РЫБКИ

ФОТО: АЛЕКСАНДР КЛИЩЕНКО

Специалист по уходу за аквариумными рыбками был в полном недоумении: – Ничего не понимаю, ну почему они именно у вас постоянно умирают. Какая температура воды в аквариуме?

– 26 градусов, как вы и рекомендовали, – ответила симпатичная, средних лет судья, в чьем кабинете и был установлен аквариум с экзотическими рыбами.

– А кормите как часто, – спросил аквариумист.

– Раз в день, как вы и говорили. Прямо с утра кормлю. Прихожу на работу и в 9 утра кормлю. Импортным дорогим кормом. Они утром корм жрут активно, а на следующее утро минимум одна рыба дохлая плавает.

– Чистите тоже регулярно?

– Да, раз в 10 дней примерно той помпой, что вы мне в прошлый раз продали.

– И что, ничего не помогает?

– Нет, не помогает. После ночи хотя бы одна рыбка, но подыхает.

Специалист почесал в затылке: – Не знаю, что и посоветовать-то. В первый раз с таким сталкиваюсь. Может, у вас здесь атмосфера какая-то гнетущая или карма испорчена? Мне вон самому как-то тревожно у вас в кабинете становится. Смотрю на вас и думаю: того и гляди, в тюрьму посадит. Сказав это, аквариумист угодливо улыбнулся, продемонстрировал судье свои белые зубы, тем самым намекая на то, что предыдущая фраза носила шуточный характер.

Но судья неожиданно восприняла сказанное всерьез: – Карма? Может быть, может быть. Надо бы с председателем посоветоваться, он как-то на корпоративе хвалился, что у него дома игуана перестала болеть.

С этими словами судья выпроводила специалиста по аквариумам из своего кабинета, предварительно сунув ему в руку на целую тысячу больше оговоренного, а сама, стуча высоченными каблуками, побежала в кабинет председателя районного суда.

– Павел Сергеевич, Павел Сергеевич, – затараторила судья, – я к вам по очень важному делу, посоветоваться надо.

– Ну, давай советуйся, я сегодня добрый, – милостиво разрешил Павел Сергеевич, – только не тараторь, не приговор же оглашаешь.

– Рыбки у меня в аквариуме помирают, Павел Сергеевич. Уж не знаю, что и делать. Специалиста вызывала, опытного. Он мне и чистил его, и смесь какую-то подсыпал. Ничего не помогает – мрут и все тут. Аквариумщик говорит, что, мол, карма в кабинете плохая. Вот я и подумала: может, мне оправдать кого, чтобы карму почистить?

Председатель закашлялся: – Ты что, мать, хочешь меня под цугундер? Чего удумала. Хрен с ними с рыбами твоими, уху из них мужу свари. Ты видишь, что в стране творится? Кризис, понимаешь, а ты со своими оправданиями.

– Павел Сергеевич, ну, пожалуйста, – запричитала судья, – ну я вас очень прошу. Это же живые существа, нельзя быть таким бессердечным. Они такие маленькие, такие хорошие, так мило ротик открывают, когда кушают. Ну, помните, как у вас игуана болела, вы обвиняемого из-под стражи освободили, и она выздоровела?

– Во-первых, не игуана, а карликовый питон, а во-вторых это было 5 лет назад. Тогда у меня своя квота была, и по оправдательным, и по освобождениям из-под стражи, а сейчас меня в области этой квоты лишили, все согласовывать надо с председателем областного. Сама знаешь, каков он в общении.

– Павел Сергеевич, ну, пожалуйста-пожалуйста, – продолжала упрашивать судья – у меня же ни одного оправдательного в жизни, ну один разик и все. А я с вами в ресторан схожу. Вы же предлагали, помните, – она кокетливо улыбнулась.

Председатель помнил. Ему давно нравилась эта судья. Всегда такая строгая, такая недоступная. Он представил, чем может закончиться этот поход в ресторан. Как раз и диванчик новый в комнату отдыха на днях прикупил. Как же он любит таких вот строгих и недоступных судейских дам. Эти дамы – его слабость. Она будет в мантии, непременно в мантии и непременно на новом диване, подумал он, но вслух этого не произнес, а сказал другое:

– Ты и мертвого уговоришь. Точно не было оправдательных в этом году? – Ни в этом, ни в прошлом, ни в позапрошлом, – с готовностью ответила судья.

– А кого оправдывать-то будем?

– Сами же знаете: можно хоть кого оправдать, с таким-то качеством следствия.

– Невиновные есть по делам?

– Да фиг их поймешь, на словах они все невиновные. Я и не вникаю, все равно никого не оправдываем.

Председатель достал из ящика стола список дел, находившихся в производстве судьи: – Ладно, давай закрывай глаза и тыкай пальцем в любое дело. Кто выпадет, тому и удача. Только не подсматривай, чтобы все по-честному.

Судья закрыла глаза и красивым тонким пальцем с только вчера сделанным французским маникюром указала на дело за номером 21. Повезло некоему Сергееву.

– Кто это? – спросил председатель.

– Фиг его знает, Сергеев какой-то, обвиняется в мошенничестве вроде, я еще не вникала, там дело большое. Думала, что буду приговор писать, там и пойму, чего совершил, – ответила судья. –

Ладно, готовь справку по делу, что состава нет, под стражей находится невиновный, весь больной-хромой-косой, отец десяти детей, ветеран труда. Хотя чего я тебя учу, не маленькая, разберешься. Справку завтра до 9:30 мне занесешь. В 11 утра как раз в областном совещание, попробую поговорить об этом с главным. Но, если откажет, то уж не обессудь. Сделаю все, что в моих силах, но не больше.

Несколько раз, проворковав спасибо и одарив многообещающей улыбкой, судья вышла из кабинета председателя. Павел Сергеевич посмотрел ей вслед, еще раз представил новый диван и мантию, и даже негромко крякнул от удовольствия.

Через две недели зал судебного заседания, в котором оглашался приговор подсудимому Сергееву, был заполнен родными и близкими этого, в общем-то, неплохого, но немного неудачливого бизнесмена, который в результате конфликта с бизнесменом, чуть более удачливым, внезапно потерял и бизнес, и свободу. Люди, пришедшие поддержать близкого им человека, чуть слышно перешептывались о том, что хорошо бы, зачли болезни, дали ниже низшего и отправили сидеть куда-нибудь поближе к дому. Сергеев бесцельно мерил шагами пространство клетки и почему-то думал о том, успеет ли он сегодня в изолятор к ужину или опять автозак попадет в пробку, как в прошлый раз. Внезапно дверь совещательной комнаты отворилась и к месту председательствующего прошла симпатичная судья средних лет со строгим лицом, одетая в черную мантию. Она скороговоркой с непроницаемым выражением лица начала оглашение приговора: Сергеев обвинялся в том, что совершил мошенничество, то есть хищение чужого имущества…

Присутствующие переглянулись: почему обвинялся? Переквалифицировали обвинение? Ничего не понятно. Сергеев в волнении схватился руками за решетку и стал вглядываться в лицо судьи, желая понять, что же она скажет дальше, и что написано у нее в приговоре на самом последнем листе. Еще через час, когда судья дошла до слов: Сергеева по предъявленному обвинению оправдать, подсудимый, уже понимавший, что ему отныне можно именоваться оправданным, бессильно повис на прутьях решетки, как будто потеряв на мгновение сознание от того, что с ним произошло. Свобода, он был свободен. Это было просто невероятно. А еще через 10 минут уже на улице прямо возле выхода из суда, он бросился с головою в снег и стал целовать его: здравствуй свобода, я так долго тебя ждал.

На следующий день Сергеев с женой приехали в офис к адвокату. Сергеев был до сих пор так ошарашен, что по большей части молчал, ему предстояло еще несколько месяцев привыкать к тому, что он свободный человек и может каждый день, хоть по сто раз поднимать голову вверх и видеть там голубое небо, а не тюремный потолок с лампочкой. Разговор в основном вела его жена:

– Николай Михайлович, большое вам спасибо, мы так благодарны за все, что вы для нас сделали. Пожалуйста, вот ключ от ячейки. Там все, как мы договаривались. У меня только один вопрос: вы же говорили, что договорились на условное, а здесь оправдательный. Как такое случилось?

Солидно одетый адвокат Николай Михайлович Крюков взял ключ, усмехнулся и бархатным баритоном произнес: – Милочка моя, Николай Михайлович знает правильных людей и умеет вести правильный бизнес. Но ты, я надеюсь, понимаешь, что за оправдательный надо бы добавить тысяч 300. Договорился о нем в самый последний день, и вам не говорил, чтобы не сглазить.

– Конечно, конечно, Николай Михайлович, никаких вопросов, завтра тогда подвезем ровно 300 тысяч, нет даже 350. Мы просто не знаем, как же вас отблагодарить. Чудо! Настоящее чудо! А в апелляции точно не отменят?

– Милочка моя, мы всегда это можем обсудить. Ты же знаешь. Николай Михайлович умеет вести правильный бизнес.

На этом адвокат и его клиенты расстались, весьма довольные друг другом. Вечером этого же дня, когда в кабинете судьи никого не осталось, самая крупная из экзотических рыбок собрала вокруг себя группку экзотических рыбок поменьше и скороговоркой захлюпала: подсудимый тетрадон зеленый совершил преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 159 УК РФ. Тетрадон зеленый бессильно закрыл свои большие, всегда немного выпученные глаза, понимая, что никакого иного приговора, кроме съедения своими собратьями, в этом суде не выносится.