Заброшенный дом

В конце улицы генерала де Голля, посреди домов, находился короткий тупик с покрытием из гравия. Два серых дома стояли там друг напротив друга. Один был поменьше другого, и он был выставлен на продажу уже несколько лет. Под бежевой крышей вился дикий виноград, закрывавший одинокое окно. Его дверь, покрытая разноцветными граффити, казалось, могла рухнуть при первом дуновении ветра. Проходя мимо, люди невольно смотрели на нее, как на произведение искусства, оставленное без внимания. Соседские дети любили придумывать себе что-нибудь, рассказывали друг другу разные истории, выдумывали самые невероятные сценарии. Некоторые подростки пытались попасть в дом, но ни один из них так и не достиг цели. А взрослые говорили между собой о том, что дом надо разрушить, однако мэр возражал, говоря, что этот особняк – национальное достояние. А вот дом напротив принадлежал старику Бергоньо, бывшему жандарму, воевавшему в Алжире. О нем ходили слухи, что он пытал и даже убивал людей, но он всегда отрицал это, заявляя, что никто и никогда не заставит его действовать подобным образом. Нет, настойчиво твердил он, он – респектабельный человек, который никогда, по большому счету, никому не причинял неприятностей. Старика Бергоньо видели в церкви каждое воскресенье, на богослужении в половине одиннадцатого. Он ни с кем не здоровался и сразу после причащения исчезал. Как и дом, напротив, он был для всех загадкой.

На велосипеде Максим ускорил темп, подумав, что в очередной раз опаздывает на свой девятичасовой объезд. Одной рукой он снял наушники, убрал их во внутренний карман куртки, затем повернул на большую улицу, ведущую к почте. Пристегнув велосипед, он вошел в почтовое отделение, избежав замечаний по поводу своей незначительной задержки, и сунул конверты в сумку. Через две минуты он вышел, довольный тем, что его не уволили. Он развозил почту, передвигаясь вдоль красивых домов по маленьким улочкам, параллельным той, где находилась почта. Люди еще спали, было рано, и были выходные. Следование по одному и тому же маршруту каждый раз давало Максиму возможность помечтать: он тоже когда-нибудь будет жить в таком красивом доме, как эти люди.

Он поднялся по авеню генерала де Голля. Здесь он всегда заканчивал свой объезд. Он проехал мимо церкви и увидел нескольких верующих, которые поприветствовали его сдержанными кивками, а затем въехал на тротуар, чтобы не мешать нервным автомобилям, почти толкавшим его в ягодицы. Перед домом старика Бергоньо он затормозил, сунул в ящик конверт, отметив, что в первый раз для того пришла почта, затем вскочил в седло, чтобы уехать. Но тут что-то словно преградило ему путь, прежде чем он успел пару раз крутануть педали. Какой-то глухой звук. Лай. Максим нахмурился: шум шел из заброшенного дома. На мгновение ему показалось, что это какой-то бред. Это же было невозможно, здесь же уже целую вечность никто не жил. Впрочем, он явно что-то слышал.

Он приблизил голову к двери, напряг слух...

– Здравствуй, Максим! Он вздрогнул, чуть не упав с велосипеда. Это был Юсеф, его старый друг, прогуливавшийся неподалеку. За этой случайной встречей последовал короткий разговор, но почтальон быстро возобновил свой объезд, торопясь покончить с делами.

Последующие дни были изнурительными. Листья один за другим падали на серебристую мостовую, устилая ее желто-коричневым ковром, скрипевшим под ногами. Шел сильный дождь. Булыжники скользили, приходилось остерегаться и не выходить на улицу без капюшона или зонтика. Максиму все-таки пришлось всю неделю совершать свои объезды, так как, несмотря на непогоду, люди хотели получать свою корреспонденцию. В понедельник не произошло ничего необычного. Во вторник – тоже. А вот среда все изменила: когда он проезжал мимо дома старика Бергоньо, какой-то шум послышался за соседней дверью. Что это было? Что могло происходить в заброшенном доме? Там кто-то находился? В четверг – опять что-то, похожее на вой. На этот раз Максим набрался смелости и подошел к двери. Ничего – ответом ему была абсолютная тишина. И все же он был уверен, что там кто-то или что-то живет. В пятницу не произошло ничего, кроме встречи с Бергоньо, которая закончилась ничего не значащими словами. Это его не обрадовало, но Максиму пришлось передать ему лично в руки посылку, на которой от руки было написано приветствие, и стояла подпись.

– Вот же мерзавец, этот Бергоньо! – сказал Доминик, начальник почты. – Все это знают, ничего нового.

– Говорят, он питается бродячими собаками и кошками, – добавила стажерка Кристель.

– Чушь собачья! Он просто депрессивный алкоголик, – заключила Моник, посетительница почты.

Максим в это время почесал подбородок, испытывая неловкость от того, что встретил этого человека в этот день. Лицо его покрылось потом. Белые стены были залиты светом, как в самый разгар лета. Его глаза быстро уставали от такой яркости. Он вышел. Снаружи небо было серым. Он долго шел, засунув руки в карманы, пиная пивные банки, валявшиеся на земле. Какая-то странная сила заставила его вернуться к дому Бергоньо. Он почувствовал движение за дверью заброшенного дома, поэтому остановился. Он посмотрел по сторонам, никого не увидел и попытался открыть запертую дверь. Очевидно, она была заперта, но одного удара плечом могло хватить, чтобы заставить ее отвориться. Максим колебался. Вероятно, это была не очень хорошая идея, тем более что внутри все опять стало тихо.

– Не стоит подслушивать у дверей.

Этот хриплый голос принадлежал Бергоньо, который с большим мешком в правой руке выходил из дома. Максим сделал шаг назад, испуганный столь внезапным и неожиданным появлением. Старик закрыл за собой дверь, не спуская глаз с почтальона.

– Просто... Я подумал... То есть мне показалось, что я услышал шум, – пробормотал Максим.

Вслед за этим установилось тягостное молчание. Бергоньо наблюдал за стоящим перед ним молодым человеком каким-то оценивающим взглядом. Через некоторое время он предложил:

– Если ты хочешь знать, что внутри, тебе остается лишь проследовать за мной.

Он двинулся в тупик, не оборачиваясь. А Максим – нет. Если родители его чему и научили, так это не ходить за незнакомцами по темным переулкам. Он предпочел вернуться домой и поразмышлять. Что было бы с ним, если бы он последовал за Бергоньо? Наверное, ничего хорошего. Что скрывал старик? В чем заключался его секрет? В ту ночь Максим заснул с головой, полной вопросов. Последующие недели не дали ему никакого ответа. Он продолжал свои объезды, все время по одному и тому же маршруту, ничего нового. Однажды, когда он снова встретился с Юсефом, у них произошел интересный разговор. Он долго говорили о том самом доме, что так заинтриговал почтальона. По словам Юсефа, если город отказывался разрушать заброшенный дом, так это потому, что он привлекал туристов со всего мира.

– Ты шутишь? – удивился Максим.

– Вовсе нет, – возразил Юсеф.

Он стал объяснять. По его словам, здесь творилось нечто сверхъестественное, нечто, ускользающее от любой науки, любой логики и философии.

– Что же?

Он не знал об этом. Он говорил о экзорцизме*, об удивительных смертях, но, в конце концов, им так и не было дано какого-то четкого ответа. Максим заметил, что никогда не видел, чтобы кто-нибудь фотографировал дом, но ведь он же никогда и не обращал на это внимания.

* * *

На другом конце города Лора надела куртку, пристегнула ремень и стала отдавать распоряжения. Ее слушали пять человек. Ее речь была краткой и точной. Впрочем, обычно именно этим всегда отличались хорошие начальники.

– Мы войдем, задержим грабителей и выйдем. Вот так просто!

Мотивирующий голос, уверенный и неумолимый. Она была лучшей во всем, чем ей приходилось заниматься. Ее уважали, ею восхищались. А вот Матильда, что сидела этажом ниже, была не такой. Одни насмешки и упреки. В последнее время ничего не происходило. Сидя за своим рабочим столом, она смотрела в окно и видела только ужас мира, который больше не принадлежал ей. Вот уже неделю ей нечем было заняться, и она с тоской смотрела на часы. Ей сказали, что ее скоро переведут далеко отсюда, подальше от города, от немногочисленных друзей, от семьи. Только она не могла допустить, чтобы это произошло. Ей нужно было обязательно показать свой потенциал. Поэтому, когда она получила анонимный звонок о происходящем в старом доме, она поспешила отреагировать на него, решив, что это ее шанс. Если бы ей удалось что-нибудь найти в этом особняке, доказать, что там творится что-то странное, собрать улики, она бы такой шанс не упустила!

* * *

Ему хотелось во всем разобраться. Максим на секунду задумался и решил обойти дом. Он заметил старика и ускорил шаг. Он сделал полукруг, взобрался на какую-то постройку, выходившую на цветник, а затем двинулся к широкому эркеру. Бергоньо стоял, улыбаясь. Он ждал его.

– То, что ты там увидишь, держи это при себе. Максим ответил кивком.

– Кстати, – добавил Бергоньо, – ты не боишься животных?

– В смысле..?

За спиной старика зажегся свет, и он кивком пригласил почтальона войти.

* * *

На место происшествия Матильда прибыла в униформе. Она с интересом оглядела дом. Ей уже приходилось слышать об этом месте, особенно от своего старшего брата, который, если верить ему, уже проникал в эту колыбель мистики.

– Там внутри все пропахло смертью, а в комнате повсюду разбросана старушечья одежда, – сообщил он ей.

Отнюдь не храбрая женщина-полицейский была страшно взволнована. Что ее ждет, если она войдет в этот дом?

* * *

Максиму потребовалась секунда, чтобы осознать красоту места, в которое он только что попал: свора собак, появившаяся из ниоткуда, окружала обоих мужчин, визжа и лая. Максим хотел было бежать, но Бергоньо успокоил его:

– Они добрые.

Собаки прыгали вокруг него, словно он был их Богом или чем-то в этом роде. Максим смотрел на это зрелище совершенно ошарашенный, с большими круглыми глазами. В этом так называемом заброшенном доме находилось с десяток собак разных пород: маленьких, больших, толстых, тонких. Восторг понемногу затих, и Бергоньо позволил собакам порезвиться в саду. Две из них остались рядом с ним, слишком довольные тем, что увидели его.

– Ты не ожидал этого, ведь так?

Максим не ответил и прошел в гостиную. Там все было завалено игрушками для собак, матрасами, ящиками, наполовину обглоданными костями и тому подобное. Бергоньо поморщился, представив двух собак, которые все еще вертелись вокруг него:

– Это Гибсон, восьмилетний ретривер. А это Пижама – большой бульдог. Ему недавно исполнилось четыре года.

– Не понимаю... – растерянно признался Максим.

– Все эти псы были на пороге смерти, когда я подобрал их. Никто не хотел ими заниматься. Один был слишком большой, другой слишком уродливый или слишком старый... Короче, я придумал для них маленький домик, только для них. Я провожу тут несколько часов в день, следя, чтобы все было в порядке, а потом ухожу. Так я провожу время, и это дарит им вторую жизнь. И мне, и им – хорошо.

– Но... Вы имеете на это право?

– Наверное, нет, но я никому не причиняю вреда. Этот дом никогда не будет продан. Парень, который тут жил, умер при весьма странных обстоятельствах, а такие вещи отпугивают, знаешь ли.

Максим вопросительно поднял брови.

– Но улицы полны бездомных собак…

– Малыш, – ответил ему Бергоньо. – Мы никогда не сможем спасти всех. Каждый должен делать то, что он хочет делать, что касается его лично. Я ненавижу людей, они ненавидят меня в ответ. Я люблю собак, они любят меня в ответ. Поэтому я живу для них. Вот и все. Посмотри, как они счастливы.

Они оба повернулись к саду, в котором резвились собаки, прыгали во все стороны, катались по траве. Максим понял. В этой картине была какая-то благородная красота. В конце концов, старик Бергоньо был прав: если можно дать собакам второй шанс, почему бы не сделать это?

На улице хлопнула калитка. Бергоньо вдруг встревожился, словно почувствовал приближение опасности. Он сделал гостю знак замолчать и быстро повел собак в комнату. Потом он выключил свет и больше не шевелился. В комнате воцарилась тягостная тишина.

* * *

Ее конечности дрожали, нащупывая землю под ногами. Надо было взять себя в руки. В конце концов, она вовсе не боялась! Несколькими отрывистыми движениями она шагнула в полумрак переулка, положив руку на рукоятку пистолета. Матильда ничего не слышала, если не считать какого-то отдаленного шума. Она наткнулась на покосившийся забор и лихорадочно спросила:

– Есть тут кто-нибудь?

Ответа, конечно, не последовало. Она наклонилась, пытаясь разглядеть что-нибудь за садом. Ничего. Она уже собиралась развернуться, когда лай остановил ее.

* * *

– Заткнись! – зашипел Бергоньо.

Это был Гибсон, пребывавший в возбуждении и подвергавший опасности весь дом.

– Есть тут кто-нибудь?

Голос приблизился. Вероятно, она вошла во двор. Да! Она постучала в стеклянную дверь.

– Полиция! Откройте!

Максим посмотрел на Бергоньо с какой-то мольбой в глазах.

– Если вы сейчас же не откроете дверь, я вышибу ее!

Бергоньо вздохнул. Усталым движением он снова включил свет и пошел открывать. Ему пришлось объяснить женщине-полицейскому все от начала до конца, надеясь на ее человеческую доброту и понимание.

* * *

Матильда не верила своим ушам. И глазам тоже. Все это дело представлялось ей особенным, и она в первую очередь думала, что, когда расскажет обо всем журналистам и коллегам, станет незаменимой. И ее никуда не переведут!

– Хорошо бы вам ничего никому не говорить, – проворчал Бергоньо.

– Это будет сложно! Вы знаете, что вам за это светит?

Наконец Максим выбрался из укрытия, в котором прятался:

– Послушайте, мадемуазель, я думаю, что то, что хотел сделать этот господин...

Удивленная Матильда повернулась к нему:

– Руки вверх!

И через мгновение.

– Максим?

– Матильда?

Между ними пошла долгая игра взглядов.

– Вы знакомы? – удивился Бергоньо.

– Мы вместе учились в школе, – объяснил Максим. – Так ты стала фликом?

Матильда опустила пистолет.

– Ненадолго, если я не арестую вас обоих.

– За что?

Проигнорировав вопрос, женщина-полицейский посмотрела на стоящих перед ней.

– Ты его сообщник? – спросила она у Максима.

– Вовсе нет. Но то, что он здесь делает, справедливо, и я думаю, тебе стоит закрыть на это глаза. Посмотри, как здесь хорошо. На этот раз, пожалуйста, пусть все останется, как было.

После нескольких минут разговора Матильда смирилась. Иногда ведь можно было позволить говорить сердцу, а не обязательствам, чувствам, а не профессиональному долгу. Бергоньо тепло поблагодарил ее, пообещав, что она не пожалеет об этом.

В течение последующих месяцев Максим пил кофе у Бергоньо практически каждое утро. Потом они оба отправлялись в гости к собакам, и вскоре юноша привязался к ним. Матильду не выгнали. Ей дали последний шанс проявить себя по службе, предложив поработать над делом серийного убийцы, который, по всей вероятности, переодевался в старуху.

Что же касается старика Бергоньо, то он процветал, продолжая свою гармоничную жизнь, жизнь без особых хлопот. Его хладнокровие и импровизация позволили ему приручить двух молодых людей, в том числе женщину-полицейского. Вот только если бы у этих двух дураков хватило любопытства подняться на чердак, они обнаружили бы там несколько разлагающихся трупов с червями в пустых глазницах, а также его любимое одеяние, которое осталось у него от бабушки…

____________

* Экзорцизм – это обряд в рамках различных религий и верований, состоящий в изгнании из человека (или места) бесов или какой-то другой вселившейся в них силы путем совершения определенного ритуала.