1993 год: каким я его видел

20 лет назад начался суд над членами ГКЧП, первый Президент России провел всенародный референдум, был расстрелян Белый дом, в котором заседал Верховный Совет РФ, принята действующая российская Конституция…

Что и говорить, мне, конечно, повезло. Я фотографировал в начале 90-х, когда каждая съемка, как выяснилось потом, была исторической. В этом смысле 1993-й отличался от соседних, наверное, лишь тем, что в Москве я провел меньше времени, чем в командировках.

А начался мой фотографический 1993 год со съемки первого дня суда над ГКЧП. Самое начало весны. Пасмурный теплый день и толпы, что примечательно, сторонников бывшего председателя КГБ Владимира Крючкова и экс-председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова у здания Верховного суда на Поварской. Да, милиция пыталась выстроить какое-то оцепление, но времена были не в пример нынешним, потому особого внимания на милиционеров никто не обращал. Обвиняемые подъезжали на машинах, парковались где-то в районе Никитской и дальше в сопровождении личной охраны, фотокорреспондентов и близких пробирались к суду, забрасываемые цветами и под крики «Свободу Крючкову!», «Свободу Лукьянову!». Они выглядели победителями.

[album=6]

Потом был знаменитый ельцинский референдум «Да – Да – Нет – Да». Много было каких-то форумов и съездов… А вот что мне запомнилось больше всего – это, быть может, первый откровенный прорыв милицейских кордонов во время шествия оппозиции по Тверской. Аккурат у Пушкинской площади. Довольно спокойная толпа вдруг взорвалась и бросилась в самую гущу конной милиции.

Ну а уж потом началось. Первое мая, коммунисты по традиции собрались на Октябрьской площади. Кто-то из организаторов предложил пройти по Москве. Поначалу народ пошел по Якиманке, но уже в районе французского посольства люди наткнулись на хорошо эшелонированную преграду внутренних войск.

Повернули обратно, решив идти по Крымскому мосту. То же самое. Напротив парка Горького милицейские щиты так блестели под майским солнцем, что резало глаза. И толпа пошла по Ленинскому, причем явно без намерения идти в центр. И вот тут у меня появился первый вопрос к власти, на который я не могу найти ответа почти 20 лет. Зачем и кому надо было закрывать площадь Гагарина, где и пролилась первая кровь демократической России? Подожженные покрышки, летящие булыжники, разбитые головы, погибший омоновец и первые вопросы к милиции, ставшие теперь риторическими: «Ребята, ну зачем же вы так?!»

Дальше мы, уже немного «обстрелянные», поехали на войну. Грузины штурмовали Сухуми. Самолетом в Адлер, такси до Псоу, через границу, и уже как дорогие гости – бесплатно вдоль всего берега, до пригородов Сухуми. Дальше с абхазами через леса, ближе к городу. Отсняв весь запас пленки – обратно в Москву.

Успеть в номер.

Из Москвы в Севастополь. Проблемы флота, который в 1991-м забыли поделить, как и город. Пока добрались до бунтующего города, где русские митинги не прекращались ни на минуту, пришла новость, что запланированный подъем Андреевских флагов на наших кораблях отложен из-за каких-то новых договоренностей между Москвой и Киевом. Обидно, но не возвращаться же с пустыми руками. Еле-еле пробились к командующему с просьбой хоть чем-то помочь. Как обычно, выручили «летуны». Наплевав на все договоренности, они все ж таки решили раскрасить самолеты флотской авиации российскими флагами. Да еще и вертушку дали. Сняли! И в Москву.

В Москве узнал, что в Сухуми летят министр МЧС Сергей Шойгу с заместителем министра иностранных дел Борисом Пастуховым – мирить грузин с абхазами. Такой случай упускать нельзя. Договорились, согласовали – и обратно в Адлер. На следующий день запланирован полет Шойгу в Абхазию. И тут выяснятся, что «стережет» нашу делегацию знаменитая «Альфа» и мест в вертолетах очень мало. Чуть ли не на коленях уговорил взять меня, в основном упирая на мой маленький вес. Взяли. Город своим видом просто убил. Собственно, центр городом уже назвать можно было с трудом. Да и обстановка, как в тылу врага, так что «альфовцы» оказались как нельзя кстати. Нас из Дома правительства выпустили минут на двадцать, но так, чтобы были в зоне видимости. Слава Богу, вернулись в Сочи. И… напились. А утром в Москву. В номер!

В редакции говорят – звонил Коля Московченко, в то время депутат Мосгордумы. Везет нашим пограничникам в Таджикистан гуманитарную помощь и зовет с собой. Как не полететь? А за два дня до поездки приходят новости о расстреле 12-й заставы Московского погранотряда. Так что опоздали мы на три дня. Но все равно были первыми. А обстановка на границе с Афганистаном в то время была похлеще, чем в Сухуми. Вертолетчики летали с заставы на заставу только по руслу Пянжа, причем так, чтобы переднее колесо было практически в воде. В этом случае прибрежные кустики хотя бы чуть-чуть прикрывали машину. Да еще по пулемету с каждого борта – и огонь по всем кустам, если кто и засел, чтоб голову поднять не могли. Облетели все заставы. Потом фуршет с баней и тостом за то, что остались живы. И в Москву. Успеть в номер.

Немного московских съемок в качестве отпуска. Главным событием был первый съезд движения «Выбор России».
Ну и под конец фотографического года – завершение суда над ГКЧП и октябрьский кризис.

Кстати, почему-то все помнят штурм «Останкино» и танковый выстрел, после которого остановились часы Белого дома. А на меня большее впечатление произвели события на Смоленке. Это напоминало классические фильмы о переворотах в странах третьего мира. Если бы не русская интеллигентная бабушка, бросившаяся на милицейские щиты, защищая Россию, и ее муж, пытавшийся оттащить ее обратно… К «Останкино» после этого я уже не поехал, да и страшно, честно говоря, было – тогда же еще не было техники, способной снимать в полной темноте без вспышки. А «пыхать» ночью под снайперами как-то не хотелось. Как говорится, лучше плохая карточка и живой фотограф, чем наоборот.

Ну а 4 октября было полное смешение всех жанров. И танки, и молодые семьи с детьми на руках, пришедшие на это посмотреть… Смерть в прямом эфире CNN! Еле пробравшись через толпу, снял СОБРовцев, выводящих милиционеров, дежуривших в Белом доме. Тот еще вопросик – так кто же из них нарушил присягу?

Вот и всё. Нет, конечно, в промежутке было еще много съемок. И первая, и самая большая забастовка в Донецке, и драматические события в белорусской Лиде, откуда Россия вывела свое авиационное соединение. Но вывела своеобразно, как-то очень по-русски, перегнав под Тулу самолеты и жен летчиков, а техников оставив в чужом теперь государстве без денег и жилья. И уже совсем под Новый год – возвращение в Таджикистан на границу…
Было, что поснимать.