ПРО: не договорились и не договоримся?

Буквально в канун встречи Сергея Лаврова и Джона Керри солидные отечественные СМИ, ссылаясь на некие  «дипломатические источники», заявили, что Вашингтон и Москва якобы уже нашли выход из переговорного тупика по противоракетной обороне (ПРО). По версии этих самых источников, прорывом должен был стать обмен политическими декларациями между президентами США и России, в которых было бы зафиксировано стремление обеих стран к сотрудничеству в этой сфере. А также содержались бы обещания не использовать свои потенциалы друг против друга. При этом, никакой конкретики «дипломатические источники» не привели, хотя утверждали, что планируемые меморандумы могли бы зафиксированы «конкретные меры по укреплению доверия: механизмы взаимных уведомлений и обмена информацией, совместные учения и оценки угроз». Самый очевидный минус этого гипотетического варианта попытки выхода из тупика по ПРО — его нельзя было бы назвать юридически состоятельным. Такое обещание Белого дома было бы чисто «джентльменским»: процедуру ратификации в Конгрессе США оно не проходило бы, действуя, фактически, лишь до окончания президентского срока Барака Обамы. И ни к чему не обязывая его сменщиков. Возможно, именно этот ключевой момент не устроил Кремль: джентльменские соглашения к делу не пришьёшь. Так или иначе, но и на этот раз — если верить официальным сводкам — Вашингтону не удалось достичь взаимопонимания с Москвой по вопросам ПРО: Сергей Лавров опроверг утечки, что между Россией и США готовится обмен декларациями о сотрудничестве в этой сфере. 

Российско-американская конфронтация в сфере ПРО возникла далеко не вчера: призывы к отказу от Договора об ограничении систем ПРО 1972 года довольно активно звучали в Вашингтоне ещё с середины 1980-х. Однако длительное время все это были пустые слова — технических возможностей создания и развёртывания широкомасштабной, эшелонированной системы ПРО не существовало. Но всё кардинально поменялось после войны в Персидском заливе: хотя никакого технического прорыва в этой сфере и в помине не было, зато возбудились политиканы, потребовавшие любой ценой решить проблему прикрытия территории США от ракетного удара — тоже любого. Главными лоббистами идеи считались сенатор-демократ Сэм Нанн и конгрессмен-демократ Лес Эспин (впоследствии, министр обороны в первой администрации Билла Клинтона). В немалой степени, именно благодаря усилиям этой «сладкой парочки», в 1991 году Сенат и Палата представителей Конгресса США приняли Закон о противоракетной обороне: предполагалось, что  будут созданы системы ПРО театра военных действий для защиты американских сил передового базирования.

На этом всё надолго и успокоилось бы, не возбудись теперь уже Северная Корея, которая в августе 1998 года провела испытание ракеты с дальностью полета 2500 миль. После чего президент США Билл Клинтон незамедлительно объявил, что даст распоряжение о развертывании национальной ПРО, ориентированной на отражение ограниченного ракетного нападения, 
и уже в январе 1999 года Сенат вместе с Палатой представителей Конгресса США приняли новый Закон о ПРО, подписанный Клинтоном в июле того же года. Закон гласил: США развернут национальную противоракетную систему, как только это станет технологически возможно, правда, не всеобъемлющую, а пока лишь против разовых ударов баллистических ракет — несанкционированных случайных или преднамеренных. Тогда же Билл Клинтон принял решение, что национальная система ПРО для начала будет состоять из 100 размещённых на Аляске ракет-перехватчиков наземного базирования.

Вот тут и начались первые серьёзные «тёрки» из-за ПРО между Москвой и Вашингтоном. Сказкам о том, что северокорейская ракетная программа в обозримом (и даже необозримом!) будущем способна хоть как-то угрожать США, в Кремле не поверили. Любому специалисту было очевидно, что стратегические ядерные силы страны-изгои создать не в состоянии, поскольку никогда не смогут решить колоссальный комплекс проблем создания системы управления и постановки ракет на боевое дежурство. Проще говоря, хоть тресни, но ни одна из стран-изгоев никогда не сможет создать собственные эффективные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР). Однако понимание этого нисколько не мешает американским политикам и военным рассказывать байки: сначала о «страшных» северокорейских ракетах, а ныне — ещё и об иранских.

Это, как и следовало ожидать, вызвало настороженную реакцию Москвы. Невзирая на то, что технические возможности планируемой системы ПРО были ещё ничтожны, в Кремле и Генеральном штабе возобладали опасения, что американцы банально пытаются обрести стратегический перевес: в теории, глобальная и хорошо эшелонированная система ПРО (если она, конечно, реально действует!) давала бы очень неплохие шансы для нанесения первого, обезоруживающего, удара. Правда, реальных технических возможностей для создания такой ПРО нет и по сей день…

На слом существовавших договорённостей об ограничениях в сфере ПРО США в одностороннем порядке пошли после воцарения в Белом доме администрации республиканца Джорджа Буша-младшего. Уже 1 мая 2001 года, выступая в Национальном университете обороны в Вашингтоне, президент Буш заявил, что Договор по ПРО «основан на доктрине, в соответствии с которой само наше выживание может быть обеспечено наилучшим образом, если обе стороны останутся полностью открытыми и уязвимыми для ядерной атаки». И это, полагал Буш, порочная логика времен «холодной войны». После чего прозвучал призыв к созданию неких «новых рамок», позволивших бы Соединенным Штатам, выйдя за пределы договорных ограничений, развернуть систему ПРО

Это пока ещё был пробный шар: ситуацию можно было изменить, восприми Москва всё это всерьёз, незамедлительно вступив в переговоры. Но в Кремле этот посыл Буша проигнорировали, сочтя его очередным блефом. Не сумел Кремль воспользоваться для развёртывания переговоров по ПРО и временным улучшением отношений с США после теракта 11 сентября 2001 года. И потому, когда 13 декабря 2001 года президент Буш уведомил президента Путина об одностороннем выходе Соединённых Штатов из Договора по ПРО, Кремль был в шоке. Однако же, время пока было: возможность (и необходимость) переговорного процесса пока ещё никто не отменял, была неплохая возможность поторговаться, используя козырь афганской помощи, да и отразить массированный удар МБР никакая система ПРО не могла — даже теоретически. Но и эту возможность договориться Москва не использовала. По крайней мере, о серьёзности таких попыток со стороны российского руководства говорить, увы, не приходится. И с июля 2002 года Договор о ПРО официально прекратил своё существование.

Тогда же президент Буш заявил, что система ПРО будет защищать территорию уже не только США, но и их союзников, а, значит, может быть размещена на их территории. Так в 2006 году, как уже о практически решенном, заговорили о размещении элементов системы ПРО в Восточной Европе — своё желание присоединиться к этой инициативе выразили Польша, Чехия, Венгрия и Румыния. Понятно, что траектория северокорейских ракет при любом раскладе никак не может пролегать над территорией Европы. Равно, как очевидно, что в обозримом будущем иранская ракетная программа, если кому и может угрожать, то лишь соседям Ирана. Отсюда обычно и делается вывод, что реальной целью систем ПРО европейского базирования могут быть лишь нацеленные на США российские МБР. Однако и тут не всё столь так просто, как утверждают в российском МИДе. Дело в том, что траектория российских ракет тоже не проходит над Восточной Европой, «достать» оттуда наши ракеты тоже пока невозможно — об этом свидетельствуют технические характеристики существующих ныне противоракет. Но, главное, эффективная система стратегической ПРО, гарантирующая защиту от массированного ракетного удара, в обозримом будущем невозможна. Равно, как утопичным было бы полагать, что возможно создание системы ПРО как бы «на вырост».

Не столь давно Associated Press сообщило о выводе, к которому пришло Министерство обороны США по итогом ряда засекреченных исследований. Согласно этим исследованиям, перехватчики в Европе не способны защитить Америку от ракетного удара и выполнять свою задачу. Поэтому ряд экспертов уже призвал в целях экономии средств ограничиться развертыванием систем корабельного базирования и на Восточном побережье США. Возможно, именно эти оценки и подвигли к утечкам, что Вашингтон готов к подвижкам на переговорах по ПРО. Однако, строительство ПРО в Европе в полном разгаре, продолжается и подготовка к развертыванию системы ПРО в Персидском заливе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. И все эти проекты, прежде всего, политические — имеющие основной целью, как несложно догадаться, дальнейшую интеграцию американских союзников в регионах. Похоже, именно это, а не пока ещё мифическая угроза для российских МБР, больше всего заботит Москву, стремительно теряющую свои позиции в Европе: Кремль и Генштаб волнуют не противоракеты, а новые плацдармы для возможного стремительного развёртывания американских передовых сил у границ России. Только вот эта проблема, вполне серьёзная, уж точно решается вовсе не джентльменскими декларациями президентов США и России.