Щит и меч якудзы

Крестные отцы японской мафии держат под контролем многое, начиная от увеселительного бизнеса и кончая крупной промышленностью

Учителями российских криминальных авторитетов впору считать не столько американских гангстеров, существующих сегодня лишь в книгах и кинофильмах, сколько многотысячный отряд японских якудза. Возникшая триста лет назад, якудза остается не только старейшей, но и, вероятно, самой могущественной мафией на Земле. При этом она – наиболее закрытое, необычное и загадочное из всех мировых мафиозных сообществ.

Почти ничего не знают о ней и в России. Хотя для нас эта тема, казалось, должна представлять особый интерес. Незаконный промысел на Дальнем Востоке, который ведут японцы в российских водах, «выгребая лопатой» рыбу и знаменитого сахалинского краба, контролируют якудза. Это сотни миллионов долларов прибыли. Известно также о связях якудзы с российской дальневосточной рыболовецкой мафией: по некоторым данным, контакты с японскими группировками курировал недавно погибший криминальный авторитет Джем.

Больше всего, пожалуй, удивляет живучесть якудзы. Если Япония – страна долгожителей, то якудза – долгожитель среди других мафий. Хотя сказано не про нее, но именно к ней больше всего подходит классическое – «Мафия бессмертна». Если последние классические мафиози Америки сегодня мирно доживают свой век в тюрьмах и их переход в мир иной окончательно подведет черту под эпохой могущественных ганстеров, то японская якудза не собирается отдавать концы.

В последние месяцы после некоторого затишья она вновь в центре внимания. Все чаще высказываются предположения о том, что грядет новая, уже какая по счету, война за передел сфер влияния. Следствием чего может стать смена высшего руководства в самом мощном мафиозном синдикате «Ямагути гуми», объединяющем в своих рядах около сорока тысяч мафиози. Дело в том, что с начала года не появляется на людях глава «Ямагути гуми» Сайдзо Кисимото. Вообще-то он нечасто бывает в общественных местах и избегает телекамер. Однако в этом году он пропустил и два совершенно обязательных для мафиозо такого ранга мероприятия. В феврале Кисимото отсутствовал на ежегодном заседании руководителей «Ямагути гуми», состоявшемся в штаб-квартире синдиката в городе Кобэ. Заседание прошло рекордно быстро – уже через пятнадцать минут после начала встречи главарей отдельных банд «Ямагути гуми» видели выходящими из здания штаб-квартиры синдиката. Ранее Кисимото не появился на торжественной новогодней встрече коллег 8 января этого года. Между тем на ней присутствовал даже «почетный президент» преступного синдиката Иосинори Ватанабэ.

Интерес к теме мафии сегодня подогревается и тем, что новый премьер страны Дзюнъитиро Коидзуми, пришедший к власти в апреле прошлого года, объявил войну преступным синдикатам. Деятельность якудзы – не только феодальный пережиток, наносящий ущерб цивилизованному имиджу Японии, но и тормоз для национальной экономики, считает премьер.

Но что поразительно: через двенадцать месяцев после прихода к власти дела Коидзуми, бросившего вызов хозяевам жизни из «Ямагути гуми», идут все хуже и хуже. Еще совсем недавно его рейтинг достигал астрономической высоты – свыше 70 процентов. Однако сегодня река всенародной любви к премьеру загадочным образом высыхает, рейтинг снизился до 35. При этом Коидзуми не совершил никаких катастрофических экономических или политических просчетов. Что же произошло? Не боссы ли «Ямагути гуми» с их мощными рычагами влияния приговорили на своих тайных сходках некогда популярного премьера к политической смерти? Эта версия не выглядит такой уж неправдоподобной, если внимательно проанализировать место, которое якудза занимает в жизни Японии.

«Я» по-японски значит «восемь», «ку» – «девять», «дза» – устаревшая форма от «сан» («три»). В сумме двадцать – особое число в японских карточных играх. История японской мафии начинается в XVII веке, и первым известным якудза был отчаянный картежник по имени Бандзуйин Тебэй. Приехав в столицу из глубинки в числе тысяч других самураев, искавших здесь место под солнцем, этот представитель воинского сословия решил зарабатывать на жизнь не мечом, а тем, в чем ему не было равных, – карточной игрой. Он открыл игорный дом. Дело пошло. Вскоре вчерашний аутсайдер обнаружил, что карты могут принести ему не только деньги. Они помогли Тебэю установить доверительные отношения с властями Эдо (так в средние века назывался Токио). К нему стали обращаться, когда нужно было решить какую-то задачу, требовавшую предприимчивости, изворотливости, а иногда и умения действовать «за гранью фола», чего представители властей не могли себе позволить

Когда, например, потребовалось проложить в городе дороги и отремонтировать стены Эдосского замка, а средств и рабочих катастрофически не хватало, отцы города пришли за помощью к картежнику, хотя тот ничего не смыслил в градостроительстве. И тем не менее блестяще справился с задачей. На помощь пришли карты. Тебэй играл с незадачливыми провинциалами, приехавшими искать удачи в столицу. Обставить их для карточного гения не составляло труда. Чтобы отдать долги, проигравшиеся нанимались на стройку, которую возглавил Тебэй. Тех же немногих, кто пытался замотать долг, «ставили на счетчик» и «обрабатывали» так, что они быстренько пополняли собой ряды строителей. Осуществление нового проекта не только увеличило капиталы первого якудза, но и позволило ему разнообразить свой бизнес. Наряду с игорными домами он взял под контроль рынок рабочей силы.

Сегодня напоминание о том, что первые дороги в городе и стены ставшего исторической реликвией токийского замка строила японская мафия, может вызвать недоверчивую улыбку. Немногие помнят о карточном шулере Бандзуйине Тебэе, но дело его живет. Хотя за свою долгую историю якудза претерпела огромные изменения, принципы, сделавшие ее непотопляемой на все времена, были заложены еще в ту далекую феодальную эпоху.

Принцип первый: вовремя появиться там, где возникают трудности с решением проблемы. Принцип второй: сотрудничество с властями. И теперь, когда власти, словно спохватившись, ужесточили законодательство и повели тотальное наступление на якудзу, оказалось, что вырвать ее из контекста японской действительности просто невозможно. Настолько сильно она в него вросла. Вот лишь несколько эпизодов того, как это происходило.

Вплоть до 30-х годов ХХ века облик якудзы мало отличался от того, каким он был во времена Бандзуйина Тебэя. Группировки, постепенно распространившиеся по территории всей страны, контролировали игорный бизнес и рынок наемного труда. Ведя кровавую борьбу за сферы влияния, безжалостно убивая тех, кто становился у них на пути, якудза при этом не считали себя преступниками. Они представлялись эдакими японскими робин-гудами со своими понятиями о чести и достоинстве, сформулированными в самурайском кодексе поведения.

Летом 1934 года в портовом городе Кобэ произошел случай, доказавший, что роман первого якудза с властью в далеком XVII веке вовсе не был случайностью: мафию попросили усмирить бастовавших портовых рабочих. Вооруженные ножами бандиты под видом рабочих проникли в помещение профсоюза докеров и средь бела дня перерезали всех профсоюзных лидеров. Нападавшие скрылись и отсиживались в «малине» до тех пор, пока руководство банды не договорилось с полицией о том, как спустить дело на тормозах. Боевики явились с повинной, дело представили как уличную ссору, и преступники получили символическое наказание.

Спустя еще десятилетие, в 1946 году, властям пришлось взывать к якудзе для подавления китайских и корейских бунтов. Во время войны императорская Япония вывезла из соседних стран два миллиона пленников. Относились к ним в Японии как к людям третьего сорта, и иностранцы восстали. Для подавления беспорядков в городе Кобэ был создан оперативный штаб из трех человек – мэра города, начальника полиции и… главы местной якудзы. Боевики взяли под охрану полицейские участки, а благодарная полиция обещала не предпринимать против якудзы никаких действий, если ее жертвами станут «выходцы из третьих стран».

Разобравшись с лицами «китайской и корейской национальности», якудза спустя еще десятилетие отличилась на новом фронте. На сей раз мафию попросили помочь справиться с левым движением, которое в то время было на подъеме. Когда в Страну восходящего солнца с официальным визитом прибыл один из высокопоставленных представителей Белого дома, руководители правящей Либерально-демократической партии обратились за помощью к якудзе, чтобы пресечь массовые демонстрации протеста, организованные компартией. Для обеспечения порядка во время визита важного заокеанского гостя якудза выделила десять тысяч боевиков, которые встали живым щитом на пути манифестантов и не позволили им сорвать визит

Доказательством того, что в течение десятилетий власти не пыталась бороться с якудзой, а искали оптимальную формулу сосуществования с ней, стал принятый в 70-е годы закон об обложении налогом доходов… гангстеров, включая такую его разновидность, как «сокайя» – рэкет по-японски. Или такой случай. Когда в 1981 году в городе Кобэ хоронили «крестного отца» Кадзуо Таоку и со всей страны в город съехались несколько тысяч людей, вышедших как из одного инкубатора – в одинаковых черных костюмах, с черными галстуками, в черных лаковых ботинках и черных очках, – среди стоявших у гроба были два экс-премьер-министра.

В середине 90-х город Кобэ подвергся разрушительному землетрясению. Оно застало врасплох местные власти, которым не удавалось быстро ликвидировать последствия катастрофы. Тут как тут оказалась якудза, заявившая о готовности оказать финансовую и материально-техническую помощь по ликвидации последствий стихийного бедствия.

«Когда вы слышите слово «якудза», то наверняка представляете себе типичных мафиози, для которых главное – преступления и деньги, – как-то заметил один из «крестных отцов» японских гангстеров. – Неверно смешивать якудзу с мафией. У нас славные традиции, и мы всегда помогали своим согражданам». Спустя триста лет они по-прежнему мнят себя робин-гудами или, пользуясь символикой классической японской поэзии, цветами лотоса на поверхности затхлого пруда жизни.

В августе 1960 года, когда закончилась так называемая «осакская война» за сферы влияния между различными группировками якудзы, в осакскую гостиницу «Мино канко», где остановились руководители группировки «Ямагути гуми», прибыли признавшие свое поражение «осакские». Они упали на колени, расстелили перед собой платки, после чего каждый отсек себе ножом мизинец на левой руке. Не издав ни стона, членовредители завернули свои пальцы в платки и, кланяясь, передали их победителям. Пожертвовав пальцы, они соблюли средневековый кодекс самурайской чести, а заодно и сохранили головы: победители простили побежденных.

Проявляя ритуальную жестокость по отношению к врагам, якудза всегда любили показать, что они не банальные киллеры и лишить врага жизни для них не главное. Среди якудзы известны случаи каннибализма, когда врага варили живым или мертвым и съедали. Так, известен случай, когда проштрафившегося гангстера убили его же товарищи, после чего труп расчленили и закопали в разных местах. Оставили только руки – из них на следующий день в одном из токийских ресторанов сварили сытный суп со свининой, лапшой и чесноком.

Исследование, проведенное в Японии в 1989 году National Police Agency, показало, что ежегодная прибыль якудзы составляет около полутора триллионов иен (для сравнения: весь бюджет второй экономики мира составляет 77 триллионов иен). Понятно, что примитивным рэкетом такие денег не вышибешь. И в карты не выиграешь. И на «девочках» не заработаешь.

Деловая активность якудзы напоминает деятельность знаменитых на весь мир японских корпораций, имеющих многопрофильный характер. Многопрофильная корпорация, когда падает спрос на электронику, начинает заниматься туризмом, не продаются спорттовары – переключается на строительство спортивных сооружений и т.д. По тому же многоотраслевому принципу устроена и экономика японской мафии.

В далекие времена, как мы уже упоминали выше, деньги приносили карты. Однако если бы прародитель японской мафии Бандзуйин Тебэй жил в ХХ веке, он позавидовал бы смекалке Синити Мидзохара, президента торговой фирмы «Роял джапан», контролируемой «Ямагути гуми». Мидзохара занимался подделкой знаменитых швейцарских часов «Картье». В Швейцарии закупали дешевые часы, внешне очень похожие на настоящие «Картье». Затем на циферблате выдавливались торговая марка и название фирмы, а на крышке – номер. Продавали грошовые часы по цене от двухсот до шестисот тысяч иен. До того, как фирму разоблачили и разразился грандиозный скандал, предприимчивые дельцы успели сбыть пятьдесят тысяч фальшивых часов: в Японии много «богатеньких буратино».

Конечно, главная прибыль якудзы – не от продажи фальшивых часов. Полицейская статистика свидетельствует, что из трех тонн наркотиков, ввозимых сегодня в страну, удается обнаружить и уничтожить лишь сто пятьдесят килограммов. То есть большая часть потока, минуя полицейский контроль, достигает места назначения. Бизнес исторически в руках якудзы. Источники поступлений на протяжении многих лет одни и те же – Южная Корея, Гонконг, страны Юго-Восточной Азии

Японские наркодельцы добрались даже до тихоокеанского побережья США. Они выступили в роли контрабандистов, наладивших поставки наркотиков на американский рынок из стран «третьего мира». Работает эта система таким образом. Вначале наркотики ввозятся в Японию, где их принимает якудза. После этого они направляются с новыми курьерами на Гавайи и в Калифорнию. К тем, кто въезжает в Америку из Страны восходящего солнца, таможня не столь придирчива, как к тайцам или филиппинцам…

А вот из Америки якудза везет на родину оружие. В отличие от США, где автоматическая винтовка может оказаться даже в руках школьника, в Японии торговля оружием запрещена. Пистолет покупается за океаном за четыре тысячи иен, а продается в Японии (из-под полы, разумеется) за четыреста тысяч. Так что самурайские мечи – мечами, а американские револьверы – револьверами.

Рассказывают, что как-то жители одной из токийских префектур подверглись нашествию королевских кобр. Оказалось, что якудза ввезла в страну в ящиках с экзотическими рептилиями партию стрелкового оружия. Расчет оказался точным: таможенникам не очень-то хотелось шарить в металлических контейнерах, где спали обложенные льдом кобры. Благополучно провезя контрабанду, преступники выпустили змей на волю.

Последнее десятилетие в Японии прошло под знаком затяжного экономического кризиса, продолжающегося и по сей день. Этот период японские экономисты опеределяют термином «bubble years» – «годы мыльных пузырей». В 80-е годы в стране стали как на дрожжах расти цены на землю и недвижимость. На их приобретение банки выдавали компаниям и корпорациям огромные кредиты, исчислявшиеся миллиардами иен. Однако рост цен не мог продолжаться вечно. В начале 90-х годов они так же внезапно пошли вниз. Рынок недвижимости обрушился.

Сегодня в Японии многие считают, что в бедах японской экономики повинна якудза. Такого мнения, в частности, придерживается бывший глава антикриминального подразделения японской полиции Раисуке Мияваки. По мнению Мияваки, используя свои огромные связи в Либерально-демократической партии, а также в финансовом, строительном и других секторах экономики, якудза взвинтила цены на землю. Кроме того, японские преступные группировки, утверждает Мияваки, получали доход от сокрытия безнадежной задолженности компаний и банков и блокировали попытки расследования.

Похоже, ценой здоровья национальной экономики якудза открыла для себя сразу несколько новых перспективных направлений деятельности. В наступившее «смутное время» вышибания долгов и передела собственности на услуги якудзы возник огромный спрос. Бандитов стали нанимать для решения споров «хозяйствующих субъектов». Есть и более тонкие методы выколачивания денег, не требующие подключения к операции «братков» с бычьими шеями. Жертву вовсе не обязательно пытать утюгом или закрывать на неделю в темном подвале с крысами.

Наиболее интеллектуальный вид японского рэкета называется сокайя. Те, кто им занимается, в совершенстве владеют самыми разнообразными приемами воздействия на директоров и топ-менеджеров банков и корпораций, исключающими какое бы то ни было рукоприкладство. Один из таких приемов – сбор компромата. Якудза имеет специальные конторы со своими частными детективами, которые внимательно следят за каждым шагом того, кто оказался «под колпаком». Получение взяток, посещение злачных заведений и другие грехи тщательно фиксируются. После этого в урочный день на пороге кабинета того или иного босса появляется учтивый господин с дипломатом и выкладывает карты на стол: знакомит его с результатами «независимого расследования». Необходимо отметить, что японцы проявляют особую чувствительность в вопросах, касающихся их чести. Известна практика публичных покаяний совершивших малейшие прегрешения известных политиков, чиновников, бизнесменов, плачущих при всем честном народе, уходящих в отставку, а то и совершающих ритуальные самоубийства. Вот эту-то особенность национального менталитета и использует в своих расчетах японская мафия. Сломать того, на кого удалось хоть что-то накопать, не составляет большого труда.

Сокайя не только собирает компромат. Мафия заблаговременно приобретает небольшое число акций той или иной корпорации, становясь ее миноритарным акционером. Практика использования миноритарного акционера в качестве троянского коня в борьбе за деньги или собственность, опробованная в России сравнительно недавно, расцвела в Японии пышным цветом гораздо раньше: под знаком сокайя прошло все последнее десятилетие. Пик активности сокайя приходится на июнь, когда в стране проходят ежегодные собрания акционеров, подводящие итоги очередных двенадцати месяцев и решающие стратегические вопросы развития. Незадолго до собрания, дата которого известна заранее, начинается обработка членов совета директоров. Сокайя обещает всяческую поддержку руководству компании, взамен требуя денег. Если договориться не удается, в ход идет шантаж. Как правило, договариваются: желающих пойти на конфликт с якудзой не бывает.

Японские гангстеры не брезгуют и более мелкими делами. К примеру, помогают разобраться в случае дорожно-транспортного происшествия и определить, кто кому сколько должен, а потом, если понадобится, и вышибить деньги из должника.

До последнего времени законодательство в отношении якудзы было весьма либеральным. Членов преступных группировок если и судили, то они отделывались штрафами или получали символические сроки заключения. В 1997 году министерство юстиции предложило парламенту ужесточить эту практику. Однако новый законопроект, родившийся в недрах минюста, так и застрял в парламентских коридорах. Оказалось, что консенсуса по вопросу о том, нужна ли стране мафия, среди политических партий страны нет. И дело не только в том, что многие политики связаны с мафией. Японцы, похоже, привыкли к якудзе. Триста лет для одних она оказывалась мечом, а для других – щитом. Они боятся, что, утратив якудзу, просто перестанут быть японцами…