Русский след на Таити

История жизни и смерти «сепаратиста» Бориса Леонтьева, ставшего патриотом Французской Полинезии

Эта поистине детективная и до сих пор неразгаданная история произошла 14 лет назад. 23 мая 2002 года исполнилась очередная годовщина таинственного исчезновения видного политика русского происхождения Бориса Леонтьева, чью деятельность во Французской Полинезии его политические оппоненты расценивали как «сепаратистскую». Он действительно много сделал для улучшения жизни населения этой экзотической страны атоллов и вулканических островов и её освобождения из-под власти Парижа. Многие родственники и друзья Бориса Леонтьева считают, что его сознательно устранили. И сделали это, по всей видимости, французские спецслужбы.

Премьер заморских территорий

Но обо всём по порядку. Пропавший в возрасте 47 лет Борис Леонтьев приходился внуком русскому генералу Максиму Леонтьеву. Во время Первой мировой и Гражданской войн этот видный представитель Генерального штаба был зарубежным военным агентом, через которого осуществлялось снабжение войск русской армии и белогвардейских формирований, а также обсуждались и более деликатные вещи, связанные с работой военной разведки. Также в 1916–1917 годах Максим Леонтьев возглавлял на Салоникском фронте одну из бригад знаменитого Русского корпуса, отправленного в помощь союзникам.

В разгар мирового экономического кризиса начала 1930-х он из-за угроз в свой адрес уехал на Таити. Этот остров во Французской Полинезии даже сейчас считается «краем земли». А тогда, более 80 лет назад, когда туда ещё не летали самолёты, сообщение с дальними тихоокеанскими островами осуществлялось исключительно кораблями. Данные территории вообще были другим миром. И там Максим Леонтьев оставил достаточно многочисленное потомство. Самыми прославленными представителями семьи стали внуки генерала – братья Александр и Борис, вошедшие в число наиболее известных политиков Французской Полинезии (надо отметить, что связь с Россией внуки потеряли, но всё же на русском языке общаться могли).

Первый из них добился совершенно немыслимых для потомков русских эмигрантов высот (его успех был повторён лишь в Канаде) – Александр в 1987 году стал премьер-министром этой колонии, на тот момент получившей от Парижа более толерантный статус «заморской территории». В 1991-м Александр Леонтьев (Alexandre Léontieff) проиграл выборы, но не сложил оружия и в 1997 году, перед очередным голосованием, являлся очень серьёзным соперником главы профранцузской партии Гастона Флосса.

Недоброжелателям «русского выскочки» удалось его «задвинуть» довольно грязным приёмом – обвинением в коррупции. Они использовали для этого активность Александра Леонтьева по облагораживанию Таити и развитию его спортивной индустрии, предназначенной в первую очередь для многочисленной и не знающей куда себя деть местной молодёжи, зачастую страдающей от наркомании. И хотя основные из выдвинутых против него обвинений не подтвердились, ему вменили «перерасход средств», лишили премьерского поста и отправили в 1997 году на два года в тюрьму. Интересно, что этим на политической карьере Александра Леонтьева не был поставлен крест, что неизбежно случается на Западе после коррупционных обвинений. В 2009 году в возрасте 60 лет экс-премьер Французской Полинезии Александр Леонтьев умер от сердечного приступа.

Восходящая звезда Таити

При этом младший из братьев, Борис, оказался куда более крепким орешком. В отличие от Александра он пошёл другим, более выраженным оппозиционным путём. Он стал главой «Новой Звезды», одной из самых популярных политических партий во Французской Полинезии, целью которой была «автономизация» этой территории от Парижа.

В отличие от наиболее рьяных таитян, требовавших её немедленного освобождения, Борис разработал более жизнеспособную программу. На его глазах происходило предоставление независимости бывшими колониальными хозяевами другим островам Тихого океана, ставшим для них неинтересными, когда они, израсходовав местные ресурсы, освобождались от содержания «ненужных» территорий. Классическим примером здесь стало Науру, которому «даровали» независимость, полностью разграбив его национальные богатства – фосфаты и оставив страну с разрушенной экологией без средств к существованию.

И хотя во Французской Полинезии ситуация была иная – жемчуг, рыболовство и туризм по-прежнему дают заметные доходы – к Парижу имеется немало вопросов относительно экологии, без урегулирования которых получение аборигенами свободы было бы их ограблением. Примечательно, что оба брата Леонтьевых (особенно Борис) выступали за запрет ядерных испытаний, которые французы здесь проводили с начала 1960-х – после того как лишились алжирских полигонов. Во многом именно это и обусловило их последующий конфликт с французскими властями

Однако, с другой стороны, эта политическая программа и привлекла к Борису Леонтьеву многих туземцев. Ведь он пошёл ещё дальше и требовал от Парижа предоставления соответствующих компенсаций, которые были нужны не только для восстановления экологии, но и для становления экономики будущей независимой Французской Полинезии. В частности, благодаря Борису французские власти согласились на реформу местной избирательной системы, из которой до этого были фактически исключены многие туземцы, особенно живущие на дальних архипелагах. Кроме того, Борис Леонтьев и его друзья начали успешное наступление на позиции 200 местных франко-таитянских семей, контролировавших главные доходные отрасли Французской Полинезии (туризм, чёрный жемчуг и рыболовство) и устанавливавших высокие монопольные цены на свои услуги, что приводило в целом к удорожанию жизни на всей территории.

В результате за считаные годы его партия завоевала не только среди аборигенов, но даже среди части французов огромную популярность. И, судя по данным опросов, она должна была победить на июньских парламентских выборах 2002 года, в результате чего Борис Леонтьев должен был не только стать премьером-министром, но и превзойти успехи своего брата, получив возможность создать полностью собственное правительство. А это, в свою очередь, дало бы ему возможность запустить процедуру по началу выхода из-под французского владычества. Попытки подкупа Бориса Леонтьева и его сподвижников не увенчались успехом.

Некоторые из его соратников, например «неистовый» Люсьен Кимитате, представлявший Маркизские острова, некогда вдохновлявшие знаменитого художника Гогена, были настроены непримиримо и анонсировали после победы немедленный выход Французской Полинезии из-под власти Парижа. Подобные настроения были не случайны – за время колониального владычества французов население Маркиз сократилось со 100 тысяч до двух тысяч человек.

Исчезнувший самолёт

Как бы там ни было, но для Парижа такой расклад означал бы окончательный развал остатков его колониальной империи, в которой Французская Полинезия являлась настоящей жемчужиной. Несмотря на достаточно большие затраты на её содержание, кроме национального престижа, у Парижа были и другие мотивы для сохранения контроля. Одним из самых главных было наличие здесь ядерных полигонов на атоллах Муруроа и Фангатауфа. Оба они были законсервированы после аварий при испытаниях атомных бомб. Напомним, что Франция оставалась единственной державой ядерной «пятёрки», которая до конца 1990-х продолжала осуществлять подобные взрывы на удалённых тихоокеанских островах, несмотря на усиливающееся давление мирового сообщества.

Однако в 1998-м произошла трагедия: во время очередного испытания на Муруроа атомный заряд взорвался раньше времени, а не на глубине шахты. Что случилось далее – доподлинно неизвестно, поскольку французы полностью засекретили любую информацию о положении дел на обоих атоллах. Впрочем, через самих французских легионеров и представителей колониальной администрации произошла утечка, которая вполне может объяснять подобную секретность: якобы при преждевременном взрыве основание атолла треснуло, и в нём образовалась достаточно широкая щель, через которую в океан уходят радиоактивные вещества, скопившиеся здесь в результате более чем 150 ядерных испытаний.

Как бы там ни было, но дальнейшее поведение французов подтверждало наихудшие опасения экологов – их ВМФ и подразделения Иностранного легиона перехватывали любые суда, направлявшиеся сюда без разрешения официального Парижа едва ли не на расстоянии 200 морских миль от полигона. Примечательно, что до сих пор экологи так и не получили туда доступа для реальной оценки ситуации.

Буквально за считаные дни до голосования Борис Леонтьев и его ближайшие сподвижники пропали. 23 мая они отправились на небольшом самолёте марки Pipper 34 Seneca на удалённые от Таити острова в районе архипелага Туамоту и бесследно исчезли. Говорили, что незадолго до этого пилот самолёта якобы выходил на связь с диспетчером и просил посадку неподалёку от атолла Мокемо. Ни фрагментов воздушного судна, ни тел лётчика и четверых пассажиров обнаружено не было.

Обезглавленная партия Бориса Леонтьева хотя и не ушла в полное небытие, но, лишившись всех харизматичных лидеров, выбыла из числа основных претендентов на власть. Показательно, что французские власти после исчезновения самолёта лишь делали вид, что ищут его. Осмотр ориентировочного района падения (между атоллами Факарава, Катиу и Мокемо) был явно очень поверхностным. Лишь через несколько дней туда были направлены поисковые корабли и самолёты, которые ничего не нашли. Ни спутники, ни подводные лодки, которые бы могли очень помочь в данной ситуации, реально задействованы не были.

Официальными версиями произошедшего стали неопытность лётчика, хотя у него имелся безупречный более чем десятилетний опыт пилотирования, отказ техники и перегруженность самолёта, хотя тяжёлых вещей на его борту не было

Многие из друзей и родственников Бориса Леонтьева говорили о том, что в действительности его целенаправленно убили. Тогда среди них циркулировала версия о том, что самолёт сел на атолле Ронгироа для дозаправки, где после этого один из баков сознательно оставили незакрытым, топливо по пути вылилось, и самолёт рухнул в воду. По другим данным, один из баков сознательно заправили лишь наполовину, что и привело в итоге к остановке двигателя и аварии.

При этом даже находились «свидетели» его падения, которые словно в подтверждение этой версии заявляли о том, что они наблюдали падающее в океан воздушное судно, «заваливавшееся» на одно крыло. Однако эта версия всё же не получила документального подтверждения, поскольку никаких следов, говоривших в пользу падения самолёта, найдено не было.

Подобную уверенность в преднамеренном убийстве подпитывало то, что незадолго до исчезновения группы Леонтьева все они получали угрозы в свой адрес, а у одного из них (Арсена Туаирау) сожгли дом. Впрочем, позднее местные СМИ и блогеры написали, что в результате проведённого по настоянию членов семей пропавших расследования была якобы даже найдена незакрученная крышка от злополучного бака…

Кстати, ещё раньше, 15 декабря 1997 года, при не менее загадочных обстоятельствах бесследно исчез близкий французский друг русского «автономиста», известный в этих краях журналист Жан-Паскаль Кюро (его знали под псевдонимом JPK), шеф-редактор местной газеты Nouvelles de Tahiti. Его тело также не нашли. Журналист активно поддерживал действия Бориса Леонтьева, с которым они и создавали партию Fatia Api («Новая Звезда»), и обличал не мнимую, как при Александре Леонтьеве, а самую настоящую коррупцию, которая расцвела пышным цветом при новом премьер-министре этой заморской территории Гастоне Флоссе. В частности, Кюро опубликовал целый ряд разоблачений относительно отмывания денег, в том числе направляемых на развитие страны различными европейскими фондами. При этом расследования касались не только премьер-министра Флосса, но и тогдашнего французского президента. Например, Кюро написал о «подозрительных тайных денежных переводах очень близкому к Флоссу бизнесмену Роберту Вану в Японию на депозиты самого Жака Ширака». Также немало времени журналист посвятил расследованиям того, как по итогам совместной поездки французского президента и его наместника на Таити «полинезийский чёрный жемчуг оказался в руках японцев».

Здесь важно понимать, что подобная работа шла при прямой поддержке со стороны Бориса Леонтьева. Источники, близкие к Флоссу, пытались выдвигать версию о его самоубийстве, что уже было само по себе весьма странно, учитывая то, что труп журналиста не нашли. Позднее, в 2007 году, в ходе начатого расследования относительно странных политических исчезновений, юрист Жан-Доминик де Арси заявил, что «такая деятельность могла стать причиной вероятной пропажи, как вышеупомянутого журналиста, так и его начальника». Впоследствии расследовавший данные дела судья Редонне также усмотрел их сходство.

Президент Франции Жак Ширак во время своего визита на Бора-Бора. Справа – премьер-министр Французской Полинезии Гастон Флосс. 27 июля 2003

Фото: getty images

«Креветки Бижара»

С момента исчезновения Жана-Паскаля Куро прошло пять лет. И вот однажды в тамошних блогах разошлось сенсационное заявление, сделанное одним из бывших представителей местных спецслужб, который под воздействием алкоголя признался в участии в убийстве журналиста. Якобы после похищения его пытали и позднее изощрённо убили, сделав ещё одной «креветкой Бижара»: жертву опускали ногами в таз с жидким раствором цемента и, когда он застывал, загружали его в вертолёт и сбрасывали в море. Этот способ убийства использовал небезызвестный французский военный Марсель Бижар, печально прославившийся казнями алжирских патриотов в 1954–1962 годах.

Также, по словам источника, ему было известно и об убийстве группы Бориса Леонтьева. По его данным, самолёт действительно сел для дозаправки на атолле Катиу, где пассажиры были расстреляны, тела утоплены в море, а сам малогабаритный самолёт, по размеру чуть больше грузовика, был оперативно разобран на запчасти. Таким образом, все улики были уничтожены.

Забегая немного вперёд, следует сказать, что во Французской Полинезии гуляли слухи, будто на друзей и родственников Леонтьева вышел пилот пропавшего самолёта Гилберт Келли и подтвердил данную версию. По словам бывшего сотрудника спецслужб, сделать признание пилота якобы «заставила совесть, мучившая его за преступления в отношении лучших людей Французской Полинезии»

Подобное признание мало кого здесь удивило. Ведь французские спецслужбы ранее не гнушались убийствами тех, кто покушался на ядерные секреты Парижа. Классическим примером стало уничтожение ими в 1985 году в порту Окленда судна экологов Rainbow Warrier, которое должно было стать флагманом флотилии противников дальнейших испытаний оружия массового поражения в регионе.

Причём сам Флосс, по данным ряда источников, имел серьёзные знакомства в руководстве французской спецслужбы DGSE, в том числе и с офицерами, специализировавшимися на проведении спец-
операций в Ливане и Чаде.

Что было дальше, до конца опять-таки неясно. По данным местных блогеров, разговорчивый сотрудник спецслужб тоже погиб при невыясненных обстоятельствах. И хотя некоторые сторонники профранцузской партии попытались объяснить его показания «пьяным бредом человека, пытавшегося отомстить за своё увольнение из органов безопасности», данные заявления лишь подкрепляют уверенность друзей Бориса Леонтьева в том, что его убили.

Разумеется, можно считать эту историю и «фантазией», но в сентябре 2008-го в доме Флосса, после завершения его премьерского срока, полиция провела обыск и обнаружила в тайнике адресованное ему письмо от бывшего высокопоставленного офицера местной спецслужбы Groupement d`intervention de la Polynesie (GIP) Ветеа Кадустье, в котором содержалось признание в убийстве журналиста. Тот также жаловался на мучившие его угрызения совести. Возможно поэтому в январе 2004 года его нашли мёртвым в местных горах.

Не случайно прокурор Хосе Форел открыто заявил 10 мая 2010 года, что группа Леонтьева и журналист Куро «пропали при очень тревожных и подозрительных условиях», и настаивал на дальнейшем продолжении расследования. Однако менее чем через год под давлением Парижа дело было закрыто. Показательно, что все эти годы французские власти его тормозили и отзывали ведущих его специалистов под различными предлогами, что может говорить о причастности к исчезновению группы Леонтьева более серьёзных сил, чем уже бывший премьер Гастон Флосс.

Однако дело Бориса Леонтьева живёт и побеждает. Французская Полинезия уверенно движется к независимости. И то, что мировое сообщество (и в том числе США) обязало Париж провести полную деколонизацию своих тихоокеанских владений к 2025 году, стало далеко не в последнюю очередь заслугой Бориса Леонтьева.