Сможет ли Евросоюз заменить российский газ африканским?

ФОТО: СЕРГЕЙ ПЕТРОВ/ТАСС

В связи с обострением отношений между Россией и Западом Евросоюз ищет возможности ослабить газовую зависимость от России. Одной из попыток служит развитие энергетических проектов ЕС в африканских странах, обладающих необходимыми объемами для замещения российского сырья. Угроза эта вполне реальна, но на практике сделать это будет не просто, прежде всего из-за внутриполитических проблем Чёрного континента. На осуществление задумки Брюсселя могут уйти годы.

В условиях углубления кризиса в отношениях с Москвой Евросоюз ищет замену российскому газу. Поскольку государства вроде Ирана находятся под западными же санкциями, а традиционные крупные поставщики, включая Норвегию, фактически исчерпали возможности для наращивания производства голубого топлива, Брюссель пытается расширить число его поставщиков другими странами.

Однако основные газовые ресурсы уже «разобраны» потребителями, а поставки Европе американского СПГ обеспечивают лишь около 6,4 процентов ее потребностей, и пока он не в состоянии радикально «подвинуть» российское сырье. Для сравнения – соответствующая доля Москвы составляет 40 процентов.

Также в ЕС растет понимание, что усиление зависимости по поставкам такого стратегического сырья от экономического конкурента – США, да еще и более дорогого, чем российский газ, не является хорошим выходом.

АФРИКАНСКИЕ РЕСУРСЫ ПРОТИВ РОССИЙСКИХ

В этих условиях Брюссель рассматривает возможность расширить свои газовые поставки за счет африканских ресурсов. О такой перспективе последние месяцы неоднократно заявляли ведущие европейские политики, включая совершенного в мае визита германского канцлера Олафа Шольца на Чёрный континент, где он пытался заручиться поддержкой государств, имеющих серьезные источники газа. Так, почти половина из 55 африканских стран обладают крупными его запасами – в совокупности более 24 триллионов кубометров, из которых извлекаемыми являются 16–17 триллионов кубометров. С учетом среднегодовых поставок голубого топлива из России Европе объемом 150–155 млрд кубометров этих запасов теоретически хватит для его замены минимум на 150 лет.

Причем реально Африка располагает куда более внушительными запасами газа. Отдельного упоминания заслуживает шельфовый газовый бассейн MSGBC (Мавритания, Сенегал, Гамбия, Гвинея-Бисау и Гвинея), ориентировочные запасы которого превышают 2 триллиона кубометров.

НЮАНСЫ АФРИКАНСКОЙ РАБОТЫ

Кажется, при таком раскладе Европе остается распрощаться с российской газовой зависимостью. Однако как всегда, тут имеются «нюансы».

Согласно прогнозам аналитиков британской компании BP 2021 года, «плановая» добыча газа на Чёрном континенте к 2035 г. должна увеличиться на 80 процентов (с 237,4 до 427,32 млрд кубометров), и более чем в 2,61 раза к 2050 году (до 620 млрд кубометров) или на 14–22 млрд кубометров.

Как рассчитывает Брюссель, реализация этих планов позволит снизить его газовую зависимость от России. Однако это среднесрочные и долгосрочные планы, тогда как освободиться от нее Евросоюз намеревается уже сегодня. Однако в свете обострения отношений с Россией он готов форсировать их реализацию.

Рассмотрим перспективы этого на примере крупнейших «газовых» стран Африки (по данным западных энергетических компаний и Форума стран-экспортеров газа).

На первом месте находится Нигерия с 5,85 триллионами кубометров африканского газа.

На втором месте – Алжир с 4,5 триллионами кубометров.

На третьем – Сенегал – 3,4 триллиона кубометров (более 80 процентов запасов приходится на шельфовое месторождение Гранд-Торту Ахмейим (GTA). Другой крупный газовый источник – Якаар-Теранга – планируется запустить в 2023–2024 гг. Не случайно, что последний визит германского канцлера Шольца пришелся именно на эту страну – она находится близко к Европе, что уменьшает логистические издержки на доставку ей сырья.

На четвертом месте Мозамбик (2,83 триллиона кубометров). Сейчас там французская Total S.A., американская ExxonMobil и японская Mitsui ведут разведку газа и планируют в 2025– 2026 гг. полноценно запустить его добычу.

На пятом месте находится Египет (2,19 триллиона кубометров), экспортирующий СПГ и трубопроводный газ.

На шестом месте Танзания (1,63 триллиона кубометров), месторождения находятся на дальнем шельфе Индийского океана (у острова Сонго-Сонго, в заливе Мнази и Северное Киливани).

На седьмом месте Ливия (1,5 триллиона кубометров), экспортирующая СПГ и трубопроводный газ.

На восьмом месте Гана с запасами около 1 трлн кубометров. Сейчас британо-ирландская и итальянская компании Tullow Oil и ENI «давят» на ее руководство с целью получения новых разрешений для увеличения добычи газа на ее шельфовых месторождениях.

Остальные потенциально привлекательные для ЕС африканские государства заметно отстают от указанных выше стран. Далее следуют Ангола (382 млрд кубометров), Конго (286 млрд кубометров), Экваториальная Гвинея (143 млрд кубометров) и Камерун (136 млрд кубометров), всего запасов на 947 млрд кубометров. Итальянский концерн Eni и французская компания GDF Suez являются ведущими производителями газа (СПГ) и распределения полученной от его эксплуатации электроэнергии в этих странах, и они намереваются увеличить добычу там голубого топлива в ближайшие годы.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ПРОТИВ АФРИКАНСКИХ ПРОЕКТОВ ЕС

Однако добыча африканского газового сырья осложняется рядом факторов. Главный из них – политическая нестабильность Чёрного континента, при которой гарантировать его получение потребителям сложно. Это касается и стран, считающихся «безопасными» – вспомним теракт 2013 г. на алжирском газоперерабатывающем комплексе Ин-Аменасе, приведший к гибели десятков человек, включая иностранных специалистов, на исправление последствий которого ушел не один год. В остальных странах также действуют серьезные уголовные, сепаратистские и исламистские группировки, неоднократно наносившие удары по иностранным компаниям, в том числе энергетическим. И для большинства остальных «газовых гигантов» Африки характерна еще более низкая стабильность. А на территории многих, включая Нигерию, Ливию, Камерун, Сенегал и Мозамбик, вообще идут боевые действия.

И в целом безопасность африканских «газовых» стран находится на критически низком уровне и по подсчетам западных аналитиков каждую пятилетку шанс гражданской войны составляет в среднем для них 25 процентов. И это неудивительно – практически все они имеют многочисленные этно-религиозные и экономические проблемы, уходящие корнями в историю, в том числе колониальную.

И все это сильно снижает африканскую инвестиционную привлекательность для европейских частных компаний. Так, сейчас Европа вновь вспомнила проект строительства Транссахарского газопровода TSGP из Нигерии через Сахель (регион между Северной, Западной и Тропической Африкой) и Алжир в Европу, нереализованный из-за разгула там терроризма.

Напомним, что ориентировочная стоимость запуска TSGP заметно превысила 20 млрд долларов, но теперь издержки на его строительство, эксплуатацию и охрану могут оказаться еще выше и несоразмерны извлекаемой выгоде: гарантировать его бесперебойное функционирование по территории, неподконтрольной официальным властям, невозможно. Поэтому, скорее всего, западные компании сосредоточатся на дальнейшем развитии СПГ-проектов, менее уязвимых от политической нестабильности и террористических ударов, чем протяженные газопроводы. И это актуально для большинства африканских стран.

Так, в прежде более-менее стабильном Сенегале в последние годы усилились сепаратисты. В результате продолжающейся гражданской войны в Ливии экспорт трубопроводного газа оттуда находится под угрозой. Поэтому итальянская нефтегазовая компания ENI делает ставку на развитие более безопасных СПГ-проектов на ее шельфе.

В свою очередь, в результате активизации на северо-востоке Мозамбика боевиков запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) добыча газа в этой стране в 2021 г. была приостановлена, и инвесторы, включая французскую компанию Total, понесли огромные убытки. Сейчас африканские союзники ЕС проводят там с переменным успехом спецоперацию по их нейтрализации. И риски африканских вложений особенно показательны на мозамбикском примере, наглядно демонстрирующем, что «загореться» может практически любая страна Чёрного континента.

Важно, что в этом обострении французские источники подозревают Катар, заинтересованный в изгнании отсюда конкурентов и в перспективе сохранении высоких газовых цен. Тем более что его спецслужбы традиционно «завязаны» на исламских радикалах по всему миру и «поджечь» им эту проблемную страну не составило бы большого труда. Также ничего против таких действий не имеет и Турция, находящаяся с Евросоюзом «на ножах». Соответственно, попытки развить газовое производство в других странах также встретят их сопротивление, и с ними могут скооперироваться и другие незаинтересованные в этом государства.

Причем террористы – не единственная опасность для западных вложений. Другой риск несут африканские путчи. Только в 2020–2022 гг. в странах Чёрного континента было четыре удачных переворота, в том числе ударивших по бизнесу с многомиллиардными вложениями. Так, 5 марта 2022 г. глава гвинейской хунты полковник Мамади Думбуя приказал западным компаниям прекратить работу на огромном железнорудном месторождении Симанду, потребовав от них «обеспечить интересы Гвинеи».

АФРИКАНСКИЕ УСЛОВИЯ РАБОТЫ

И, наконец, западным компаниям в ряде стран сложно работать из-за непривлекательных условий, создаваемых местными властями. В качестве примера опять приведем Алжир. Он актуален и для многих других государств Чёрного континента, в частности, для Анголы. Его власти ранее препятствовали представителям зарубежного бизнеса выводить со своей территории прибыли, переигрывали уже заключенные договоры. И, главное, иностранные компании здесь могут работать только совместно с алжирскими коллегами и фактически, под их контролем – зарубежная доля в них не может превышать 49 процентов. То есть, они не могут даже полноценно распоряжаться вложенными в Алжир деньгами.

Визит канцлера Германии Олафа Шольца в ЮАР. Фото: EPA/TASS

Кроме того, развитие бизнеса традиционно осложняет алжирская бюрократия, тормозящая реализацию бизнес-проектов. В результате при неуклонном росте внутреннего потребления газа, его экспорт не удавалось кардинально увеличить.

Также необходимо заметить, что для развития новых африканских газовых проектов потребуются время и серьезные инвестиции. Их поток со стороны частных компаний с учетом указанных выше рисков может быть не таким уж и большим. И, стало быть, отдача от них будет соответствующей.

АФРИКАНСКАЯ УГРОЗА РОССИИ РЕАЛЬНА, НО.… ПОТОМ

Пожалуй, единственная возможность Европе минимизировать риски при работе в Африке – это максимально диверсифицировать там проекты. В любом случае, все их блокировать физически невозможно и какой-нибудь из них да «выстрелит».

Также подобные затраты компенсируют наличие там некоторых «бонусов». Почти во всех указанных выше африканских странах уже создана инфраструктура по добыче и транспортировке газа, которую лишь требуется развить.

Благодаря этому, как рассчитывают западные аналитики, первые серьезные результаты будут достигнуты уже через четыре года.

Так, в своем комментарии «Совершенно Секретно» ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, финансовый эксперт при Правительстве РФ Игорь Юшков отмечает, что СПГ-проекты в Африке полноценно заработают к 2030 г. «Сейчас много инвестиционных решений по миру принимают о строительстве новых заводов, много заводов строится. Но вводиться в эксплуатацию они будут примерно с 2026 и до 2030 г.».

В любом случае, это будет представлять опасность для российских интересов. Однако полученный на СПГ-проектах газ будет на порядок дороже трубопроводного российского и от его использования вырастут издержки для самой Европы, товары станут дороже и менее конкурентоспособными по сравнению с аналогичной американской и китайской продукцией, что больно ударит и по гражданам Евросоюза. Сможет ли он при таком раскладе полностью отказаться от российского сырья в пользу более дорогого и негарантированного африканского? Предположим, что ЕС попытается максимально снизить свою зависимость от Москвы, но полностью такие поставки не «отрежет». Во всяком случае, представляется очевидным, что Брюссель, пользуясь «африканским» газом, попытается перестраховаться. Ведь он, как показывает ситуация в Ливии и Мозамбике, может в любой момент «улетучиться».

Разумеется, Брюссель не желает зависеть по поставкам стратегического сырья от стран, с которыми у него имеются серьезные политические разногласия, и это серьезный аргумент ослабить газовую зависимость от России. Однако и многие его африканские партнеры не отличаются «послушанием». Например, сейчас Алжир из-за политических осложнений с Испанией срывает подписание с ней контрактов на поставки голубого топлива.

Между тем, вопреки уверенности сторонников точки зрения, что Евросоюз не сможет избавиться от российской газовой зависимости, в среднесрочной перспективе Москва уязвима от его контрдействий. Причем Евросоюз будет проводить стратегию «освобождения» от нее вне зависимости от исхода украинского противостояния. Разумеется, многое в исходе этого поединка будет зависеть от того, насколько Европе удастся пережить развивающийся кризис в ближайшие годы, пока она не в состоянии заменить поставки российского газа. Однако она его «амортизирует», реанимируя проекты атомной и угольной энергетики.

И, наконец, энергетическая угроза для России может дополнительно усилиться за счет развития газовых проектов в других странах. Так Игорь Юшков отмечает, что к 2030 г. «новые мощности по сжижению газа будут не в Африке, а в США и Катаре. На них двоих будет приходиться около 60 процентов всего мирового производства СПГ».

Соответственно, пока результаты противостояния представляются туманными. А в среднесрочной перспективе позиции России рискуют оказаться не такими уж и непоколебимыми.