Сюрприз для олигархов

Гарантии Владимира Путина старой элите сгорели в экономической и политической топке последних 4 лет

Как бы ни хотелось президентско-премьерским акторам сохранить социально-экономическую ситуацию в России, «как при бабушке», ожидать реинкарнации не приходится, о чём новые-старые члены медведевского правительства смутно догадываются уже сейчас. Экономический кризис в Европе, нарастающие негативные тенденции в экономиках стран Азии, многочисленные тревожные звоночки в нашем национальном хозяйстве доказывают, что лёгкой прогулки для кабинета министров не будет.

«Авось» как инструмент ручного управления
Старые методы координации, эффективные в нулевые и кризисные годы, взять хотя бы пресловутое ручное управление экономикой, нынче способны лишь усугубить проблемы, но отнюдь не стать фактором устойчивого развития. Власти, скорее, нужно формировать профессиональную пожарную команду а-ля «дефолт-98», нежели наделять государственными полномочиями удовлетворённых собой экспертов и аналитиков, помимо прочих недостатков, отличающихся во многих вопросах чудовищной некомпетентностью.
Россия ментально живёт надеждой на «авось». Разгорающийся экономический кризис в еврозоне, в последние месяцы стремительно переходящий в политический, кажется завсегдатаям российских правительственных коридоров чем-то инопланетным, неспособным поколебать статус России как «энергетической сверхдержавы». Нарастающие трудности с банковской и корпоративной ликвидностью, непрекращающийся отток капитала, стремительное снижение цен на углеводороды разбиваются о центробанковский показатель «подушки безопасности» – на 1 мая этого года международные резервы страны превысили 524 млрд долл.
В наши дни, когда распад зоны евро уже не представляется фантастикой, реализацию финансовых рисков количественно оценивают везде, только не в России. Это Европа может потерять на дефолте Греции не менее 400 млрд евро, а в совокупности потери от европейского кризиса могут составить не менее 4 трлн евро, но нам эти цифры – не указ. Мы не умеем просчитывать, насколько могут упасть основные фондовые активы, те же нефтяные фьючерсы, для нас важнее выполнить абстрактные президентские указания о создании и модернизации 25 млн рабочих мест, увеличении объёма инвестиций до 25% ВВП или повышении производительности труда в 1,5 раза.
То, что федеральный бюджет может быть бездефицитно исполнен при цене нефти в 118 долл. за баррель, похоже, мало кого волнует. А ведь основные потребители наших углеводородов как раз в Европе, для которой нынешние нефтяные котировки – как кость в горле. Не зря же осмотрительная Саудовская Аравия рефреном говорит о сверхвысоких ценах на нефть, а предложение нефти на мировом рынке в последнее время устойчиво превышает спрос без малого на 2%.
Отток капитала из страны, превысивший с начала года 42 млрд долл., свидетельствует не столько о плохом инвестиционном климате или о боязни инвесторов возвращения на пост президента Владимира Путина, сколько о мировой финансово-экономической турбулентности. Причём, без особых надежд на скорое улучшение экономической погоды. Не за горами подзабытые уже margin call для крупнейших российских заёмщиков и новые порции финансовой помощи из бюджета, государственных бюджетных фондов и государственных же банков.

«Человек-конфликт»
Отличительной особенностью российского кризиса 2008–2009 гг. была его краткосрочность. Бифуркационный выбор стратегии антикризисного развития России уложился менее чем в полгода. Причём, сырьевой приоритет обозначился сам собой – с возобновившимся ростом нефтяных котировок. В те годы в режиме ручного управления посредством избыточного бюджетного кредитования были решены многие проблемы российских «капитанов бизнеса», не только финансовые, но и социальные. Достаточно вспомнить «пикалевский» казус деловой жизни Олега Дерипаски с унизительной путинской фразой «Ручку верните!».
Искорёженная эстетика ручного управления парадоксальным образом прижилась и в относительно спокойные посткризисные годы. Продолжая нить Дерипаски, вспомним разрешение предбанкротной ситуации на Богословском алюминиевом заводе, когда Виктор Вексельберг после личного указания Путина был вынужден продать структурам «Базового элемента» Богословскую ТЭЦ, или недавнее безответное письмо тому же Путину работников Байкальского ЦБК с просьбой защитить их от финансовых претензий Олега Дерипаски.
Деловая этика Дерипаски, этого infant terrible российской экономики, конфликтами в Пикалево, Краснотурьинске или Байкальске не ограничивается. На вопрос, «почему ему всё сходит с рук» постараемся ответить ниже, а пока представим четыре основные арены боевых действий, в которых участвуют структуры дерипаскиного «Базового элемента».
Первый фронт – перманентный конфликт с «Интерросом» Владимира Потанина за право операционного контроля над деятельностью ОАО «ГМК «Норильский никель». Сегодня боевые действия носят, в основном, позиционный характер, гринмейлерские судебные атаки «Русала» «Интерросом» отбиты, но Дерипаска и стоящие за ним кукловоды не оставляют надежд на счастливый финал битвы. Тем более что финансовых ресурсов у подельников Дерипаски более чем достаточно.
Многих нынче посещает простая мысль – что мешает Дерипаске продать блокпакет акций структурам того же «Интерроса» или «Норникеля»? Один из возможных вариантов ответа кроется в «русаловской» отчётности. Так, согласно результатам деятельности «Русала» в 1-м квартале 2012 г., скорректированный чистый убыток компании составил 90 млн долл., и лишь учёт доли в прибыли «Норникеля» за вычетом налогов (202 млн долл.) позволил «Русалу» вывести показатель нормализованной чистой прибыли в плюс (112 млн долл.). Проще говоря, не будь у «Русала» доли в «Норникеле», российский алюминиевый монополист в 1-м квартале этого года был бы убыточным.
Второй фронт – внутрикорпоративная война в самом «Русале». Речь идёт о противостоянии Дерипаски и совладельца «Русала» Вексельберга. Недавно компания Вексельберга-Блаватника Sual Partners оспорила в Лондонском суде контракты «Русала» с трейдером Glencore на общую сумму в 47 млрд долл., заключённые в обход вето, наложенного представителями Sual. Заметим, что иск подан не только к основному акционеру алюминиевого холдинга офшорной компании En+ Group, а также к Glencore, но и к «Русалу» и даже к Дерипаске лично.
Третий фронт – противостояние в ОАО «Ингосстрах» с иностранными миноритариями из чешской PPF Investments (PPFI). В декабре 2006 г. PPFI приобрела 38,5% акций «Ингосстраха», причём сделка была одобрена ФАС России. 8 октября 2007 г. собрание акционеров страховщика (у Дерипаски контрольный пакет) приняло решение об увеличении уставного капитала «Ингосстраха» до 10 млрд рублей. PPFI утверждает, что подготовка собрания прошла без её ведома, и обвиняет структуры Дерипаски в попытке размыть пакет миноритария до 10%. Огромный административный ресурс Дерипаски до сих пор позволяет «Базовому элементу» всячески препятствовать справедливому судебному расследованию.
Четвёртый фронт открывается в наши дни и является логичным продолжением «пикалевского» конфликта трёхлетней давности. Не так давно стало известно, что компания «ВестПромРесурс», контролируемая владельцем «ФосАгро» Андреем Гурьевым,  подала в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области заявление о признании ЗАО «БазэлЦемент-Пикалево» («Пикалевский глинозёмный завод») Дерипаски банкротом. Иск стал констатацией факта невыполнения структурой Дерипаски обязательств перед одной из компаний «ФосАгро», парафированных правительством и лично Путиным.
А теперь – одна из версий, объясняющая чудодейственные способности «человека-конфликта» во всех коммерческих спорах выходить сухим из воды. Возможно, своим организационным могуществом Дерипаска обязан удачному вхождению в семью первого президента России Бориса Ельцина: как известно, супруга Дерипаски Полина – дочь Валентина Юмашева, в свою очередь женатого на младшей дочери Ельцина Татьяне Дьяченко.
Первый указ и.о. Президента России Путина «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи», подписанный им 31 декабря 1999 г., стал юридическим закреплением неформальных договоренностей Путина с Ельциным и членами его семьи. Непубличные соглашения, так же как отдельные нормативные акты, честно выполняются Путиным до сих пор, косвенно таким образом нанося огромный политический и экономический ущерб интересам России. Не исключено также, что фактическими владельцами «Русала» являются пресловутые «Таня и Валя», а Дерипаска при них играет роль номинального «смотрящего» руководителя. Но ведь третий президентский срок Владимира Путина, его убедительный результат на  выборах  показывает, что он уже никому ничего не должен. Президент должен быть гарантом Конституции для всего народа. Объективно гарантии старой элите сгорели в экономической и политической  топке  последних 4 лет.

Руками не трогать?
Экономика не может быть устойчивой, когда всего 605 российских компаний формируют 45% доходов федерального бюджета. Такая парадигма изначально предрасполагает правительство к продолжению практики ручного управления. Беда в том, что сырьевая ориентация на фоне негативного ценового тренда рано или поздно приведёт к убыточности финансово-экономической деятельности многих ведущих предприятий. Как того же «Русала», чистая прибыль которого в 1-м квартале 2012 г. сократилась по сравнению с аналогичным периодом прошлого года почти на 84%.
Если отрицательные тенденции мировой экономики станут российскими реалиями завтрашнего дня, правительству придётся принимать ряд непопулярных для элит решений. Речь, прежде всего, о минимизации присутствия офшоров в российской экономике. Тема эта крайне негативно воспринимается не только в исполнительной, но и в законодательной власти страны. Не секрет, что многие правительственные чиновники, депутаты и сенаторы опосредованно, через близких родственников или доверенных лиц, контролируют офшорные компании, на которые записаны их активы.
Сырьевой валютный дождь пока позволяет обходить этот неудобный вопрос стороной. Между тем, тот факт, что до 90% крупнейших российских активов (включая добывающую отрасль) оформлено на офшоры, уже мало кого впечатляет – общее место.
Так же как можно не задумываться о введении прогрессивной шкалы подоходного налога. Мощнейшее лобби из наиболее высокооплачиваемых сограждан (30% сборов по НДФЛ приходится всего лишь на 0,7% налогоплательщиков) пока не позволяет власти принять ответственное социально ориентированное решение о прогрессивном изменении налоговых ставок по НДФЛ и тем самым оставляет Россию в компании стран-изгоев в части социальной справедливости.
Сможет ли медведевское правительство адекватно отреагировать на эти и другие вызовы? Прислушаются ли «политические тяжеловесы» к советам профессионалов или страна по европейскому сценарию погрузится в пучину протестных настроений? Пока шансов на положительный ответ мало.