Московские выборы: возможен ли прогноз?

Социолог Владимир Дубин ответил на вопросы главного редактора газеты «Совершенно секретно» Людмилы Телень в студии OnlineTV.ru.

— Насколько быстрым может быть рост рейтинга политика в ходе избирательной кампании?

— Прецедентов, когда у российских социологов была бы возможность померить, как быстро рос рейтинг политика между стартом и первой крупной победой, я не припомню. Трудно сказать, насколько, к примеру,  у Алексея Навального хватит его ресурса, насколько он способен расти, меняться, становиться взрослее и ответственнее — это покажет будущее. Оно может наступить достаточно быстро, хотя мне не очень в этом верится, но я не исключаю такой возможности. В конце концов, Россия видела рост популярности Михаила Горбачева, который  был чрезвычайно быстрым. Не говорю уже о стремительном росте популярности Бориса Ельцина. Впрочем, не менее стремительном, чем ее спад.

— Какие обстоятельства, кроме личных качеств политика, способствуют стремительному росту рейтингов?

-  Если сравнить ситуацию, в которой когда-то оказался Борис Ельцин, и ситуацию, в которой сейчас находится Алексей Навальный, то тут есть определенные параллели. Это, конечно, слабость предыдущего лидера и в целом неопределенность ситуации. Сейчас, конечно, политическая ситуация не чревата катастрофой, но для нее тем не менее характерна нарастающая неопределенность. Это видно в ходе соцопросов самых разных групп населения. Вся система так сложилась, что она целиком держится на одном человеке – Владимире Путине. А это значит, что власти как конструкции нет. Да и общества как конструкции тоже нет. И в этом проблема.

Просто опросы показывают, что большинство людей а) не уверены в собственной жизни; б) считают, что не они ею управляют; в) не знают, что будет через несколько недель и несколько месяцев, и дальше этого горизонта реально свою жизнь не планируют. Конечно, они так говорят, ведут они себя по-другому. Они рожают детей, думают, как дети поступят в институт, откладывают деньги, не накидывают петлю на шею, короче говоря, какое-то пространство будущего они чувствуют. Но они не видят его ясно. 

— Насколько можно верить утверждением, что падение рейтинга президента в Москве особенно значительно? 

-  Вообще говоря, поддержка Путина в Москве всегда была меньше, чем в стране. Это первое. И второе. В последние два года идет сокращение поддержки Владимира Путина по стране в целом. И процесс уже неуклонный. При этом абсолютные цифры все равно большие. Такие показатели для первого лица любой европейской страны – просто мечта. Но поскольку в Росси политическая система иная, и вся она держится исключительно на лидере, то сегодняшние цифры для него  — маленькие, ему нужно 90 процентов.

— Есть ли у Владимира Путина реальный шанс изменить эту тенденцию и вернуть себе былую поддержку?

-  Думаю, что нет.

— Его политический цикл кончился?

-  Он кончился, на мой взгляд, достаточно давно, и его нынешний срок, а тем более будущий, на который, похоже, есть расчет — это уж слишком. Тот ресурс, который питался противопоставлением путинской эпохи и «лихих девяностых», исчерпан.

— Как долго может длится ситуация неопределенности, о которой вы говорили?

-  Достаточно долго. У социологов, у историков, у политологов, боюсь, нет хороших средств для понимания такого рода ситуаций.

— Что вы имеете в виду?

-  Ситуацию, когда не очень понятно, с каких сторон идут импульсы, в какую сторону они направлены, к чему это все может в конечном счете привести. Общая слабость институтов, их двойственность – все это очень сложно для анализа. Написано «суд», а на самом деле – расправа. Написано «дума», а на самом деле – полное бездумье. Боюсь, что у науки, которую я знаю, средств для хорошего анализа, а главное, для прогнозирования, куда это все может двинуться, маловато.

— А есть ли у вашей науки средства, чтобы спрогнозировать ситуацию хотя бы на короткий период? Какое решение власть примет по отношению к Навальному?

-Вы спрашиваете, как выходить из постыдных, безвыходных ситуаций, в которые власть сама себя загнала? Если говорить о нынешней власти, я не верю, что она может выбрать какой-то разумный выход.

— А чем ответит общество?

-  Если бы было общество… Все-таки это пока только его начатки, может быть, даже, скорее, надежды на то, что оно будет, и какие-то первые знаки того, из чего оно может вырастать. Я не думаю, что массы отреагируют на строгий и даже жестокий приговор Навальному взрывом возмущения. Даже и в Москве.

— Вы говорите о масштабном протесте. Но вряд ли стоит сбрасывать со счетов и реакцию меньшинства.

-  Согласен. Если бы у людей, принимающих решения и готовых платить за их последствия, были бы мозги, то, конечно, они бы поняли, что как раз от этого меньшинства очень многое зависит. Потому что именно эти люди могут стать основой модернизации, о которой говорил Дмитрий Медведев. Именно эти люди за последние годы показали, что они могут добиться личного благосостояния. Именно они сильны своей солидарностью. Своей терпимостью к другим — разнообразие флагов, лозунгов, типажей, которые мы наблюдали на улицах Москвы, показывает это. А для нынешней России это большой дефицит – и солидарность, и терпимость по отношению к другим, и  способность сформулировать запрос на будущее.

Полная видеоверсия беседы на сайте интерактивного телевидения OnlineTV.ru.