Иллюзия управления климатом

Какие шансы для России даёт выход США из Парижского соглашения ООН по климату

Выполняя своё предвыборное обещание, Президент США Дональд Трамп объявил недавно о выходе США из Парижского соглашения ООН по климату, ранее ратифицированного Обамой и вступившего в силу как международный документ 4 ноября 2016 года. Это произошло, несмотря на постоянные сообщения о «климатическом заговоре» в ближнем окружении президента, включавшем, в частности, Рекса Тиллерсона, дочь президента Иванку Трамп и зятя Джареда Кушнера. Последние ухитрились даже вывести на Трампа самого «раскрученного» американского лоббиста соглашения, бывшего вице-президента Альберта Гора.

ХВАТИТ НАКАЗЫВАТЬ АМЕРИКУ!

В своей пафосной речи, произнесённой в Розовом саду Белого дома 1 июня, Дональд Трамп назвал своё решение «выполнением священного долга по защите Америки и её граждан». Главной причиной выхода названо «драконовское финансовое и экономическое бремя, которое соглашение налагает на нашу страну». По приведённым президентом данным, выполнение Парижского соглашения «с его обременительными ограничениями на энергетику» только к 2025 году означает потерю Америкой 2,7 миллиона рабочих мест, закрытие многочисленных предприятий и падение производства. Соглашение, по мнению Трампа, «наказывает Америку, не накладывая никаких реальных обязательств на ведущих мировых загрязнителей» (к числу которых он отнёс Китай и Индию).

Этот шаг ожидаемо вызвал ураган критики в Штатах и за их пределами, в котором отметились все кому не лень, включая и такую экзотику, как Ватикан и Северная Корея. Как будто произошло что-то небывалое в американской и мировой истории. А между тем это не так: читатели со стажем наверняка не забыли наш разбор аналогичного выхода США из Киотского протокола в 2001 году («Эксперт», №14 (274) 9 апреля 2001). Ощущение дежавю не проходит, если вспомнить, что даже аргументы в пользу выхода из протокола Джордж Буш – младший приводил примерно те же: излишняя нагрузка на американскую экономику. А также отсутствие реальных обязательств у развивающихся стран (тогда тоже упоминалась Индия). И реакция была похожей: шквальная критика из-за рубежа (прежде всего – от ЕС) и от отечественных «зелёных». Повторены даже роли политических партий США в сценарии «входа-выхода»: демократы «входят» в соглашение (Киотский протокол – Клинтон, Парижское соглашение – Обама), республиканцы – «выходят» (соответственно, Буш-младший и Трамп). Похоже, что за отсутствием новых идей реально управляющие Америкой структуры решили ещё раз «откатать» миру уже отработанную политическую заготовку.

КЛОНДАЙК ДЛЯ «ЗЕЛЁНЫХ»

Внутренний раскол в США по вопросу климата был при Буше-младшем слабее на порядки, и тот его легко проигнорировал. С момента его инаугурации до выхода из климатического соглашения прошло каких-нибудь два месяца – Трампу понадобилось четыре. Правда, за эти месяцы Трамп сделал, возможно, более важный шаг «в сторону от Парижа»: он отменил любимое детище Обамы – так называемый Clean Energy Plan. Этот «план чистой энергии» продолжал обамовскую традицию бюджетного субсидирования всех видов альтернативной энергетики в ущерб энергетике традиционной. Бюджет нового плана мог впечатлить кого угодно: 5 триллионов долларов. К освоению которых на «низком старте» уже подготовились и производители «зелёной» энергии, и изготовители оборудования, и все виды обслуживающих структур, включая ангажированных климатологов с новыми страшилками наготове.

Но номер не прошёл: Трамп дал понять, что нового Клондайка для «зелёных» не будет. Более того, ещё до инаугурации Трамп начал масштабную ревизию бюджетов Министерства энергетики и Экологического агентства. Цель – обнаружить финансовые цепочки, выводящие деньги на подпитку климатического лобби, продвигающего идею антропогенной природы «глобального потепления». Деньги тоже немалые: один только бюджет Минэнерго составляет 32 миллиарда долларов в год. На эти деньги лобби на протяжении многих лет «наращивало мускулы», контролировало СМИ, затыкало рот оппонентам и в последнее время даже составляло на них своего рода «расстрельные списки» (например, гринписовский список «климатических преступников»).

Сама теория «глобального потепления» в последние годы приняла вид светской религии, в которой вера в потепление подменяет научную аргументацию. Эта квазирелигия в условиях бездуховного пути, выбранного Западом, заняла особое место. Её роль – сборка общественной пассионарности, протестной энергетики и направление её в безопасное для истеблишмента русло. Поэтому не стоит удивляться тому, что даже директора ЦРУ Майкла Помпео при назначении на должность в Сенате терзали вопросами: как он относится к «глобальному потеплению»? Тут не прихоть сенаторов: речь идёт о символе либеральной веры.

Так что Трампу в наше время приходится куда сложнее, чем Бушу-младшему: 16 лет назад тому при выходе из Киотского протокола даже близко не приходилось сталкиваться с таким массовым и организованным протестом у себя дома. И это понятно: тогда за этим протестом не стояли такие деньги, о триллионах на кону никто и не мечтал. А сейчас, когда «сделка мечты» срывается и деньги уплывают буквально из-под носа, нетрудно понять заказчиков массовых акций, выводящих на улицы толпы пассионариев или просто запуганных обывателей: они знают, за что стараются

Но надо отдать должное Трампу: он маневрирует, пытаясь не подставиться под удар. В частности, избегает любых дискуссий на тему потепления, аргументируя выход США только экономическими интересами страны. Во всей своей длинной речи в Белом доме об изменении климата не было сказано ни слова. Это было замечено, и оппоненты попытались вовлечь президента в дискуссию по этой скользкой теме; однако все их попытки выведать его мнение не кончились ничем.

По Парижскому соглашению, у развивающихся стран нет никаких обязательств по сокращению промышленных выбросов

Фото: IMAGO STOCK&PEOPLE/TACC

НЕ ВЫШЕ 2 ГРАДУСОВ ЦЕЛЬСИЯ

Гигантский мировой резонанс от решения Трампа вызывает вопрос: а стоила ли игра свеч? Так ли уж велики для Штатов экономические риски по линии Парижского соглашения? Ведь, как известно, обязательства стран по правилам этого документа принимаются добровольно и санкций за их невыполнение пока не предусмотрено. Но не стоит забывать о такой норме, как пересмотр обязательств каждые пять лет в сторону ужесточения.

И если даже сейчас взятая Штатами планка на 2025 год в размере 72% выбросов от уровня 2005 года воспринимается как непосильный груз для экономики, то что будет, если каждые пять лет эта планка станет регулярно опускаться на ощутимую величину? Надолго ли хватит у Америки запасов прочности? А если учесть, что у основного экономического конкурента Штатов Китая по соглашению другой тип обязательств, не предусматривающий абсолютных ограничений на выбросы, то опасения команды Трампа можно понять.

Ещё один источник риска, возникающий для США, – риск ужесточения обязательств по линии так называемого «глобального подведения итогов». Имеется в виду предстоящая в 2023 году оценка того, насколько действия всех стран по выполнению национально определяемых вкладов на 2025 – 2030 годы отвечают достижению глобальной цели Парижского соглашения – стабилизации глобальной температуры к 2100 году в пределах не выше 2 градусов Цельсия по отношению к доиндустриальному периоду (XVIII век).

Пока что цель недостижима: об этом говорят сводные анализы представленных странами обязательств. Совокупные выбросы стран к 2030 году, заявленные в этих документах, составят не менее 60 миллиардов тонн СО2-эквивалента. А глобальный уровень выбросов, необходимый для сохранения 2-градусного порога, составляет 40 миллиардов тонн. При такой динамике модели предсказывают повышение температуры на планете к 2100 году на 2,7 – 3,5 градуса по сравнению с доиндустриальным периодом. Это вызывает явную истерику со стороны слабых и уязвимых стран.

В чём рискованность данного переговорного направления для Америки? Прежде всего – в опасности отхода от главного принципа Парижского соглашения – добровольности принятия странами обязательств по принципу «снизу вверх». Вместо этого предлагается «подгонка» обязательств стран под 2-градусную (а возможно, и 1,5-градусную) цель с соответствующим сокращением выбросов против уже заявленных обязательств. Проецируя требуемый 2-градусный лимит на обязательства США, нетрудно вычислить, что вместо заявленного лимита в 72% выбросов от уровня 2005 года Штатам придётся ужаться ещё на треть, что уже ограничивает их национальные выбросы до 48% от уровня 2005 года.

А это уже не сценарий даже минимального роста, а закрытие ТЭЦ, предприятий реального сектора и т. д.

И это ещё при оптимистическом сценарии «линейного» сокращения выбросов всеми странами планеты, который практически неосуществим, поскольку, по Парижскому соглашению, у развивающихся стран (в том числе и Китая) обязательств по абсолютному сокращению выбросов нет. И ничего эти страны сокращать не будут, надеяться на это – идеализм на грани слабоумия.

Но кому-то и этого показалось мало на последних Боннских переговорах ООН по климату (8 – 18 мая 2017 года). На них ряд стран (прежде всего – развивающихся) упорно настаивали на отходе от 2-градусной цели и выдвижении в качестве требования лимита в 1,5 градуса Цельсия по отношению к доиндустриальному периоду. Если учесть, что из этих 1,5 градуса на 1,1 градуса температура уже повысилась, то нетрудно предугадать, какие сокращения просчитают земному шару новые модели и насколько эти показатели будут адекватны задачам экономического развития

Как всякое абсурдное решение, его пытаются провести с лихорадочной поспешностью, поэтому в Бонне начало процесса «глобального подведения итогов» рекомендовали перенести с 2023 на 2018 год, организовав «стимулирующий диалог» – обсуждение для подведения итогов коллективных усилий и действий стран по выбросам парниковых газов. Цель диалога просматривается легко: создание инструмента давления на страны для подготовки их к ужесточению национальных целей. Обсуждение и принятие решений по диалогу-2018 намечено на следующий раунд переговоров в ноябре этого года.

Организаторы диалога ждут предложений от стран к 30 сентября, но от Соединённых Штатов они, скорее всего, ничего не получат. Похоже, итоги Боннских переговоров стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Трампа: он окончательно понял, что от Парижского соглашения и от переговорного процесса по нему Штатам ждать нечего. С каждым новым раундом переговоров «парижский пазл» складывается так, что не оставляет шансов на развитие любой экономики, кроме сервисной (в развитых странах).

Постоянно повышающиеся требования неизбежно загонят США в цугцванг, в котором проигрышем обернётся любой ход: выполнение обязательств угробит экономику, невыполнение – чревато имиджевыми потерями (напомню: реальных санкций не предвидится). Тем более что и реальных экономических интересов у Америки в климатической теме поубавилось. Изначально их было больше, ведь сама тема и конструкции, с ней связанные (Рамочная конвенция ООН и Киотский протокол), продвигались в 1990-е, в годы безусловного технологического лидерства Запада. И просматривались как инструмент укрепления его технологического доминирования; при этом возникшие ниоткуда задачи снижения выбросов СО2 выводились на роль ведущего драйвера модернизации во всех странах мира. Модернизации, по сути, принудительной и диктующейся совсем не экономической целесообразностью или технологической необходимостью. Провоцировалась гонка за долями процента КПД, с тем чтобы добиться от владельцев предприятий ускоренной замены оборудования, несмотря даже на его полную пригодность.

Под новые «климатические» приоритеты была выстроена целая линейка требований, регламентов и практик: стандарты энергоменеджмента, бенчмаркинг, «углеродный след», принцип НДТ (наилучших доступных технологий) и многое другое. Сотни миллиардов долларов и евро шли на субсидирование «зелёной» энергетики, на разработки и продвижение технологий. Основными бенефициарами схемы, разумеется, должны были стать промышленные и технологические корпорации Запада, плательщиками и потребителями – весь мир.

Однако к концу нулевых случилось непредвиденное: в гонке за «зелёную» энергетику сменился лидер. Стремительно выросший Китай в считаные годы перехватил инициативу, освоив производство практически всех видов современного оборудования, производя вполне сносные аналоги западных изделий по более низкой цене. Особенно неприятным сюрпризом для Запада стало конкурентное преимущество Китая в оборудовании для солнечной и ветровой энергетики, включая даже гигантские ветряки. В итоге прибыль от такой эффектной и долгоиграющей комбинации стала идти мимо разработчиков схемы, в карманы конкурента. И эта перспектива просматривается надолго; технологического реванша Запада не предвидится. Аргументы оппонентов Трампа, трубящих, что, если бы США остались в Парижском соглашении, доходы Китая перешли бы Америке, трудно назвать адекватными – скорее они свидетельствуют о потере связи с реальностью.

Ответ на вопрос о смысле этой схемы сейчас для такого бизнесмена, как Трамп, очевиден, особенно с учётом «сланцевой революции», превращающей Америку из импортёра в экспортёра углеводородов. На чём, в отличие от ветряков, можно реально заработать, даже в том же Китае. В этих условиях идти по «парижскому» пути для Штатов – значит провоцировать падение глобального спроса на свой же перспективнейший экспортный товар.

ШАНСЫ ДЛЯ РОССИИ

Не следует считать, что риски, просчитанные Трампом для американской экономики, не существуют для экономики российской. Они в полном объёме актуальны и для нашего ТЭК, и для металлургии, и для цементной промышленности, и для других отраслей и производств. Сам тренд снижения спроса на органическое топливо губителен для российского экспорта энергоносителей, формирующего базу бюджета страны.

Во-первых, обольщаться перспективой распада Парижского соглашения после выхода США вряд ли стоит. Эффекта домино с массовым выходом других стран из соглашения не произойдёт – этого не произошло даже в 2001 году, с выходом Штатов из Киотского протокола.

Во-вторых, непонятна сама процедурная часть выхода США из Парижского соглашения. По правилам подать заявку на выход страна может только через три года после ратификации, плюс сам выход займёт целый год. Итого весь процесс по времени может выйти за рамки президентства Трампа.

И, наконец, главное: а что предлагается взамен? В речи Трампа обозначаются две альтернативы: «переговорить» Парижское соглашение на лучших для Америки условиях или заключить новое соглашение, опять-таки на условиях, выгодных США. Оба сценария дают России определённые шансы улучшить свои позиции по классической схеме дзюдо: за счёт усилий партнёра. Хеджируя свои риски в потенциальном переговорном процессе, США могут сработать в нашу пользу, поскольку характер рисков обеих стран в соглашении примерно одинаков. Это, кстати, ясно руководству нашей страны: на Санкт-Петербургском экономическом форуме Президент РФ Владимир Путин отнёсся к решению Трампа «с пониманием», отдавая должное его аргументации, базирующейся на экономических интересах.

А ситуация с перекройкой формата Парижского соглашения, запущенная Дональдом Трампом, и в самом деле уникальна: она может дать шанс на изменение целого ряда параметров соглашения. Например, цели документа – снятие абсурдной привязки к температурным показателям, создающей впечатление того, что человечество действительно способно регулировать температуру на планете. Или изменение характера национальных обязательств (в качестве варианта – снятие для России абсолютных национальных лимитов на выбросы, ставящее нас в равное положение, например, с Китаем по правам на суверенное экономическое развитие).

Неплохим бонусом стало бы принятие условий международной торговли сокращениями выбросов, гарантирующих России роль продавца, а также адекватный учёт поглощений парниковых газов лесами России. Позиции по всем перечисленным вопросам у России нет. Похоже, власть ещё не оценила падающих ей в руки возможностей политической игры. Но даже если эта игра будет выиграна на всех площадках (что вряд ли), тем не менее хотелось бы не давать повода для иллюзий тем, кто надеется на полный отход нашей страны от тематики, связанной с климатом и энергоэффективностью.