Сестры

Сёстры и паломницы Аланского монастыря
Крещение в святом озере Аланской обители

Южный форпост России – так называют Аланский Богоявленский женский монастырь, в котором я побывала этим летом. Он расположен у въезда в Алагирское ущелье, на дороге, соединяющей Северную и Южную Осетию. А в шестидесяти километрах находится Беслан.
В далёком прошлом за высокими стенами монастырей укрывались во время войн и набегов. У этого монастыря нет стен, но именно здесь в наши дни люди часто спасаются во время вооружённых конфликтов.
Алагирское ущелье – особое место для осетин. Здесь находится  знаменитая Нузальская церковь с фресками XIV столетия и Рекомский храм, построенный, по преданию, самим святым Георгием. К нему в древности стекалась вся Алания и на празднествах проводились игры, подобные античным Олимпийским.
Сейчас паломники из Северной и Южной Осетии, со всего юга России едут в Богоявленскую обитель.

Крестик на лбу
Здесь очень красиво – строгий белоснежный храм на фоне синих гор, множество цветов, живописное озеро и главное – атмосфера удивительной защищённости и покоя. В Осетию родные провожали меня, как на фронт, но  страшно не было даже тогда, когда низко залетали вертолёты и женщины обречённо сказали: «Ну вот, опять война». К ней в Осетии привыкли.
Сейчас в монастыре есть корпус для паломников, мастерские, в которых трудятся сёстры, большая монастырская трапезная и сестрический корпус. А зимой 2004 года первым монахиням достались пятнадцать гектаров необработанной, заваленной горами мусора земли и здание, в котором раньше размещалась тюрьма строгого режима, а затем пионерский лагерь. Всё было разрушено, разграблено – ни воды, ни газа, ни электричества. Не было даже тёплой одежды и обуви, монахини ходили в тяжёлых ботинках, берцах, которые им подарили военные. Охранял обитель один пёс, да и того вскоре украли (сестра Нонна, дочь боевого офицера, потом отбила этого ненадёжного сторожа у похитителей). Первый год сёстры жили в помещениях, где раньше находился скот, но они не унывали, отстраивались. Помогали церковь, администрация и благотворители. Вскоре постановлением Священного синода монастырь был утверждён, а его настоятельницей назначена уже упомянутая старшая сестра Нонна. К монашеству она пришла необычным путём. Наталья Владимировна Багаева родилась в семье кадрового военного, закончила исторический факультет Северо-Осетинского государственного университета, затем получила второе  образование – режиссёрское, поступила в аспирантуру на кафедру искусствоведения. Работая на телевизионном канале «Алания», она поехала в Рыльский Свято-Николаевский монастырь, чтобы снять фильм о старце Ипполите, но он «увидел у неё крестик на лбу» – и двадцатишестилетний режиссёр вместо интервью получила благословение на постриг. Вместе с ней трудилось всего пять сестёр. Жизнь монастыря постепенно налаживалась, а потом произошла трагедия в Беслане.

Трагедия
В 1902 году во «Владикавказских епархиальных ведомостях»   священник А. Цаголов, описывавший церемонию освящения православного храма во имя святого Георгия, записал: «После молитвы Господней Владыка благословил общую трапезу и пожелал бесланцам мира и тишины». На церемонии присутствовали и мусульмане (сказалась традиционная веротерпимость осетин), представитель которых обратился к архиерею с благодарственной речью.
А потом к власти пришли большевики. Они разрушили храм, а на месте церковного кладбища построили школу № 1, которую 1 сентября 2004 года захватили террористы.
1228 детей и взрослых стали заложниками. Погиб 331 человек, 186 из них – дети. 778 человек получили ранения, 18 детей стали круглыми сиротами, 87 – инвалидами, 174 – признаны нуждающимися в реабилитации.  
Беслан – город совсем небольшой, около тридцати пяти тысяч жителей, все друг друга знают. Трагедия в школе стала общей, и к нормальной жизни люди не могли вернуться очень долго. Несколько месяцев проводилась идентификация трупов, были случаи эксгумации и перезахоронения. По всему городу расклеивались плакаты «Разыскивается» с портретами не найденных среди живых и погибших. Напряжённость усиливали слухи о повторении теракта, из-за этого в школах часто отменялись занятия, а город продолжал оставаться заложником отчаянья и страха. Для возвращения к нормальной жизни требовалась помощь. Её стали оказывать многие российские и иностранные организации. Но программы были разовыми или кратковременными и направленными в основном на оказавшихся в заложниках и их близких родственников, а те жители Беслана, кто пережил серьёзный стресс во время теракта (так называемая вторичная травма), остались без внимания. Общество размежевалось, раздражение и недовольство возникали даже в среде пострадавших. Это усугубило эмоциональное состояние людей и отяготило и без того тяжёлую ситуацию в городе. Была скомпрометирована психологическая помощь, так как после трагедии в Беслан, кроме профессиональных психологов, приехали, вернее, нахлынули самые разнообразные «целители» и мошенники, вымогавшие деньги за «воскрешение». Они так работали с пострадавшими, что появилось выражение «догнать и причинить добро». Люди перестали обращаться за помощью к психологам и остались один на один со своей бедой.
В Алагирском монастыре началось строительство Реабилитационного центра для жертв теракта. Это было непросто, монахини только-только начали отстраиваться, но надо было спасать детей, и они были готовы пойти на любые жертвы. Активную помощь оказал тогдашний архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан и Русская зарубежная православная церковь, соглашение с которой о создании Центра было первым совместным проектом двух тогда ещё не воссоединившихся епархий. Часть финансирования проекта взял на себя Детский фонд Германии (Kindernothilfe), финансовую помощь оказали также приходы Австралийской епархии.
На поляне у озера был построен светлый, похожий на корабль дом,  который принял первых детей и быстро завоевал любовь и доверие бесланцев. К лету 2008 года Центр уже ежемесячно посещали около ста детей и взрослых из города. Постепенно родилась программа реабилитации, построенная так, чтобы максимально помочь пострадавшим во время теракта людям. И прежде всего – это реабилитация средой, заботой и любовью. В спокойной, домашней обстановке дети занимаются рисованием, музыкой, рукоделием, спортом, ставят спектакли. Они сами поддерживают порядок в комнатах, дежурят на кухне и убирают во дворе. Всё делается сообща: если это рисование, то  в итоге должна получиться общая книжка или газета; если занятия музыкой или театром – то концерт или спектакль. Центр находится в монастыре, но так как в него приезжают дети разных национальностей, различных верований и вовсе неверующие, то сразу же оговаривается, что молитвы обязательны только для православных. Остальные, если захотят, могут просто побыть рядом.
Впрочем, лучше всего ощутить атмосферу Центра можно из обращения сестёр к детям: «Дорогие дети, Вы и Ваши близкие приезжаете к нам в монастырь и Центр не первый год. …Вы молитесь с нами в Храме, трапезничаете в монастырской трапезной, помогаете прибирать двор, путешествуете по родной республике в сопровождении сестёр обители. Вы осаждаете монастырскую лавку, ваше излюбленное место, барахтаетесь в бассейне и впервые знакомитесь с искусством написания икон. А в итоге заезда устраиваете настоящий праздник – «выпускной концерт». Для вас совершенно естественно надеть на сестру благочинную ласты и повиснуть вдесятером на настоятельнице монастыря. Вам не кажется лишним написать записку о любви сестре Ксении и тем поломать все сложившиеся традиции общения с иноками. Вы уезжаете со слезами, умоляя директора Центра, сестру Георгию, оставить вас ещё «на один денёчек». И, понимая, что торг не принёс желаемого, со скорбными лицами садитесь в автобус. …Кто-то из вас обязательно вернётся, и не раз, кто-то, возможно, уже никогда не заедет в Аланский монастырь у дороги, но все вы теперь наши, все вы тут свои, и как за особо родных в обители вечно будут возноситься молитвы о даровании вам мира, здоровья, счастья, радости и спасения».

Молиться, работать… и есть
Аланский Богоявленский женский монастырь в республике любят и уважают. Любовь выражают самыми разными способами. В июне 2006 года архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский передал сёстрам монастыря ковчег с мощами святых мучениц великой княгини Елизаветы Феодоровны и инокини Варвары, и осетинские художники бесплатно расписали храм во имя этих святых. Крещение в водах монастырского озера приняли тысячи людей.  Паломники приезжают работать.
– Здесь только молятся, работают и едят! – возмущённо жаловалась по телефону непонятно каким ветром занесённая в монастырь дама.
Что ещё она ожидала найти в монастыре, осталось загадкой. Но всё верно. Молятся и работают, и работы много. В мастерских сёстры занимаются рукоделием, сами пишут иконы для монастыря, трудятся на пасеке. На долю паломников также достаётся немало работы, и исполняют её усердно. Правда, мальчишки, по моим наблюдениям, убирают двор в лучших традициях Тома Сойера, но им простительно. Один из отроков, тринадцатилетний Саша, самостоятельно приезжает в монастырь из Моздока, и родители отпускают его на несколько недель без опаски. Что же касается еды, то она в монастыре очень простая и вкусная, но за столами не засиживаются. Кормят всех, и в воскресенье, когда на службу приезжает много народу, трапезная полна. При мне несколько раз кто-то присылал для всех к ужину мороженое. Ещё одно милое и трогательное проявление любви к монастырю и сёстрам.  
В истории не бывает случайностей. Аланский монастырь напоминает Марфо-Мариинскую обитель, основанную в Москве Елизаветой  Феодоровной Романовой. Великая княгиня открыла в ней школу для сирот, создала приют для брошенных детей, устраивала для неимущих ребят на Рождество ёлку с подарками. О доброте её монахинь москвичи вспоминали ещё долго. Сестры Богоявленского монастыря открыты, доброжелательны и бодро деятельны. Здесь не стесняются говорить о любви к России и к русским. Насколько сильны прорусские настроения, можно понять по случайно услышанной фразе. Одна из сестёр сказала паломнице: «Русские мало говорят, но много делают».
Я прекратила болтать и горделиво выпрямилась.
Сёстры не собираются останавливаться на достигнутом. В 2007 году монастырю была передана в собственность церковь Успения Пресвятой Богородицы и четыре с половиной гектара земли в высокогорном селении Лисри Мамисонского ущелья, самого труднопроходимого в зимнее время, на границе с Южной Осетией. Здесь монахини собираются построить скит и  восстановить церковь, построенную в 1902 году на деньги горцев. Нам, петербургским и московским паломникам, была оказана высокая честь – сама матушка Нонна повезла показать это место. Перед тем как сесть за руль, она предупредила Марину, водителя нашей машины: «Матушку не обгонять!»
– И пытаться не буду! – спокойно проговорила та.
Смысл этой фразы стал понятен, когда мы помчались по горной дороге. За окном мелькали горы, башни, бурные речки.
– Может, мне пристегнуться? – робко спросила я.
– Зачем? – лаконично отозвалась Марина.
Глядя, как она лихо и решительно ведёт машину по горной дороге, я вспомнила легенду об амазонках, вступивших в брак со скифами. Плодом союзов стали скифосарматы – предки аланов, из чего следует, что в  осетинках течёт кровь амазонок! В это свято верили турки, похищавшие  кавказских женщин для своих султанов. Что получилось в доме Османов – неведомо, а вот династию Рюриковичей аланки явно обогатили. Ярополк, сын Владимира Мономаха, Мстислав Черниговский, Андрей Боголюбский и его брат Всеволод Большое Гнездо были женаты на осетинских княжнах. Жена последнего – святая Мария Ясыня стала бабушкой Александра Невского и прапрабабушкой князей Михаила Тверского и Дмитрия Донского.  Множество потомков этой замечательной женщины оставили след в русской истории, в том числе и несколько неожиданная в череде праведников и героев Александра Коллонтай, фигура неоднозначная, но личность, определённо, выдающаяся. Пока я мысленно предавалась историческим  изысканиям, мы приехали. Вышла и ахнула – огромное пространство, разрушенные башни, развалины церкви и два солдатика на горизонте.
Матушка Нонна и сестра Георгия пошли к храму.
– Смотрите – воины! – обернулась сестра Георгия.
То, как она назвала солдат, объясняло многое. У нас, в России, слово «воины» обычно употребляется только в официальных речах. В Осетии – оно обыденно, люди в форме – воины, от слова война, воевать.

Просто христиане
– Мы – военный монастырь, – с горечью сказала мне матушка Нонна. Сколько себя помню, всё время война. В девяносто втором воевали с Ингушетией, в две тысячи четвёртом – Беслан, потом – Цхинвали…
О приближении войны Грузии с Южной Осетией в приграничном монастыре заговорили ещё весной 2008-го. Тогда матушка попросила художников, расписывающих храм, изобразить на его южной стене воинов-святых – как защиту от бедствия. Когда война началась, монахини организовали круглосуточное дежурство не только в монастыре, но и на единственной дороге, по которой шёл нескончаемый поток беженцев. Монахини раздавали одежду и горячую пищу. И начали вывозить из зоны военных действий детей. Ехать приходилось под непрекращавшимся обстрелом, но дети не плакали, замерев от ужаса и потрясения.
– Никто даже не пикнул, – рассказывала матушка Нонна и, улыбнувшись, добавила: – Только мальчишка, которого мама впопыхах одела в розовую кофточку, сообщил, что вообще-то он Аслан.
Монахини сами готовили еду, сами разгружали машины с гуманитарной помощью. Нужно было спешить, и они поставили потрясающий рекорд – десять женщин разгрузили за два часа 20-тонную фуру! Всего же за время войны Аланский монастырь пропустил через себя тысячи беженцев, а Центр принял более двухсот человек. Верховный комиссар ООН по делам беженцев Антонио Гутерриш в своём интервью сказал: «Я посещал множество лагерей для беженцев во всём мире и не помню ни одного, где условия жизни были бы настолько хороши». После окончания войны связь с теми, кто жил здесь, не прервалась. И, как всегда, на первом месте дети. Центр теперь принимает детей из Цхинвали, детей-инвалидов, детей из многодетных и малообеспеченных семей, а также тех, кто пережил смерть родителей или другое горе.
В обширном пантеоне осетинских аланских святых (а христианство Алания приняла задолго до крещения Руси) особо почитаема Нана Задалеская. Нана по-осетински – мать. В её житии рассказано, как после нашествия монголо-татар пошла Нана по опустошённой земле, собирала детей и спасала тем род аланский от уничтожения.