Отсидеть за три миллиона

PHOTOXPRESS

Правоохранительные органы не однажды вели расследование нефтяных мошенничеств. Как правило, с нулевым результатом. Уголовное дело Ильи Егорычева в этом ряду – исключение. Во-первых, оно дошло-таки до суда. Во-вторых, суд вынес строгий приговор. Меня же эта история привлекла не столько своей масштабностью, сколько пестрым составом участников. К афере оказались причастны самые разные люди: скандально известный российский миллионер и московская бабулька, скончавшаяся за три года до описываемых событий; депутаты Государственной думы от фракции «Единство» и КПРФ и скромная доярка из Ватутинок; сотрудники Генеральной прокуратуры, Управления собственной безопасности МВД РФ и «невидимки», руководившие 14 фиктивными фирмами…

Крутой парень пришел с «Севера»

В августе 1997 года Ахмед Билалов и Илья Егорычев учредили в Москве «Компанию Север» (51 процент акций принадлежал Билалову, 49 – Егорычеву), которая должна была оказывать посреднические услуги по реализации материальных ценностей и поставке товаров. Поселилась компания, возглавляемая Егорычевым, в доме № 6 по Сеченовскому переулку, где кроме нее находились ЗАО «Силкор» и «Компания Алькорта». Все коммерческие структуры были «в родстве» друг с другом. В частности, гендиректор «Компании Алькорта» г-н Старков одновременно был заместителем Егорычева в «Компании Север», а г-н Билалов являлся одним из учредителей «Силкора».

Больше года «Компания Север» занималась перепродажей продовольствия, табачных изделий, горюче-смазочных материалов, различной техники. В декабре 98-го учредители решили заняться нефтяным бизнесом. Вероятно, в связи с этим в компании произошли кадровые перестановки. Ахмед Билалов возглавил совет директоров, куда входили Илья Егорычев и Георгий Сафиев. Егорычев стал одновременно коммерческим и финансовым директором, а гендиректором был назначен некто Оксенов, старый знакомый Сафиева. Нового гендиректора в компании видели всего несколько раз, никаких документов он не подписывал, за него это делал Егорычев. Уже в марте 1999-го, возможно, предвидя, что из него попытаются сделать козла отпущения, Оксенов из компании ушел. Что до Билалова, Сафиева и Егорычева, то о каждом из них следует рассказать подробнее.

Уроженец Дагестана Ахмед Билалов в начале 1990-х годов работал в Ленинградском региональном коммерческом банке. Получив диплом Московского института управления, перешел в АОЗТ «Интерфинанс», где трудился заместителем гендиректора, а потом гендиректором. С 1998 до декабря 1999 года возглавлял совет директоров «Компании Север». Так записано в четырех биографиях, появившихся в Интернете после избрания Билалова депутатом Государственной думы (декабрь 1999 г.). Между тем СМИ упоминают Ахмеда Гаджиевича в связи с АКБ «Диамант», именуя его то учредителем, то членом совета директоров, а то и вовсе владельцем банка. Впрочем, сам г-н Билалов не афиширует свою причастность к «Диаманту». И нетрудно догадаться почему: в разное время банк подозревали в совершении сомнительных операций с векселями и бюджетными средствами, были у него неприятности и с налоговой полицией, а в 2001 году его и вовсе лишили лицензии. А члену политсовета «Единства», члену думского комитета по безопасности и комиссии по борьбе с коррупцией г-ну Билалову дурная слава ни к чему.

Земляк Билалова Георгий Сафиев был семи пядей во лбу, ибо уже в 23 года стал финансовым директором Международного неправительственного фонда «Вечная память солдатам». Как сообщала газета «Время новостей», фонд «оказался замешан в истории с обналичиванием через «СБС-Агро» денег, полученных от сомнительных международных компаний… Следственный комитет даже завел уголовное дело, но потом оно «умерло». В 1993 году Сафиев перешел в банк «Российский капитал» («РК»)… Деятельность «РК» в 1997 – 1998 годах вызвала немалый интерес у МВД РФ. В «РК» г-н Сафиев, по данным спецслужб, нажил немало врагов, поскольку многие его партнеры просто лишились своих средств».

Москвич Илья Егорычев в 1991 году окончил Московский технический университет им. Баумана. До учреждения «Компании Север» работал… курьером. Как он попал в компанию с банкирами, неизвестно.

В 1998 году следственным отделом ОВД «Нагорное» против Егорычева было возбуждено уголовное дело «по факту совершения им самоуправства с применением насилия». Старушка, соседка Егорычева по коммунальной квартире, вызвала из ближнего зарубежья родственницу, которая за ней ухаживала. Бабуля хотела прописать ее, но из-за смерти не успела. Егорычев принялся выдворять новоявленную соседку, но той вроде бы некуда было податься. Тогда он собрал ее вещи, выставил их на лестничную площадку и силой вытолкал женщину из квартиры. В том же году дело было прекращено вследствие «изменения обстановки». Скорее всего, пострадавшая убралась восвояси в ближнее зарубежье

Не имей сто рублей…

В нефтяной бизнес вышеописанные молодые люди (самому старшему было 30 лет) попали при следующих обстоятельствах. В середине декабря 1998 года в нижневартовской компании «Черногорнефть» ввели внешнее управление. Одним из основных кредиторов компании была администрация Ханты-Мансийского округа. Поэтому когда заместитель главы округа Г. А. Амиров порекомендовал генеральному управляющему Н. Г. Смоляру поработать с Билаловым, тот возражать не стал. (По одной из версий, Амиров и Билалов познакомились, когда «Компания Север» выступила спонсором соревнований по биатлону, проводившихся в округе; по другой – их познакомил родной брат Амирова Курбан, работавший в банке «Диамант».) Вскоре Билалов приехал в Нижневартовск и сказал, что хочет взять на реализацию нефть. Первая сделка (на 500 тысяч тонн) прошла быстро и благополучно – «Компания Север» получила нефть в январе и уже в марте рассчиталась с «Черногорнефтью».

5 марта 1999 года вышло постановление правительства РФ № 59 – в связи с началом весенней посевной государство обязало все нефтяные компании реализовать определенное количество нефтепродуктов. Так как «Черногорнефть» компания добывающая, то для выполнения постановления ей пришлось искать посредников. Обратились в «Компанию Север». Билалов обещал помочь. Но в «Черногорнефть» от «Компании Север» явился Илья Егорычев.

Первым делом он рекомендовал внешнему управляющему А.Н. Кирьянову привлечь в качестве комиссионера иркутскую компанию «Нефтосервис Трейд» («НСТ»), основного продавца нефти и нефтепродуктов в Восточной Сибири; она была способна в течение 2-3 месяцев реализовать значительные объемы. На эту компанию Егорычева, по его словам, вывели Сафиев и Оксенов, которые раньше имели какие-то дела с «НСТ».

Кирьянов согласился. Но, поскольку администрация Нижневартовска требовала, чтобы налоги от сделок шли в городскую казну, предложил включить в схему, по которой пойдет нефть, еще одну посредническую фирму – нижневартовский «Форвард-Финанс».

Оказавшись на скамье подсудимых, Илья Егорычев всеми способами пытался уйти от ответственности, но это ему так и не удалось

В итоге схема передачи нефти на переработку приобрела следующий вид: «Черногорнефть» – «Форвард-Финанс» – «НСТ» – «Ангарская нефтехимическая компания». После переработки нефти в Ангарске полученные нефтепродукты (на бумаге) передавались по той же цепочке в обратном направлении в «Черногорнефть», а та уже отдавала их на реализацию «НСТ». В действительности же нефтепродукты из Ангарска сразу ушли к «НСТ».

По договоренности между участниками сделки средства, полученные от продажи нефтепродуктов на внутреннем рынке, должны были пойти на оплату транспортировки товара, услуг комиссионеров и т. п. А валюту, полученную от продажи товара на внешнем рынке, «НСТ» должна была перечислить «Черногорнефти». Но из причитающихся 10,7 миллиона долларов «Черногорнефть» в мае 1999 года получила только 4,1 миллиона.

В августе того же года новый внешний управляющий «Черногорнефти» А.И. Горшков, решив вернуть 6,6 миллиона долларов, обратился в арбитражный суд. Когда судья затребовала договоры комиссии у «Черногорнефти» и «НСТ», оказалось, что во втором договоре вместо «Черногорнефти» владельцем 242 тысяч тонн нефтепродуктов числилась… некая компания «Рико Юниверс», директором и главбухом которой являлась г-жа Федорова.

В суде гендиректор «НСТ» С. В. Давыдов объяснял, что Федорову он не знает, никогда ее не видел, а в «НСТ» от нее всегда приезжал и привозил документы г-н Егорычев из «Компании Север». (По свидетельству заместителя Давыдова А. Г. Грекова, Егорычев объяснил ему, что «Рико Юниверс» входит в состав «Компании Север».) В марте 1999 года, когда обсуждался вопрос о поставке нефти, Егорычев привез два договора комиссии – c «Черногорнефтью» и с «Рико Юниверс» – и сообщил, что «хозяин» еще не решил, через кого пойдут нефтепродукты, а сейчас надо подписать оба договора. Руководству «НСТ» было все равно, чей товар продавать, и оно подписало оба договора. В апреле, когда «НСТ» получила нефтепродукты, Егорычев сообщил Давыдову, что товар – от «Рико Юниверс»

В арбитражном суде «Черногорнефти» посоветовали обратиться в правоохранительные органы. ГУБОП МВД РФ провел проверку и передал все материалы в Следственный комитет при МВД РФ.

Мистификации с фирмами

29 октября 1999 года следователь с 30-летним стажем А.В. Вдовин возбудил уголовное дело по факту мошенничества, совершенного организованной группой, и завладения денежными средствами, принадлежавшими «Черногорнефти». Следственная группа, в которую входили И.В. Лебедева, В.В. Тимаков, А.С. Попов, С.Б. Бахолдин, Е.Б. Филиппова, стала собирать документы и выяснять, при каких обстоятельствах происходила сделка.

Согласно показаниям гендиректора «НСТ» Давыдова, весной 1999 года в Иркутск приезжали представители «Рико Юниверс»: член совета директоров банка «Диамант» Билалов, генеральный директор «Компании Север» Егорычев, а также Южилин В.А. Перечисленные лица выступали также и от имени «Черногорнефти». В ходе переговоров Егорычев выдвинул условие: договор комиссии будет подписан только в том случае, если им дадут право распоряжаться денежными средствами, полученными от продажи нефтепродуктов на внешнем рынке. Руководству «НСТ» было безразлично, кто будет командовать деньгами, свои комиссионные они получали при любом раскладе. Поэтому Давыдов своим приказом назначил Егорычева заместителем коммерческого директора и бухгалтером «НСТ» с правом первой подписи платежных документов и выдал ему вторую печать своей компании. Затем Егорычев, как должностное лицо «НСТ», открыл его расчетные счета в Москве, в «Собинбанке» и «Банк Сосьете Женераль Восток», на которые впоследствии и поступили 247495704 рублей (10,7 миллиона долларов). Из них 4,1 миллиона долларов Егорычев перечислил «Черногорнефти». Остальные 145626092 рубля (6,6 миллиона долларов) были перечислены Егорычевым и неустановленными лицами на счета фирм «Рико Юниверс», «Асквит», «Реймерс» и «Франческа С.М.» согласно распорядительным письмам «Рико Юниверс». Перечисление осуществлялось как по обычным платежным поручениям, так и с помощью компьютерной банковской системы «Банк-клиент», которая была установлена в августе 1999 года в «Компании Север». Дискеты с правом первой подписи были у Егорычева и у главы «НСТ» Давыдова; дискета с правом второй подписи находилась у Прокофьева, которого Егорычев выдавал за финансового директора «Севера». (По свидетельству самого Прокофьева, он в «Компании Север» даже не числился, просто временами Егорычев нанимал его как консультанта, он же ему и платил.) Перевод средств мог быть осуществлен лишь при наличии дискет с первой и второй подписями.

Следствие установило, что фирмы «Рико Юниверс», «Реймерс», «Асквит» и «Франческа С.М.», получившие 6,6 миллиона долларов (145,6 миллиона рублей), – фиктивные. Так, «Рико Юниверс» была зарегистрирована 25 февраля 1999 года по паспорту Л.Н. Федоровой. Та скончалась еще в 1996 году, что, однако, не помешало покойнице «проворачивать» миллионные сделки: Егорычев привозил в «НСТ» бумаги за «ее» подписью. Три другие фирмы были зарегистрированы по паспортам, некогда утерянным москвичами.

«Рико Юниверс», «Асквит», «Реймерс» и «Франческа С.М.», в свою очередь, перечислили 5,9 миллиона рублей на счета нескольких нижневартовских государственных организаций, которым задолжала «Компания Север» в то время, когда ею руководил Егорычев. (Любопытно, что за поставленные компанией товары эти организации рассчитывались векселями банка «Диамант».) 3,5 миллиона рублей получили «Компания Алькорта» и ЗАО «Силкор» за то, что они якобы оказывали некие услуги четырем фиктивным фирмам. Остальные 136,1 миллиона рублей ушли на счета десяти фирм («Водное строительство» «Эмпайр Холдинг», «Профстройконсалт» и другие), которые, как установило следствие, также были фиктивными. Зарегистрированные по утерянным москвичами паспортам, эти фирмы никакой деятельностью никогда не занимались. Но когда следователи добрались до их банковских счетов, от 136 миллионов рублей осталось только 20 тысяч…

Следователи решили познакомиться с документацией «Компании Север». И тут выяснилось, что в июне 1999 года она перешла под руководство некой Молчановой (ей же передали свои акции Билалов и Егорычев), а в августе компания вообще прекратила существование. А все ее документы исчезли. Следователи разыскали Молчанову. Но простая доярка из Ватутинок Московской области, некогда потерявшая в Москве паспорт, даже не подозревала о том, что стала бизнесвумен.

После ликвидации «Компании Север» Егорычев, как и большинство других сотрудников, перешел в «Компанию Алькорта». В середине 2000 года «Алькорта» тоже ликвидировалась. После чего Егорычев стал учредителем и гендиректором АО «Ратио Скрипта Софтваре».

Допрошенный следователями г-н Билалов, нехорошим словом обозвав Егорычева, сетовал на его обман. «Компанией Север» распоряжался Егорычев, а он в это время участвовал в кампании по выборам в Госдуму. Куда подевались документы, он не ведает, т. к. оформлением компании на другое лицо также занимался Илья. Открестился он и от фирмы «Рико Юниверс»

Коммунист Никитчук (вместе со своим однопартийцем Бойко) готов был поручиться за Егорычева, но суд отклонил ходатайство. фото АЛЕКСАНДР ЛУКАШИН

Чтобы выяснить, кто зарегистрировал фирмы на утерянные паспорта и чьи ручонки расписывались за руководителей этих фирм при получении денег, у всех подозреваемых следователи брали образцы почерка. В материалах уголовного дела имеется заявление А.Г. Билалова о том, что он отказывается дать образец своего почерка. Не хочется подозревать народного избранника в криминале, уж лучше предположить, что он написал это заявление в расстроенных чувствах. А расстраиваться ему было с чего. Ибо у Билалова в ту пору начались неприятности в Госдуме. ЗАО «Силкор», в учредителях которого он состоял и чей гендиректор г-н Пиунов ходил у депутата в общественных помощниках, вознамерилось обанкротить Центральную киностудию детских и юношеских фильмов им. Горького. И Билалов написал министру культуры Швыдкому письмо в поддержку «Силкора». Депутаты Госдумы (кроме фракции «Единство»), узнав об этом, возмутились и послали премьеру Касьянову парламентский запрос. Призывая правительство высказать свою позицию по вопросу банкротства, они спрашивали, почему оно не принимает мер по защите принадлежащего государству предприятия «от чрезмерных аппетитов мелких частных фирм».

Замыкание в схеме

Теперь о Георгии Сафиеве. Следователи подозревали, что он мог быть либо разработчиком аферы, либо оказывал активную помощь при ее осуществлении. Но умный и осторожный Сафиев под протокол твердил одно и то же: «Я ничего не знаю, я этим не занимался». А без протокола откровенно заявил: «У нас была одна схема, но Егорычев ее отверг. Ему хотелось жить красиво. Когда начали прорабатывать другую схему, ему сказали, что по ней всегда будет виноватый. Он сказал: дайте мне три миллиона баксов, за такие деньги я сам отсижу. Егорычев знал, на что шел…»

Следователи тщательно искали доказательства причастности к афере и Сафиева, и Билалова, и других подозреваемых, но афера была построена таким образом, что неоспоримые доказательства были только против Егорычева.

Сам же Илья Егорычев соучастников не сдавал. Вначале утверждал, что он «не при делах», во всем виноваты «Черногорнефть» и «НСТ». Потом перестал являться на допросы, ссылаясь на то, что ему надо работать и кормить семью. Затем он «заболел» и укатил отдыхать в санаторий «Бор», находящийся в ведении администрации президента. А потом Егорычев вообще отказался давать какие-либо показания. По конституции он имел на это полное право.

Пока Егорычев отдыхал, следователи выяснили, что до 1998 года он был гол как сокол и проживал вместе с матерью в коммунальной квартире. Работая в «Компании Север», приобрел новую квартиру в элитном доме на Крылатских холмах (200 кв.м.), ремонтом которой занимался один из лучших дизайнеров Москвы. Ему принадлежали гараж и «ВАЗ-107», а его неработающей жене – два «мерседеса» («бенц» и джип). И в АО «Ратио Скрипта Совфтваре» ему принадлежат 50 процентов уставного капитала. А оклад у Егорычева в «Компании Север» был 1500 рублей, и наследства он в те годы не получал…

Сбор доказательств по делу занял у следственной группы довольно много времени, ведь работать пришлось не только в Москве, но и в Нижневартовске, Иркутске, Ангарске. Только 14 июня 2001 года Илье Егорычеву было предъявлено обвинение в мошенничестве, и с него взяли подписку о невыезде.

Адвокатом у Егорычева тогда был Щукин. Он уговаривал Илью не конфликтовать со следователями и спокойно знакомиться с материалами дела. Но тот доброму совету не последовал. Приходил в следственный комитет, когда хотел; мог вообще не явиться, хотя должен был знакомиться с материалами дела не менее четырех часов в день. Ирина Лебедева, возглавившая следственную группу после ухода на пенсию А.Вдовина, предупредила Егорычева, что в случае подобного поведения она будет вынуждена изменить ему меру пресечения. Тогда Егорычев сменил адвоката (его новым защитником стал К. Ривкин) и лег в больницу. Поскольку он жаловался на боли в сердце, знакомый врач устроил его в кардиореанимацию. (Только через четыре месяца выяснится, что в больницу он попал с панкреатитом, объевшись жирного плова.)

В ответ на этот шаг Лебедева выписала ордер на арест Егорычева. 28 сентября 2001 года его перевезли из 67-й больницы в 20-ю, где находились на излечении тяжелобольные арестанты. Там ему был поставлен диагноз «инфаркт миокарда и ишемическая болезнь сердца». При этом врач, выдававший заключение, написал, что следственные действия с ним проводить можно. Лебедева недоумевала: во-первых, румяный и бодрый Егорычев никак не походил на инфарктника; во-вторых, если у него действительно был инфаркт, то о каких следственных действиях может идти речь?.

Окончательный диагноз

Получив заключение врача с вышеуказанным диагнозом, адвокат Егорычева обратился в Бабушкинский районный суд с жалобой на действия Лебедевой и с просьбой изменить Егорычеву меру пресечения, но суд оставил жалобу без удовлетворения. Обращение адвоката в городской суд также успеха не имело. Тогда Егорычев вместе с адвокатом принялись писать жалобы в Госдуму, Генпрокуратуру, МВД – мол, Лебедева оказывает давление, предъявила необоснованное обвинение, вытащила человека из реанимации, из-за чего у него случился инфаркт.

13 ноября 2001 года на имя министра внутренних дел РФ Грызлова пришло письмо от депутата А.А. Карелина. Тот сообщал, что получил жалобу Егорычева; просил обратить внимание на следствие, которое ведется необъективно, а также просил изменить меру пресечения Егорычеву в связи с его тяжелым заболеванием. После рассмотрения депутатского обращения Карелину ответили, что для изменения меры пресечения оснований нет. Затем Лебедевой позвонил помощник Карелина В.А. Тулупов и сообщил, что Карелин не писал этого письма и не давал никому указаний делать это. Депутатское обращение самовольно направил сотрудник Карелина В.А. Гецов, который за это был уволен.

Тем временем «тяжелые недуги» Егорычева продолжали плодить бесконечные жалобы и разбирательства.

У Лебедевой не было возможности вывести Егорычева на чистую воду и защититься от обвинений в бесчеловечном отношении к «смертельно больному». По старому УПК после предъявления обвинения она уже не могла проводить в отношении обвиняемого следственные действия. Егорычев это прекрасно знал, а посему козырял инфарктом миокарда и ишемической болезнью сердца направо и налево. Пока не столкнулся со Смоленской областной прокуратурой.

Ахмед Билалов – теперь депутат Думы фото АЛЕКСАНДР ЛУКАШИН

Оказалось, «Компания Алькорта», в которой Егорычев после ликвидации «Компании Север» успел потрудиться заместителем гендиректора, в 1999-2000 годах участвовала в реконструкции Старой Смоленской дороги. Но строительную технику и горюче-смазочные материалы генподрядчику она поставляла по завышенным ценам. Областная прокуратура завела уголовное дело, подозревая, что при этом были похищены миллионы бюджетных рублей.

Следователь И.В. Хмелевской, допрашивавший Егорычева, рассказывал: «Гендиректор «Алькорты» Старков, подписывавший все документы, в действительности не мог принимать какие-то решения. Заправлял всеми делами Егорычев. Вначале Егорычев стал давать показания. Потом принялся долго и нудно торговаться – мол, вы мне помогите в моем деле, а я помогу в вашем. А затем и вовсе говорить отказался, ссылаясь на инфаркт». Неделю Хмелевской бился с Егорычевым, а потом взял да и назначил в отношении его комиссионную судмедэкспертизу.

Пять экспертов, изучив все медицинские карты Егорычева, выслушав жалобы и обследовав его, нашли язвенную болезнь 12-перстной кишки, панкреатит и нейроциркулярную дистонию по гипертоническому и кардиальному типу. А вот инфаркта и ишемической болезни сердца не обнаружили. Выяснилось, что врач 20-й больницы выставил диагноз «инфакт миокарда, ишемическая болезнь сердца» на основе электрокардиограммы, снятой в день, когда Егорычева к ним привезли. Но дотошные эксперты заметили, что предыдущие и последующие ЭКГ Егорычева разительно отличаются от этой электрокардиограммы. Такое различие могло быть объяснено либо ошибками в методике при снятии ЭКГ, либо… ее принадлежностью другому больному. Материалы комплексной экспертизы были направлены в Бабушкинскую прокуратуру. Врач, выставивший Егорычеву необоснованный диагноз, спешно уволился.

«Под конец Егорычев заявил мне, что он заплатил кому надо за то, чтобы меня уволили, – вспоминала Ирина Лебедева. – Ходил слух, что деньги передали в МЧС, генералу Ганееву. Мол, тот сам объявил сумму – 250 тысяч долларов – за то, что дело прекратят и Лебедева будет уволена. Но правда это или нет, я не знаю».

«Скоро освобожусь»

В суде Егорычева защищали четыре адвоката. Илья Викторович, вошедший в роль невинно преследуемого, провозгласил: «Это дело заказное, политическое, в моем лице судят весь российский бизнес». Потом стал заявлять, что он пал жертвой противоборства «Тюменской нефтяной компании» и «Сиданко» за «Черногорнефть»: «Все участники в итоге – это крупные политические системы; Билалов, Южилин – депутаты, а Егорычев интеллигент из хорошей семьи с двумя детьми. Очень удобный обвиняемый. Если бы я распорядился средствами по собственному усмотрению, мы бы с вами сейчас не разговаривали, меня бы просто убили… Я маленькая пешка, за моей спиной стояли большие люди…

Спросить с «больших людей» в суде оказалось невозможно. Оксенова, не имевшего в Москве постоянного места жительства, поначалу не могли найти, а когда отыскали, оказалось, что кто-то ударил его по голове битой и после травмы он стал недееспособным.

Сафиев эмигрировал в США, как только узнал, что следователи МВД собираются предъявить ему обвинение в хищении 1,2 миллиона долларов, принадлежащих одной из госструктур Норильска. В США он жил припеваючи, пока 20 января 2002 года его не похитили наши бывшие соотечественники. Газеты сообщали, что весной обезображенное тело Сафиева обнаружили рыбаки. По одной из версий, похищение заказали бывшие клиенты банка «Русский капитал». По другой версии, Георгий Сафиев, хорошо знакомый с делами российской мафии и криминальными дельцами, заинтересовал ФБР. Он попал под программу защиты свидетелей, и теперь его где-то прячут.

В какой-то момент Егорычев стал настоятельно требовать привода в суд Билалова. Но тот на заседания суда не являлся, присылал судье письма – мол, занят государственными делами: борьбой с коррупцией, написанием закона о милиции, укреплением экономической безопасности страны. За полтора года работы на этом поприще г-н Билалов, оказывается, успел внести свой вклад в развитие отечественной дипломатии, обороны страны и «правовых основ деятельности органов внутренних дел», за что был награжден не только памятными знаками, выпущенными в ознаменование 200-летия МИД, Министерства обороны и МВД РФ, но и медалью МВД «За боевое содружество». Хотя в прессе и промелькнула информация, не иначе, от недоброжелателей, будто г-на Билалова редко можно увидеть на заседаниях Госдумы, поскольку он пропадает на своих нефтяных вышках.

Илья Егорычев долго надеялся, что ему удастся как-то выкрутиться. В сентябре 2003 года его адвокаты подали ходатайство об изменении Егорычеву меры пресечения под залог в один миллион рублей или же личное поручительство депутатов Госдумы И.И. Никитчука и В.А. Бойко (члены фракции КПРФ, входили в думский комитет по конверсии и наукоемким технологиям). Но суд отказался его удовлетворить.

Несмотря ни на что, в суде Егорычев вел себя самоуверенно. Следователю В.В. Тимакову, присутствовавшему на судебных заседаниях, то и дело в перерывах покрикивал: «Валера, скоро освобожусь… Весной выйду, чай будем пить с тобой…» Зимой 2004 года, когда генерала МЧС Ганеева арестовали по делу «оборотней в погонах», Тимаков решил отыграться. В перерыве подошел к клетке, где сидел Егорычев (с ним в тот момент беседовал один из адвокатов), и спросил: «Ну что, слышали, что Ганеева арестовали? Так вот в связи с этим к нам пришел запрос из Генпрокуратуры. Оказывается, при обыске у него нашли списки, кто и за что ему деньги носил. Так вот там и вы есть». По свидетельству Тимакова, Егорычев с адвокатом переменились в лице. А адвокат потом все пытался выспросить у него, что было в том письме из Генпрокуратуры…

Государственный обвинитель Д.В. Кавышкин просил суд назначить Егорычеву наказание в виде шести лет лишения свободы. Защита просила вынести оправдательный приговор. Пресненский районный суд в составе федерального судьи Е.Б. Филипповой и народных заседателей Л.Г. Хашуш и И.А. Щигоревой 26 мая 2004 года признал Егорычева виновным. Учитывая, что Егорычев так и не раскаялся в содеянном, неоднократно вводил в заблуждение следователя и судей, скрыл имена соучастников и т. д., суд назначил ему наказание в виде 7,5 лет лишения свободы. Судебная коллегия Московского городского суда оставила приговор без изменения, а кассационные жалобы адвокатов без удовлетворения.