Навстречу интернет-феодализму

Эдвард Сноуден как знак глобального политического кризиса

Редакторы сайта Agentura.ru, ведущие российские эксперты по деятельности спецслужб Андрей Солдатов и Ирина Бороган согласились обсудить с корреспондентом «Совершенно секретно» казус Эдварда Сноудена.

– Уточним, о ком идет речь: правильно ли называть Эдварда Сноудена агентом ЦРУ?

Ирина Бороган: В российском понимании агент ЦРУ – это человек, работающий под прикрытием. В Америке агентом ЦРУ называют любого, кто имеет трудовые отношения с этим ведомством. Сноуден работал на ЦРУ напрямую, потом как сотрудник компании, выполняющей подрядные работы для Агентства национальной безопасности. Это довольно типичная карьера: в последние годы американские спецслужбы все больший объем работ передают на контрактной основе коммерческим структурам. При этом Сноуден давал все требуемые подписки о неразглашении, которые теперь делают его уязвимым для судебного преследования.

– Та информация, которую Сноуден сделал гласной, по-настоящему сенсационна?

Андрей Солдатов: Сноуден рассказал, что трансатлантические оптоволоконные кабели, точнее, проходящая по ним информация представляет собой предмет для изучения американскими спецслужбами – в этом никакой сенсации нет. А вот то, что такие компании, как Facebook, Googlе, AOL и Microsoft, предоставляют американским спецслужбам полный доступ к своим серверам, – это, безусловно, новость. Ведь раньше эти компании декларировали свою независимость, в том числе они обнародовали данные о количестве запросов со стороны спецслужб на раскрытие конфиденциальной информации о своих пользователях. При этом так называемые точки доступа в Интернет (Internet exchange points) расположены на территории США, услугами этих американских компаний пользуется весь мир, и то, что их данные оказались доступны для американских спецслужб, – это, конечно, вызвало болезненную реакцию.

– Судя по тому, что вы знаете: Сноуден – идеалист и одиночка? Или это наивное впечатление?

И.Б.: Любой идеализм, конечно, всегда вызывает скепсис. Но его надо обосновывать. Сноуден по американским меркам делал хорошую карьеру, зарабатывал неплохие деньги, порядка 200 тысяч долларов в год, и внезапно променял безбедную жизнь на Гавайях на существование в транзитной зоне аэропорта Шереметьево. Какие выгоды он от этого приобрел? Пусть скептики ответят.

А.С.: Я бы только выразил сомнение по поводу слова «одиночка». За последние несколько лет сформировалось сообщество гражданских активистов и организаций, подобных WikiLeaks. Именно WikiLeaks консультировала Сноудена, они посоветовали ему через Гонконг перебраться в Москву, и представитель этой организации сопровождает Сноудена. Это новая реальность. Раньше такие люди, как Сноуден – желающие предать огласке конфиденциальную информацию, – работали с журналистами напрямую. Теперь Сноуден передает имеющиеся у него сведения доверенному блогеру, тот их обнародует, а средства массовой информации – в конкретном случае британская Guardian – их перепечатывают.

– И Guardian не перепроверяла эту информацию?

И.Б.: Нет, это невозможно. Они доверились известному человеку и успешному блогеру, но это не журналистская работа. Поэтому случай Сноудена, помимо всего прочего, спровоцировал глубокий кризис в системе отношений общества, государства и средств массовой информации.

А.С.: Раньше те, кто хотел предать гласности конфиденциальную информацию, не покидали Соединенные Штаты. Сноуден это сделал, и многие ставят ему это в вину: он не воспользовался теми гарантиями, которые предоставляет таким людям американский закон.

– Но очень много и тех, кто поддерживает Сноудена. Петиция в адрес Президента США с призывом не преследовать Сноудена собрала огромное количество подписей.

А.С.: Да. Но основная масса тех, кто ему симпатизирует, сосредоточена за пределами Штатов. Прежде всего потому, что система Prism, факт существования которой Сноуден предал огласке, направлена в первую очередь против иностранцев. Предшественником ее была система Echelon. Prism – продукт эпохи социальных сетей, когда стало возможным отслеживать не только содержание переговоров, но и местонахождение собеседников.

– Американские спецслужбы вряд ли отличаются от своих коллег в других странах, которые тоже стремятся контролировать интернет-пространство.

И.Б.: Хотеть – хотят, но таких возможностей, как их американские коллеги, не имеют. Серверы международных компаний, услугами которых пользуются все – просто потому, что они качественнее, – находятся на территории США. Все остальные спецслужбы о таких возможностях, безусловно, мечтают, но не более того. Что, разумеется, в этой ситуации подогревает праведный гнев

– Такой кризис, о каком вы говорите – в который вовлечены и спецслужбы, и глобальные компании, и пользователи их услуг, и правительства, и гражданские активисты, – вряд ли имеет другое разрешение, кроме политического.

А.С.: Сейчас Интернет – это и по происхождению, и по наполнению в основном продукт американский. Эта гегемония многим не нравится. И разоблачения Сноудена только подогревают эти чувства. Но что из этого следует? А то, что очень многие – и правительства, и спецслужбы, и гражданские активисты в том числе – будут приветствовать национальное раздробление Интернета, то есть интернет-феодализм не встретит сопротивления. Под предлогом защиты от внешнего воздействия появятся англоязычный, франкофонный, немецкий, русскоговорящий и все остальные версии Интернета. И это будет означать уничтожение принципиально важной идеи глобальной Сети. И кстати, международные компании не будут этому противиться в силу того, что принцип локализации рекламы доказал свою рентабельность: Facebook.rf  и Twitter.rf  реальны не только потому, что они выгодны политически, но и потому, что это окупаемые бизнес-проекты.

И.Б.: Возможно, есть шанс избежать такого мрачного будущего. На последнем конгрессе Международного союза электросвязи обсуждалось российское  предложение о том, чтобы передать управление Интернетом и распределение доменных имен от американских общественных организаций международным структурам, представляющим правительства всех стран. Восемьдесят девять стран поддержали новый регламент Международного союза электросвязи, в котором закреплена эта идея. Он не может вступить в силу, потому что среди оппонентов – США и все европейские страны, но вектор обозначен. Те люди, которые, собственно, изобрели Интернет, выступают против нынешних тенденций. И наконец, нельзя сбрасывать со счетов гражданских активистов вроде группы Anonymous. Вместе взятые, эти силы составляют довольно внушительный фронт.

– Это война?

И.Б.: Противостояние.

А.С.: Идея противодействия американскому влиянию на Интернет заведомо соберет больше сторонников, чем, например, призыв противостоять агрессии китайских властей в отношении пользователей в этой стране или, скажем, идея поддержать российскую оппозицию. Но сторонников на словах, а не на деле. Иначе говоря, неприкосновенность Интернета просто пополнила список других свобод, которым традиционно угрожают репрессивные режимы и которые находятся под ритуальной защитой их критиков.

– Так ли уж нужна Соединенным Штатам экстрадиция Сноудена? Или если она состоится, судебный процесс, который неизбежно последует за ней, может оказаться избыточно скандальным?

А.С.: По большому счету их бы устроило, если бы Сноуден получил в России постоянное убежище. Тогда можно было бы назвать его перебежчиком, вражеским агентом, завербованным еще до момента рождения, – и дезавуировать все его разоблачения.

– Возможно ли появление фигуры, похожей на Сноудена, в российских спецслужбах?

А.С.: Не только возможно – они уже появлялись. Несколько лет назад возник сайт под названием «Лубянская правда». На нем была опубликована масса интереснейших документов, касавшихся деятельности российских спецслужб на территории бывших советских республик, например, свидетельства того, как они пытались расстроить газовую сделку между Туркменией и Украиной. Исчез этот сайт очень быстро. Во-первых, опубликованные на нем документы представляли региональный, а не глобальный интерес. А во-вторых, для возникновения феномена Сноудена, или Ассанжа, или им подобных необходимо главное – свободные средства массовой информации.