сыгранный нарушает права человека. Только через мой труп на сцене Театра Вахтангова будут нарушать права зрителей. Моя мама, которая наблюдала за тем, как я репетирую с актерами, спросила: «Зачем же ты их мучаешь?», а я ответил: «Чтобы потом актеры не нарушали права зрителей, и твои, мама, права».

– Вы похожи на свою маму?

– Я похож на отца. К большому сожалению. Такой же длинный нос, грубый голос, как у отца. А мама – кругленькая, добренькая, без бровок и все вздыхающая, все вздыхающая. Мама была портниха, а говоря современным языком, художник-дизайнер. Женщина хотела сшить платье одного фасона, а мама говорила: «Нет, это вам не подойдет... Это нужно скрыть, это подчеркнуть». Признаюсь, что я очень любил наблюдать за тем, когда к маме приходили заказывать платья. Женщины раздевались, а я подсматривал.

– Вы, Римас Туминас, подсматривали за женщинами!?

– Конечно. Это была наука познания женщины, ее геометрии, анатомии, а также вкусов, запахов, манер.

– А запах, женщины может отталкивать?

– Дурной запах могу не заметить. Важен человек, а не духи. Мне милы женщины натуральные, сексуальные, простые, которые напоминают мое детство. Тех женщин, которых я разглядывал, когда был мальчиком.

– Кстати, француженки вам понравились?

– Нет. Француженки – некрасивые. В Париже каждая вторая – мулатка. Итальянки – красивые, китаянки – красивые, а француженки, увы.

ВСЕ АКТРИСЫ – ДЕРЕВЕНСКИЕ

– Какие женщины вызывают у вас чувство влюбленности?

– Натуральные, простые, деревенские.

– Актрисы неискренние?

– Все они – деревенские. Бедненькие, пытаются, хотят обратить на себя внимание. Как Наташа Ростова собирается на первый бал – так они каждый день на спектакль, репетицию, пробу. Это же трагедия – полдня одеваться, переодеваться... Опять мерить, выбирать, раздеваться. Женщины так много времени тратят на маскарад вместо того, чтобы тратить это время на свое просвещение.

– Вы прямо читаете мои ежедневные мысли. Но быть мужчиной не хочется хотя бы потому, что лично мне не нравится мужская фигура. Женская фигурка куда более красивая.

– У меня красивая фигура. Особенно красивые ступки и пальцы ног. Ощущение, что у меня пальчики как конфетки в коробке, – такие красивые, такие гармоничные. Правда, я один это вижу перед сном и думаю: «Гармония все-таки существует». Чтобы не вспомнить свой длинный нос – посмотрю на ноги и... засыпаю. Даже без снотворного.

– О чем говорят пальцы, похожие на конфеты в коробке?

– Я надоел всем разговорами про красоту, гармонию. Но есть вещь, которая более понятна – порядок. Некий проклятый порядок должен быть. Он освобождает человека от лишнего, ненужного, бессмысленного. Свобода – это ограничение себя во всем. Свобода – это и есть осмысленный порядок. Не выношу хаос в мыслях, разные вторые, третьи планы, подтексты.

ДЕМОКРАТИЯ – ЭТО ТАНК

– Пять лет назад в интервью вы сказали о том, что должно наступить время рыцарства, что не должно быть вторых, третий планов – только один план.

– Прошло пять лет, и я уже это забыл или предал. Жизнь втянула в интриги, во вторые планы, в политические козни. Человек стал настойчиво себя защищать, не руководствуясь нормами морали. Главное – защитить не жизнь, не честь, а эту подлую природу невежества, хамства. Поэтому я притих и уехал ставить «Фауста» в Китай. Хамство, невежество, увы, в России и между нами торжествует. Вся эта мерзость так радуется, так размножается, а мы это принимаем и направляем: «Того зарази, другого зарази, а я оправдаюсь». Тогда со своим рыцарством, когда открыто и смело говоришь о любви, о ненависти я ушел в подполье. Вернулся из гастролей в Париже в Москву и почувствовал себя Наполеоном на острове Святой Елены.

– Как вы относитесь к Наполеону?

– Всю свою карьеру Наполеон только защищался. Конечно, ужасы происходили во времена его правления, но во имя так называемой демократии. Дональд Трамп тоже ради демократии войны развязывает.

– Вы не верите в демократию?

– Не надо никуда «нести» демократию. Хотя бы потому, что мы пока даже представления не имеем о том, что такое демократия. Демократия – это танк или самолет, вот и вся демократия. Разве в самолете возможна демократия? Оставьте это безумие «демократия».

– Вы, Римас Туминас, удивительный человек?

– Был когда-то удивительным. Сейчас многого лишился.

– Вы себя не любите?

– Зачем? Пусть меня любят. Хорошо это или плохо, но уже очень давно я никого не выбираю для любви. Выбирают меня, и я иду. Чехов сказал: «Я быть хочу там, где сам люблю».

– Ваш любимый композитор Фаустас Латенас однажды сказал: «Если любишь – люби до конца».

– Конец в любви тоже существует. Размеры и расстояния есть и на земле, и на небесах. Хотя и есть ощущение вечности любви. К сожалению, в любви сейчас много грязи, разврата, неправильного секса, насилия.

– Вы смогли бы ответить женщине, которая дала бы вам пощечину?

– Я бы ее поблагодарил. Значит, было за что. Просто так женщины не бьют по лицу мужчину.

– То есть женщина вас бьет, а вы подставляете другую щеку?

– Другую щеку не подставляю, потому что успеваю попросить прощение и сказать: «Дорогая, спасибо, ты во всем права».

ВСЕ ОШИБАЮТСЯ

– Почему вы курите, хотя врачи вам запретили?

– Потому и курю, что запретили.

– Пробовали ли вы наркотики?

– Не понравились. Совсем не мое.

– Кто вам предложил?

– Прямо вот так и рассказал – кто предложил.

– Какой ваш гонорар за постановку в другом театре?

– Не меньше 30 тыс. евро. Европейская цена для режиссера моего уровня.

– Трудно ли вас уговорить поставить спектакль, например, в Англии?

– Не трудно, но долго. Главное – материал. Предлагают все время комедии. Посылали и посылают проклятые комедии. Я как-то обиделся и написал: «Что вы предлагаете комедии, я же трагик?». Но они уверены, что в моих спектаклях ирония, юмор, и думают, что я смогу. А я боюсь, что я буду ставить комедию – а получится драма. Весь театр держится на трагедии.

– Могут ли гении ошибаться?

– Еще как могут! Но я не ошибаюсь. Я просто режиссер, который знает эту профессию, и только. Нормальный, опытный режиссер.

– Роман Виктюк, который ставил с вами спектакль в Молодежном театре Вильнюса, назвал вас «средним актером».

– Я – очень хороший актер. Я сопротивлялся Роману Виктюку. Он мне сразу не понравился. Такой нахал– все знает. И я сказал: «Нет, не будешь меня гонять, и вообще откажусь от профессии, если такие режиссеры, которые издеваются над артистами». Тогда Виктюк посоветовал мне поступить в ГИТИС на режиссерский факультет, что я и сделал. Когда поступал, один педагог сказал: «Существует одна серьезная опасность у режиссера». Я спросила: «Какая же?»

– Женщины.

И оказался прав. Женщины – самая большая опасность для мужчины.

– Даже деревенские?

– Все женщины деревенские и все – опасные.

ДЕЯТЕЛИ ИСКУССТВА О РИМАСЕ ТУМИНАСЕ

Режиссер Сергей Соловьёв:

– Я – поклонник творчества Римаса Туминаса. Видел его спектакли все до одного. Римас Туминас создает образы героев русской литературы. Замечу, что сегодня создавать образы умеет далеко не каждый режиссер.

Художественный руководитель Губернского театра Сергей Безруков:

– Римас Туминас – один из величайших режиссеров современности, и каждая его постановка – событие театральной жизни всего мира. Я часто бываю в этом театре и поражаюсь таланту Римаса Туминаса.

Народный артист России Виктор Сухоруков:

– Пульс Римаса Туминаса соответствует пульсу времени. Он – гений, а каждый гений очень хорошо ощущает время, в которое живет, и предвидит его. Сердце гения пульсирует с сердцем земли. Со спектаклем Римаса Туминаса «Улыбнись нам, господи» я был на первых страницах престижных американских изданий.

Французская актриса, жена народного артиста России Игоря Костолевского Консуэлла де Авиланд:

– В свой первый приезд в Москву в 1996 году, я пошла на Новодевичье кладбище, на могилу своего кумира – Антона Павловича Чехова. Мне хотелось целовать землю России, когда я вступила на нее. Второе место, куда я пришла в Москве – Театр имени Вахтангова. Каждая постановка Римаса Туминаса произвела на меня огромное впечатление. Знаю, что французские актеры мечтают работать с Римасом Туминасом.

Фото из архива автора

Справка

Римас Туминас – художественный руководитель Театра имени Вахтангова. Он родился 20 января 1952 года в литовском городе Кельме. С 1970–1974 год учился в Литовской государственной консерватории. В 1978 году окончил режиссерский факультет ГИТИСа (курс И. Туманова). Его первым спектаклем стал «Январь» Й. Радичкова в Театре драмы Литовской ССР (1978), а первой московской постановкой – «Мелодия для павлина» О. Заградника в Театре им. К. С. Станиславского (1979).

С 1979 по 1990 год в качестве режиссера работает в Государственном академическом драматическом театре Литвы (в 1998 театр обретает статус Национального), а с 1994 по 1999 – становится его главным режиссером. В 1990 году Туминас основывает и по сегодняшний день возглавляет Малый театр Вильнюса. В 2002 году, по приглашению Михаила Ульянова, на сцене Театра имени Евгения Вахтангова Римас Туминас поставил «Ревизор» Н.В. Гоголя.

В 2007 году Римас Туминас в качестве художественного руководителя возглавил Театр имени Евгения Вахтангова. Туминас – мастер метафор и иронических загадок. В его спектаклях живет необыкновенная искренность, блистательная ироничность, строго выверенный театральный гротеск, приподнятое настроение и актерский кураж.