«Погибли почти все…»

Георгий ПЛАТОНОВ, Герой Советского Союза Короткая передышка между боями. С ординарцем

В кавалерию я попал по разнарядке. 22 июня 1941 года в нашей школе был выпускной вечер, и почти одновременно с аттестатом зрелости я получил повестку из военкомата. Направили в кавалерийское училище в Оренбург. Ездить верхом я не умел. Пришлось учиться и в седле держаться, и из карабина стрелять, и на скаку рубить. Через шесть месяцев на фронт. Зачислили в корпус знаменитого Льва Доватора. После рейда по тылам противника под Москвой нас вывели на отдых и переформирование. Только уже без командира – он погиб в бою под Рузой 19 декабря.

Меня назначили командиром сабельного взвода – это тридцать бойцов и младших командиров. Мы находились в районе, где сливаются реки Вазуза и Гжать. Немцы еще осенью 41-го глубоко вклинились в нашу оборону, захватив Ржев и Сычевку. Мы готовились к прорыву. С нашим корпусом взаимодействовали артиллерия и танковые бригады. Тогда я впервые увидел, как работают «катюши». Они появлялись на позициях внезапно, как правило, в сумерки. Двух минут хватало боевым расчетам, чтобы подготовиться к залпу. Залп – и «катюши» тут же исчезали.

Но в тот раз прорыва не получилось. Немецкая авиация не давала нам подняться. Меня ранило в обе ноги, один осколок от мины в голову попал. Отвезли в Тулу в госпиталь. Пока лечился, мой полк перестал существовать.

Наши эскадроны уже готовы были идти в рейд, уже выдвинулись, а тут немцы ударили с воздуха. Погибли почти все… Было это между Ржевом и Сычевкой.

В художественной литературе много написано о стремительных кавалерийских атаках. У нас была одна такая атака. Кони для нас прежде всего были средством передвижения, транспортировки. В корпусе были пушки, минометы – все на конной тяге. Скорость у кавалеристов, как у танкистов, – пятьдесят километров в сутки.

А та единственная атака была за Днепром, в районе Лоева. Пехоте удалось пробить брешь в обороне немцев, и мы – в этот прорыв, по тылам немецким. Потом слышим: недалеко стрельба орудийная. Это немецкая артбатарея накрывает переправу наших через Днепр. Мы с ходу атаковали немцев. Батарею уничтожили, из своих ни одного не потеряли.

В 30 километрах от Бранденбурга. Впереди – Победа!

Вскоре меня снова ранило, и снова, как в первый раз, 20 октября. Осколок тот до сих пор в голове сидит.

После госпиталя попал в 16-ю гвардейскую Башкирскую дивизию. 22 июня 1944 года мы вышли к Висле южнее Варшавы. Простояли там до середины января. Вдоль Вислы по обоим берегам были возведены дамбы – для защиты от паводковых вод. За этими дамбами заняли оборону – по одну стороны мы, по другую – немцы. Я тогда командовал эскадроном.

И вот немцы каждый день пунктуально открывали огонь из орудий. И авиация их не дремала. Но за все время с противоположного берега ни одного выстрела из стрелкового оружия не прозвучало. Будто нет там никого.

Снарядили мы разведку. В темноте, скрытно, на лодке переплыли ребята на тот берег. Вернулись быстро, с двумя пленными. Те на чистом русском языке просят не убивать их и обещают привести из-за реки целый батальон. Дескать, воины Туркестанского легиона, воюющие на стороне немцев, готовы сдаться нам.

Срочно доложили в штаб дивизии. Получили добро. Быстренько собрали какие есть плавсредства, чтобы перевезти людей. Надо было управиться до рассвета.

Батальон этот входил в состав армии Власова, был укомплектован бывшими красноармейцами-мусульманами, сдавшимися в плен немцам. Самих немцев в батальоне было несколько офицеров – командиры взводов и рот. Ну, наши посланцы переправились с теми, кто им сочувствовал, перерезали офицеров – и к реке. Одному немцу удалось уйти. Он поднял тревогу. Переплыть к нам сумели шестьдесят семь человек. Остальных немцы перебили.

Через два дня после взятия Берлина. Американская барахолка у рейхстага

Мне в то время очень людей не хватало. Попросил оставить всех перебежчиков. Они клялись кровью искупить свою вину. Но разрешили оставить только тех двоих, которых разведчики привели. Да и они вскоре погибли. Нужно было взять «языка». Они вызвались. И напоролись на плавучую мину. Немцы их в большом количестве пускали по реке. Сверху ничего не видно – так, палочка торчит. А под палочкой четыре кило взрывчатки.

Георгий Федорович раскладывает на столе карту, ту, которой пользовался во время Берлинской операции. На ней отмечен маршрут, по которому кавалеристы шли на Запад. На их пути были концлагеря смерти Заксенхаузен и Майданек.

В марте 45-го Георгий Платонов и его однополчанин гвардии лейтенант Емельян Михайлюк были удостоены звания Героев Советского Союза «за мужество и отвагу, проявленные в боях за освобождение польских городов Томашув, Янкув, Яроцин и при форсировании реки Одер».

Гвардии лейтенант свою «Звезду» не увидел – погиб через месяц. А Платонова 27 апреля в Бранденбурге снова ранило. Из госпиталя он сбежал. Вот тогда солдаты и подарили своему отважному командиру трофейную «лейку»… Быть может, кто-то узнает себя на этих снимках и откликнется.