ТАЙНЫ ХОВРИНСКОЙ БОЛЬНИЦЫ

ФОТО: PHOTO-FACES.COM

В 2018 г. власти Москвы наконец-то снесли самую большую «заброшку» города, которая буквально «обросла» дурной славой и разными мифами. Речь идёт о Ховринской больнице, которую строили в 80-х годах прошлого века, да так и недостроили – инженеры просчитались, планируя стройку на месте русла реки Лихоборки. На территории больницы площадью 100 тыс. м², построенной на участке в 2,4 га совершались убийства, суициды, происходили несчастные случаи. Её облюбовали подростки-экстремалы, сталкеры и те, кто считал себя сатанистами. Объект стал настоящей головной болью жителей ближайших жилых кварталов, для них больница оказалась проклятым местом. Что же из себя представляла эта легендарная столичная «заброшка»? Действительно ли сатанисты совершали в ней ритуальные убийства? Где правда, а где вымысел?

Причины появления Ховринской больницы просты – Москва стремительно застраивалась, население росло, и возникла потребность в новых лечебных учреждениях. Новая больница обещала дать городу дополнительные 1300 койкомест, в то время как в крупнейшей на то время больнице Склифосовского их было менее 1000. Несмотря на то, что уже в 1986 году в больницу стали завозить мебель, устанавливать сантехнику, случилось непредвиденное – началась осадка здания, в фундаменте появились трещины, поскольку строение построили на болотистой местности. В 1992 году стройку окончательно заморозили.

 Ховринская больница, 2014 г. В таком виде здание простояло почти 40 лет

Ховринская больница превратилась в долгострой, а затем и вовсе оказалась заброшенной. До 2011 года здесь не было регулярной охраны и нормального ограждения. Но и после того, как установили забор и посты, немногое изменилось. На территорию больницы по-прежнему проникали группы несовершеннолетних, бомжи, алкоголики, сатанисты. Имели место убийства, несчастные случаи и суицид. Местные жители старались обходить проклятую больницу стороной. Для правоохранителей же она была как кость в горле, поскольку портила статистику и собирала горы жалоб. После выхода на экраны голливудского ужастика «Обитель зла» с Миллой Йовович в главной роли больницу прозвали «Амбреллой», так как с высоты птичьего полёта её конструкция напоминала знак биологической опасности из этого фильма. На территорию Ховринской больницы водили экскурсии, о ней даже пытались снять фильм ужасов.

С Ховринской больницей связано большое количество различных мифов. Один из них – на территории «заброшки» обосновались сатанисты, которые приносили в жертву похищенных вблизи строения людей. Больницу штурмом брал спецназ и часть сектантов в результате взрыва/затопления погибла. Их души долгое время бродили в здании. Второй миф – под заброшенной больницей находилась секретная биолаборатория. Третий – больница возведена на проклятом месте, настоящем источнике зла. В 2018 году власть наконец-то прислушалась к многочисленным обращениям граждан и злополучную больницу снесла.

Что правда, а что вымысел в рассказах о Ховринской больнице, мы решили спросить у журналиста, ведущей, блогера, исследователя отечественных и иностранных «заброшек» Илоны Линарт.

Илона Линарт

– Добрый день, Илона. Репортаж о больнице Вы снимали по собственной инициативе или был заказ?

– На момент съёмок сюжета о Ховринской больнице я работала на телеканале «Мир», вела репортаж для итоговой программы «Вести». Я провела большую работу – общалась с представителями правоохранительных органов, местными жителями.

– Что Вас привлекло в Ховринской больнице? Что раньше слышали об этом здании?

– До того как я начала работать над репортажем, я знала, что это одна из культовых «заброшек» Москвы, которая привлекает внимание различных подростков-сталкеров. О ней очень много говорили. В своё время я вела блог о заброшенных объектах, был такой период в жизни, когда мне было это очень интересно. Мои интересы были связаны не только с Москвой, но и с другими местами на территории России. Меня интересовали места с историей, где случился, например, экономический коллапс, пошёл отток населения. И многие мне тогда говорили, а у меня был достаточно популярный блог – 40–50 тыс. подписчиков, чтобы я сделала репортаж о Ховринской больнице. Я не обращала на это внимание, потому что меня это совершенно не интересовало. Но потом о Ховринской больнице начали очень много говорить, что там происходит череда смертей. И более того, у меня были знакомые, достаточно много знакомых, которые жили возле этой больницы, и все они буквально выли. И каждый раз я слышала от людей, которые жили рядом с больницей, что они очень сильно страдают, поскольку там собираются разные асоциальные элементы, и это «рассадник преступлений» – там происходят грабежи, изнасилования, даже убийства, и вот тогда меня это заинтересовало.

Появлялось много разных репортажей, проводились локальные митинги, на которых люди просили городскую власть снести больницу, поскольку она, во-первых, выглядела жутко, а, во-вторых, была пристанищем всяких асоциальных элементов, которые вредят местным жителям. И накануне очередного заявления Хуснуллина (Марат Хуснуллин – заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства в 2010–2020 гг. – Прим. ред.), о том, что ХЗБ (сленг сталкеров – Ховринская заброшенная больница) скоро снесут, мне редакция поручила сделать репортаж о том, что это такое, почему так много разговоров о ней.

Илона Линарт на одноим из заброшенных объектов. 2018 г.

– А сложно было попасть на её территорию? Это же, наверное, надо было договариваться с властями или же?..

– Да нет (смеётся). Первое, что меня поразило, это то, насколько легко туда было попасть. И это при том, что с 2012 года территорию больницы серьёзно охраняли. Это не просто сторожа какие-то, там посты охраны были по периметру всей больницы. Сама ХЗБ обнесена забором. Раз в полчаса охранник должен был совершать обход. На теорию попасть туда было сложно, но мы попали элементарно. Мы нашли кучу дырок в заборе, нам даже перелезать не пришлось – ни одного охранника. Только часа через два примерно, когда уже мы всё сняли, появился охранник. Но, естественно, мы ему ничего не сказали, что мы журналисты. Говорили, что пришли пофотографироваться, ничего не употребляем, стены не разрисовываем – я всегда знала, какую лапшу на уши повесить. И охранник поверил, сказал быть осторожными и удалился.

На следующий день я решила пройти возле поста охраны. Охранник сказал, что дадите 500 рублей и можете ходить где хотите. Мы заплатили, дальше снимали. На улице было минус 30, лютый холод, и нам в эту чёртову больницу пришлось съездить раз пять или шесть. Вся неделя ушла у меня на съёмки одной локации, но иначе было нельзя, поскольку приходилось снимать на улице и в заброшенном каменном здании, где ещё холоднее, чем на улице. У нас очень скоро садились все аккумуляторы, всё разряжалось – получалось максимум два часа съёмок в день, а для такого огромного объекта это ни о чём. Мы поэтому приезжали несколько дней подряд.

Ховринская больница с высоты птичьего полёта

На третий день был уже другой охранник, и мы ему тоже 500 рублей заплатили. Он нам даже экскурсию устроил, прогулялся с нами по ближайшему блоку, поскольку торопился – у него чайник кипел в бытовке. Самое интересное, что на четвёртый день уже знакомый охранник предложил приобрести «абонемент» – заплатить 1500 рублей и целый месяц «гулять» по территории.

– А забор из себя вообще что представлял?

– Решётчатый забор, негибкий, из проволоки.

– Это не колючая проволока?

– Нет. Это «формальный» забор, который можно довольно легко преодолеть. Единственное, что этот забор был высоким.

– Каково Ваше личное ощущение от первого посещения больницы? Было чувство страха? Ведь такая атмосфера – заброшенное здание, торчащая арматура…

– Самое первое посещение моё было ещё летом, задолго до того, как редакция поручила мне сделать репортаж. Я находилась у своих знакомых, которые жили напротив заброшенной больницы, и они мне предложили осмотреть больницу. Как только мы туда зашли, это я как сейчас помню, у меня резко перестал работать телефон. Я не знаю, с чем это связано, я по жизни не мистификатор, не верю в какие-то потусторонние силы, но было странно – связь отрубилась… и не только у меня, у всех. Мы тогда подумали, что вышка связи плохо работает – со связью в Ховрино тогда было не очень хорошо. Но мы очень быстро вышли, поскольку я сказала, что здесь нет ничего интересного.

Ховринская больница была громадным объектом

Это устрашающее, неприятное место, место с гнетущей энергетикой. Помещение мрачное и тёмное, поскольку так сконструировано, что одно крыло закрывает другое. Чтобы там ходить, нужен мощный фонарь. И там очень много ловушек. Вот ты идёшь, идёшь, кажется, что пол ровный, а впереди дыра – шахта лифта.

Такие шахты стали причиной многих смертей тех самых подростков, которые там играли в страйкбол или просто убивали время. Они не замечали их, падали и разбивались насмерть. И там ещё было очень много уже разложившихся трупов животных – дикие собаки и кошки приходили туда умирать. У животных есть такое – когда они чувствуют приход конца, они стараются где-то уединиться.

– А бомжи там обитали?

– Когда мы там снимали, бомжей не встретили. Было очень холодно, жить практически невозможно. Летом там, возможно, кто-то и находился. Хотя, на мой взгляд, больница выглядела настолько устрашающе и отвратительно, что в каком сознании человек бы не пребывал, в больнице этой жить бы он не смог.

Одна из шахт лифта Ховринской больницы.

Там было очень много подростков: одетые в чёрное «готы» и обычные подростки в нетрезвом виде. Это было очень дико, поскольку… ну ладно мы ничего не употребляли, пообщались с охраной… А здесь в минус 30 пьяные подростки шатаются по заброшенной больнице. Охрана просто делала такой небольшой бизнес, пуская за деньги людей, которые хотели побывать в больнице. И, главное, пускали всех, вне зависимости от того, в каком ты виде: пьян или не пьян, подросток – не подросток… Кстати, забегая немного, вперёд, скажу: после этого, наверное, месяца два спустя, когда вышел наш репортаж, вокруг ХЗБ поднялся большой скандал, сменили полностью весь забор, сменили всю охрану и ближе к весне-лету пройти туда было уже невозможно. Мы поставили эксперимент, попытались несколько раз проникнуть на территорию, но каждый раз показывался массивного телосложения охранник, который попросту нас прогонял. Вот это мне, честно говоря, понравилось.

– А кого встречали на территории кроме пьяных подростков?

– Ну, во-первых, там ходили самые настоящие экскурсии. Мы тоже воспользовались услугами «местного экскурсовода» – парня, который называл себя «сталкером». Это был подросток, мне кажется, класс 10–11, у него на лице была «балаклава». Он взял с собой травмат, был одет в камуфляж. Он и согласился нам рассказать о легендах Ховринской больницы.

В больнице мы встречали группы посетителей, которых водили такие же странные мальчики. Мы встречали одиноких мужчин, которые просто бродили по этой Ховринской больнице. Один был дорого одет, в кожаной дублёнке и со стеклянными глазами. Ощущение было такое, что он ходил по какой-то строго очерченной тропинке, туда-сюда, и ходил, наверное, минут 40. Мы увидели его с «коптера», и я даже предложила парням переместиться в этот корпус и поговорить ним. Мне было жутко интересно, поскольку он был прилично одет и абсолютно одинок.

Мы переместились в этот корпус, завязали разговор. Я пыталась выяснить кто он и откуда, спросила, не знает ли он детали о сатанистах, которых, как говорят, буквально выкуривали с ОМОНом, о других вещах. Он только сказал, что вы не того спрашиваете, вам надо найти одного человека, назвал имя. Мол, он вам всё расскажет. И точно с таким же стеклянным взглядом он попросту удалился, и больше мы его не видели. Это было очень пугающе.

Примерно за год до установления в Ховринской больнице регулярной охраны там жили беспризорники: дети, которые сбежали из дома в 8–12 лет, совсем маленькие. Они принесли туда старую мебель и обитали примерно полгода. Был один журналист, которому удалось пожить в их стае, по-моему, дня 3–4 или даже неделю. Но это такая социальная тема, не имеющая отношения к сатанизму, криминалу.

Многочисленная арматура и строительный мусор предоставляли угрозу для здоровья и жизни посетителей заброшки

– А сколько этих детей там жило?

– Около семи. Потом их разогнали, когда выставили регулярную охрану. Местные жители жаловались, что происходят несчастные случаи, грабежи и так далее. В полиции много зафиксировано заявлений от граждан. Ховрино никогда не было благополучным районом. Но вот там, где больница расположена, с заходом солнца люди рядом попросту не ходили.

– А статистика какая-то есть по преступлениям в районе больницы? Или никто таким не занимался?

– Когда я запрашивала в полиции такую информацию, мне её не предоставили. Полиция на то время разговаривала со мной крайне сухо. Можно сейчас сделать запрос по статистике, ведь больницу уже давно снесли. Но опять же я говорила со своими знакомыми, которые жили возле больницы. Для большей объективности я опросила довольно много местных жителей, в том числе жителей 9-этажки, которая расположена прямо через дорогу от больницы. У многих окна выходили прямо на больницу, и они имели хороший обзор. Жители этого дома рассказали, что по субботам-воскресеньям с территории больницы часто доносился нереальный шум, поскольку собирались подростки, алкаши, включали музыку, крики, драки. И это несмотря на то, что была охрана. Когда охраны ещё не было, достоверно известно, что имел место один суицид. В 2005 году 16-летний мальчик Алексей Краюшкин, ученик 10-го или 11-го класса, спрыгнул в открытую шахту из-за неразделённой любви. И это, наверное, единственный случай суицида, поскольку всё остальное – насильственная смерть. В среде неформалов, сталкеров считалось, что вот этот Краюшкин стал таким ангелом-хранителем «Ховринки». Там установили импровизированный памятник этому Краюшкину, у него постоянно горели свечи, лежали свежие цветы. Там была даже «Cтена Плача», где писали пожелания погибшему, писали, какой он был при жизни. Из общедоступных источников известно, что одного человека там убили. Верней сначала сильно избили, потом повесили и пытались это обставить под самоубийство. Не получилось – было доказано, что это убийство. Ещё достоверно известно, что в начале 2000-х там укрывался маньяк, который насиловал и убивал девушек. По-моему, было совершено три убийства, а четвёртой жертве удалось выжить. Она и рассказала, где скрывается этот убийца. Очень плохо знаю эту историю, поскольку мне о ней рассказали в полиции (речь идёт о Владимире Белове, на счету которого 9 жертв, и который в изнасилованиях замечен не был. – Прим. ред.)

– А Вам удалось пообщаться с родственниками людей, чья смерть связана с больницей?

– Нет. Они не выходят на контакт. Одна мать потеряла там сына. Это не был суицидальник, обычный подросток. Собрались там подростки погулять по больнице, попить пиво, и этот парень как раз не увидел в тёмном коридоре шахту, упал туда и разбился насмерть. Его мама потом стала одной из ярых активисток, которые выступали за снос больницы – это был её единственный сын. Но она напрочь отказалась давать интервью, крайне плохо выходила на контакт.

– Помимо того, что пропала связь, было ли у Вас ощущение присутствия в больнице паранормальных сил, того, что сложно объяснить наукой?

– Ну знаете, как говорится, у страха глаза велики. Но когда находишься в таком жутком месте, с богатой историей, окутанной городскими легендами, воображение само по себе начинает работать. Мне сложно сказать, что было реальностью, а что моим воображением. Совершенно ясно могу сказать, что не работали телефоны, когда мы находились на территории больницы. Что летом, что зимой. Я помню, что когда мы с оператором разминулись, я даже позвонить ему не могла. Ни у него, ни у меня не было связи. Хотя у меня был МТС, у него «Билайн» – хоть один должен работать. Нет. Ни один не работал.

– Помимо тех шахт, были ли ещё какие-то конструкции, которые представляли опасность?

– Нет. Такого не было – каркас там был прочный. Такого, что ты идёшь и проваливаешься или на тебя что-то падает, такого нет, не было. Недаром поначалу Марат Хуснуллин говорил, что больницу отремонтируют, доведут до ума. Опасность в основном представляли шахты, которых было просто великое множество, лестницы без перил. Было очень много торчащей арматуры. Это было не везде, но в темноте здорово можно было пораниться.

– Как, по-вашему, почему городские власти длительное время не занимались реконструкцией или сносом больницы?

– Тут ответ простой – чтобы снести, нужны большие деньги. Я это говорю как человек, который побывал на очень многих объектах. Снести такой громадный объект как Ховринская больница – это очень дорого. Если бы её достроили, то это была бы одна из самых больших больниц Москвы. Ну и ещё долго решали, что с этим объектом делать, ведь хорошее место. Да были проблемы с фундаментом, насколько знаю, но, тем не менее, это можно было как-то «вылечить». Больница была нужна в том районе. Очень долго колебались, восстанавливать её или демонтировать. Но потом деньги появились, и, слава богу, снесли.

– Это правда, что фундамент чуть ли не на 12 метров просел?

– Я не проверяла и не могу сказать. Но могу сказать, что первый этаж был наполовину в земле. Наш экскурсовод, вот этот мальчик с травматом, сказал, что большие проблемы с почвой, подземные воды. Здание было изначально обречено.

– А не объяснял этот «сталкер», для чего ему травмат?

– Мне кажется, это для образа. Но, как он мне сказал: «Никогда не знаешь, кого можешь встретить на просторах ХЗБ». Он достал этот травмат, когда мы встретили в больнице группу подростов. Все испугались (смеётся). Я сначала была в шоке, спросила что это.

– А подтверждаются ли легенды о «Нимасторе»?

– Абсолютно не подтверждаются – чистая выдумка, чтобы привлечь внимание. «Нимастор» – это была такая реально существовавшая сатанинская организация, у них даже свой сайт был. Все эти знаки перевёрнутые, пиктограммы можно встретить не только в больнице, но и в других заброшенных зданиях. Эти знаки, надписи делали не сами участники секты, а подростки. Никто и никого в ритуальных целях не убивал и не сжигал. И никакой ОМОН там не вытаскивал сектантов. Я это могу сказать абсолютно точно, поскольку общалась со многими людьми. Просто городские легенды.

Строение напоминало знак корпорации «Амбрелла» из кинофильма «Обитель зла»

– Вы человек повидавший многие «заброшки». Были ли объекты, которые произвели на Вас более угнетающее впечатление, чем ХЗБ?

– Вы знаете, хороший вопрос. Наверное, нет. Даже когда мы были в Припяти, в 2014 году… Там произошла страшная трагедия. Когда видишь эти детские брошенные игрушки, колесо обозрения, сразу в голове выстраивается цепочка, что произошло с людьми, которые получили солидную дозу радиации. Но даже там это не так угнетающе, как в Ховринской больнице. Почему так, я не знаю. Там просто омерзительно было находиться: мерзко, неприятно до ужаса, как в каком-то склепе. Наверное, в более гнетущем месте, чем Ховринская больница, я никогда не была.

Снос Ховринской больницы, ноябрь 2018 г.

PS.

Место, где когда-то стояла «Ховринка», пустовало недолго. В ноябре 2022 года в эксплуатацию сдали первый возведённый здесь многоквартирный 32-этажный жилой дом на 1036 квартир. Таких домов построили ещё три и сдадут в эксплуатацию в ближайшее время. А вообще, по плану градостроительства здесь должен вырасти целый жилой квартал, хотя жители окружающих домов и считали, что лучше всего, чтобы здесь рос парк с озёрами. Но когда строительство сулит огромные барыши, кто будет учитывать мнение каких-то там жителей?