Игры в «укрупнение»

ФОТО: ЕВГЕНИЙ ЕПАНЧИНЦЕВ/ТАСС

В нашей стране 85 субъектов Федерации. В новейшей российской истории регионы укрупнялись 5 раз, при этом упразднялись целые области и автономные округа (последний пример: в 2007 году исчезла Читинская область, став вместе с Агинским Бурятским округом единым Забайкальским краем), но для основной массы россиян эти процессы, будем честными, остались незамеченными и малоинтересными. И вот минувшим летом сразу в нескольких субъектах Федерации, прежде всего, приграничных, стали муссироваться слухи о предстоящей ликвидации субъектности в пользу более крупного соседнего региона. Такие идеи вскружили головы в Севастополе, Ленинградской, Калининградской и Курганской областях. Что стоит за потенциальной государственной реформой, пожалуй, самой грандиозной для России начала XXI века, разбирался обозреватель «Совершенно секретно».

Тон дискуссии задал политический старожил Владимир Жириновский, который, как не единожды мы убеждались, транслирует идеи федерального центра, чтобы затем наблюдать за реакцией общества. Итак, на заседании Госсовета в июне 2019 года лидер ЛДПР призвал сократить число субъектов РФ с 85 до 40, объединить, например, Москву и Московскую область, Санкт-Петербург и Ленинградскую область.

«БАЛТИЙСКИЙ КРАЙ»?

«Москва и область, что это за субъект? Это один субъект. Москвич отдыхает в области, а подмосковный житель работает в Москве, но они разный статус имеют и разные правила, разные органы управления. Мне кажется, нужно убрать, как и Санкт-Петербург, во-первых, по-русски назвать – Петроград, во-вторых с областью объединить. Такого деления «область – город» нет нигде в мире. Как строить дорогу, если у нас через сто километров кончается субъект, там другой субъект, там другой бюджет?» – заявил вице-спикер Госдумы.

Пока интернет-пользователи и политологи излагали полярные взгляды насчет слов Жириновского, соответствующий звоночек прозвенел в Крыму. В июле-августе в городе федерального значения Севастополе были ликвидированы управления ведущих федеральных органов – ФСБ, СКР, Росгвардии, ФАС, Росреестра. Вернее, все севастопольские «федералы» были переподчинены к Симферополю – столице Республики Крым. Подобное обрезание вызвало критику со стороны депутата Госдумы от Севастополя Дмитрия Белика. «Мы хотим быть как другие города федерального значения – Москва, Санкт-Петербург. Конечно, они намного крупнее, намного мощнее с точки зрения экономического потенциала и так далее, но мы – форпост России, мы – город федерального значения. Опыт показывает, что любое присоединение любого федерального органа к Крыму ставит нас в положение как младшей сестры – в смысле не младшей любимой сестры, а младшей сестры по остаточному принципу», – заявил Белик.

Все лето страсти кипели и в Курганской области, приграничной к Казахстану. Там в начале лета просочился инсайд о том, что зауральский губернатор Вадим Шумков обратился в Кремль с инициативой объединить регион с Тюменской областью (откуда он, кстати, карьерно вышел). И хотя потом пресс-служба Шумкова яростно опровергла эти слухи, осадочек, как говорится, остался.

Обзор завершим всплеском обсуждения в блогосфере идеи лишить субъектности Калининградскую область путем присоединения эксклава к Ленинградской области или еще шире – к «Балтийскому краю», куда, по мнению экспертов, следует включить все приграничные с Евросоюзом регионы Северо-Запада России, включая СанктПетербург. Короче, если сложить все эти пазлы воедино, то выходит, что российскому обществу предлагают свыкнуться с возможной административно-территориальной реформой, которая предполагает серьезное укрупнение регионов – минимум, вдвое.

«НАРОД ЖДЕТ ЧУДА ОТ ПРИСОЕДИНЕНИЯ»

На первый взгляд, кажется, что противников территориальных преобразований в России быть не должно. Это же не антинародная пенсионная реформа, в конце концов. Ведь если, как говорит Жириновский, «дороги будут строить быстрей», то это только благо. Однако не все так однозначно. Предлагаю рассмотреть на примере Курганской области, какие риски ждут жителей того или иного растворяемого региона.

Начнем с того, что Курганская область – предельно отстающая в Уральском федеральном округе, что особенно заметно на фоне «жирных» соседних Свердловской и Тюменской областей. Именно к последней предполагается присоединить Курганскую область. Вадим Шумков, будучи в ранге врио губернатора, уже публично намекал на подобный шаг. Год назад на точно такой же вопрос от одного из глав сельсоветов он сказал: «Отвечая абстрактно, в этой жизни возможно все. Отвечая конкретно, нет такой задачи». Поэтому, когда РБК со ссылкой сразу на два источника, сообщил о письме Шумкова в Администрацию Президента РФ о «присоединительном» почине, то Курганская область зашевелилась как муравейник. Масло в огонь подлил сам Шумков, когда на одном из совещаний у него вырвалось: «Кончайте курганщину!» По всей видимости, он имел в виду волокиту и безынициативность курганских чиновников (другие качества административной работы Шумков видел в Тюменской области, где в ранге вице-губернатора курировал инвестиционную политику и экономику), но все поняли этот лозунг как скрытый призыв ликвидации Зауралья.

Сторонников «слить» Курганскую область в самом регионе масса. Прежде всего, это обычное население, которое мыкается от хронического безденежья. Официально беден 21% жителей Зауралья – это самый высокий уровень бедности среди регионов Уральского федерального округа. Неофициально, куда больше. С 1991 года население сократилось на 300 тыс. человек, а рождаемость за последние пять лет упала на треть. Приговором служат ежемесячные таблички от отделов статистики, публикуемые на страницах «районок», где в графе «Родились» – однозначные числа, а графе «Умерли» – двузначные.

Социолог Алексей Минин из Курганского государственного университета считает, что «народ ждет чуда от присоединения, а значит, чаша весов склоняется в пользу расформирования области». «Да, у нас много патриотов малой родины, но они, уверен, скажут – конечно, жалко, но, может, это и к лучшему, – рассказал «Совершенно секретно» Минин. – И этим «патриотам» бесполезно объяснять, что в Тюменской области есть такие замечательные города, как Ялуторовск, Ишим, где народ живет, не менее хреново, чем в Кургане».

По мнению социолога, Курган «совершенно случайно стал областным центром». «Советское правительство создало Курганскую область в 1943 году, и это было продиктовано исключительно военными задачами. Тогда это был небольшой уездный городок Тюменской губернии. Во время войны сюда эвакуировали заводы, и железнодорожная ветка, ведущая из Азии в европейскую часть Советского Союза через Курган, стала ключевой. Но сейчас Курган перестал быть центром грузового железнодорожного сообщения, ветка идет теперь выше через Тюмень. Но даже это не самое главное. Дело в том, что за 70 лет Курган так и не смог стать областным центром, задача которого одна – притягивать на себя районы. Однако на практике мы имеем следующее: есть, например, город Шадринск, который вместе с Долматово и Катайском тянется к Свердловской области. В тех районах повсюду работает екатеринбургский бизнес. Такая же ситуация с восточными районами, которые тянутся к Тюменской области. А юго-западные районы – полностью, если так можно выразиться, «прочелябинские». Дети из Курганской области поступают в екатеринбургские, тюменские и челябинские вузы, потому что ближе, игнорируя Курганский государственный университет. Это глубинное неприятие Кургана», – резюмирует Алексей Минин.

«В ПОЛЬЗУ ДЕБИЛОВ И ЛЕНТЯЕВ»

Сегодня за сохранение Курганской области как субъекта РФ открыто бьется только крупный бизнес, понимая, что в случае «тюменизации» он будет в лучшем случае на подтанцовках. Курганский промышленник Сергей Муратов в разговоре с автором этих строк признался, что «настроение у население упадническое», но тут же парировал невидимым оппонентам: «А вы попробуйте создать другое настроение, ведь проще всего говорить, что регион депрессивный, никому не нужный».

«Все разговоры о расформировании Курганской области в пользу дебилов и лентяев. Прямо так и напишите! – попросил Муратов. – Дело в том, что в советское время Курганская область была значительнее мощнее Тюменской. Не зря в народе говорили: «Тюмень – столица деревень». Чего стоили только наши заводы. А мирового уровня медицина – вспомним академика Гавриила Илизарова, а прорывное сельское хозяйство – вспомним Терентия Мальцева. Сегодня проще всего расформировать Курганскую область, но только это будет не расформирование, а разрушение. И этот разрушение, на мой взгляд, создаст еще более упадническое настроение в обществе. Я понимаю людей, многие ждут халявы от нефтянки. Но вспомните 2008 год, когда кризис так тряханул, что весь бюджет тюменской матрешки обнулился, а надо платить высоченную зарплату учителям, врачам, милиции. Тюменские власти тогда запрыгали…»

Промышленник сыпет цифрами: «Сегодня в формировании консолидированного бюджета Курганской области 40% занимает промышленность. Заметьте, не сырьевая база, не какая-то нефтепереработка (опять привет Тюмени!), а чисто промышленность. Это говорит как раз о том, что у Курганской области очень сильный интеллектуальный и инженерный потенциал. По сути дела, нам нужно нарастить на 50% объем производства, как существующего, так и путем создания новых производств. И это реально. Приведу конкретный пример. Когда я пришел в 2002 году на НПО «Курганприбор», то объем производства на заводе составлял 65 млн рублей. На сегодня объем достиг 5 млрд рублей. По сути, мы увеличили в 80 раз. А нам во всем Зауралье надо увеличить объем в полтора-два раза. Короче, есть точки роста».

ФОТО: ИГОРЬ МЕРКУЛОВ/ТАСС

С Сергеем Муратовым солидарен другой крупный курганский бизнесмен, депутат Госдумы Александр Ильтяков, занимающийся мясопереработкой. «Считаю, что на данном этапе говорить на эту тему неуместно. Не стоит мечтать – вот сейчас мы объединимся, и станет легче. Да не станет легче!», – эмоционально воскликнул он в беседе с корреспондентом «Совершенно секретно». По словам Ильтякова, есть большой миф о безнадежности Зауралья.

«На стартовых условиях начала 90-х годов прошлого века, когда все старое развалилось, а нового ничего не было создано, Курганская область была чуть более устойчивей, нежели Тюменская. Да, там добывают нефть, но в советское время она стоила копейки. При этом нефть надо сначала разыскать, одна скважина стоит 50 млн рублей. Лишь благодаря идеи создать на этой территории нефтеперерабатывающие производства с высокой добавленной стоимостью продукта в регионе стали оставаться налоговые отчисления, и началось развитие. Курганская область, увы, не смогла использовать своего потенциала, прежде всего, в аграрной сфере. Оставьте сегодня в покое Курганскую область, дайте ей возможность выйти из пике», – сказал депутат Госдумы.

ПОТЕРЯ БРЕНДА

Есть еще один аргумент, который приводят уже интеллектуалы – противники ликвидации Курганской области. Это историческая потеря брендов «Курганский» и «Зауральский». После создания нового региона начнется формировании новой коллективной памяти, где уже не останется места изжившему.

«Исчезнет Зауралье – топонимическое изобретение чисто курганское. Для истории страны – это, безусловно, потеря, поскольку вот этим региональным культурным многоцветием ценна Россия. Через 50 лет никто не вспомнит о Зауралье, как о курганской земле. Тюмени, на мой взгляд, этот топоним не нужен. Там есть свой – Западная Сибирь. Есть, конечно, идея именовать новый мегарегион Зауральским краем, но что-то мне подсказывать, что тюменская элита не согласится», – объясняет Алексей Минин.

Ему вторит заслуженный работник культуры РСФСР Валерий Паниковский, который создал энциклопедию курганских спортсменов. «Если Курганская область раствориться на тюменских просторах, то талантливые люди, родившиеся во вчерашней курганской глубинке, уже будут называться «тюменскими». Щекотливая ситуация. Жаль, что так история заканчивается», – комментирует «Совершенно секретно» Паниковский.

«Для многих исчезнет понятие малой Родины. Взять даже паспорта. Не будут уже писать для новых граждан России: «Место рождения – Курганская область». И все новые жители бывшей Курганской области останутся безродными. Это не квасной патриотизм. Патриотические чувства у русского человека в первую очередь связаны с малой Родиной – с городом, селом, где он родился, учился и жил. И если мы расформируем область, то не сплотим людей, а, наоборот, рассеем их», – подводит итог Сергей Муратов.

УДАР ПО РЕГИОНАЛЬНЫМ ЭЛИТАМ

Перед вами был лишь срез проблемы на примере одного региона. Но надо понимать, что в каждой области есть своя специфика, которая непременно скажется при столь масштабных структурных изменениях в стране. Например, в общественном пространстве российского эксклава на Балтике витает идея объединения Калининградской, Ленинградской областей и СанктПетербурга в единый новый субъект РФ – Балтийский край. По мнению одного из инициаторов этой идеи, руководителя общественной организации «Русская община Калининградской области» Максима Макарова, помимо экономических выгод (например, исчезновения межрегиональной конкуренции между калининградским Балтийском и ленинградской Усть-Лугой, если оба порта и другие сферы бизнеса будут в составе единого субъекта Федерации), лишение субъектности Калининградской области станет «справедливым ударом по региональным элитам», которые «безоглядно смотрят в Европу». При этом, по словам Макарова, простые и небогатые калининградцы – подавляющее большинство жителей региона – взамен потери регионом статуса субъекта РФ должны получить целый пакет привлекательных бонусов, компенсирующих минусы эксклавного положения, которое никуда не денется. Например, надбавки к зарплатам по типу «северных», максимальные, а не частичные льготы по авиасообщению с основной территорией России, весомые налоговые льготы для малого бизнеса и др.

«Давно не секрет, что калининградская элита «европеизировалась» настолько, что порой кажется, что это не российский Калининград, а какой-то западно-украинский город. Но надо понимать, что «европеизация» региональной элиты происходила и происходит из-за оторванности, во всех смыслах, эксклава от страны. Лишив регион «особой субъектности» и включив его в новый субъект РФ Балтийский край (объединяющий его с Ленинградской областью и Санкт-Петербургом, то есть с регионами также имеющими выход к Балтийскому морю), мы наполним, если хотите, «русскостью» те мировоззренческие и историко-культурные пустоты, из-за которых Калининград дрейфует в сторону Запада, а также исключим риск сепаратизма, так как область уже не будет иметь своих отдельной думы и отдельного губернатора, как сейчас», – полагает Макаров.

С другой стороны в начале 2000-х годов, когда шли разговоры об объединении Питера и Ленинградской области, тогдашний полпред президента Илья Клебанов заявил, что если мы объединимся, то получим готовый к отделению от России субъект международного права. «Таким образом, получалась конструкция, граничащая с двумя странами Евросоюза – Эстонией и Финляндией – и самодостаточная по экономическим показателям. Готовая Ингерманландия, – комментирует «Совершенно секретно» директор Института современного государственного развития Дмитрий Солонников из Санкт-Петербурга. – То есть каждая региональная ситуация имеет свою подоплеку, свои подводные камни, свои интересы бизнес-элит».

Например, предполагает политолог, в идеи лишить Петербург и Севастополь статуса городов федерального значения лежит «некий тренд, который часть московских элит пытается продать руководству страны». «Объяснение такое – тогда в России останется один город федерального подчинения – Москва, и станет понятным, почему в столице концентрируется столько финансов – порядка 70% всех денег в России», – продолжил Солонников. По мнению политолога, именно из-за отсутствия универсальности в решении проблемы раздробленности, у Кремля до сих пор не дошли руки реализовать столь масштабную федеральную реформу. «И ближайшее время, по всей видимости, не дойдут», – считает директор института.

Поживем – увидим.