Тиль а-ля герр

Жерар Депардьё (справа) в роли лже-Мартена в фильме «Возвращение Мартена Герра»
Мишель Монтень

Из истории знаменитых преступлений. Старинная история сходства и превращения беспутного малого Арно дю Тиля в добропорядочного крестьянина Мартена Герра. История столь удивительная, что она послужила сюжетом для Александра Дюма, Мишеля Монтеня, а также современных французских и голливудских кинематографистов

Поразительное сходство двух людей издавна воспринималось как нечто чудесное, невероятное. Писатели и драматурги с древнейших времён охотно пользовались приёмом сходства персонажей, чаще в комедийном жанре, это позволяло изобразить весёлую путаницу, комедию ошибок. Римский комедиограф Плавт взял за основу пьесы «Амфитрион» миф о том, как верховный бог Юпитер принял облик военачальника Амфитриона, чтобы утолить свою страсть к его жене Алкмене. Почти пятнадцать веков спустя Жан-Батист Мольер сочинил новую версию «Амфитриона», эта комедия и сегодня пользуется успехом у публики. На тему сходства родных братьев и сестёр писали комедии Вильям Шекспир («Двенадцатая ночь, или Что угодно?») и Карло Гольдони («Слуга двух господ»).
Впоследствии тема сходства по родству перекочевала в приключенческие романы, бесконечно варьировался такой сюжет: братьев-близнецов  разлучали в младенчестве, один из них получал всё, другой ничего, но однажды они узнавали друг о друге – и тут начиналась остросюжетная интрига… Только один из таких романов заслужил всемирную славу – «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» Александра Дюма, в основе которого легенда о Железной  Маске.
В пору моего детства мы зачитывались книгой Марка Твена «Принц и нищий». Это исторический роман о приключениях двух мальчиков, похожих, как близнецы. Они родились и росли словно в разных мирах – Том Кенти в трущобах Лондона, принц Эдуард в королевском дворце. Волею случая эти два героя на время поменялись местами. Марк Твен не искал причин поразительного сходства: ни божественного  промысла, ни кровного  родства – похожи, вот и всё. Магия и тайны кроются в игре случая, в столкновениях характеров. «Принц и нищий» – это далеко не комедия, скорее драма, правда, со счастливым концом. Возможно, сюжет романа навеян реальными событиями из английской истории: авантюрист Перкин Уорбек выдавал себя за принца Ричарда, убитого в тюрьме. Уорбек сражался за трон и корону Британии, но потерпел поражение и был казнён в 1499 году, примерно за пятьдесят лет до событий, описанных в романе «Принц и нищий».
Жизнь – непревзойдённый драматург и величайший романист. Взять хотя бы историю Мартена Герра – в середине XVI века она поразила современников. Французский философ Мишель Монтень писал: «В детстве я был свидетелем процесса по поводу одного необыкновенного случая… и речь шла о том, что два человека выдавали себя за одно и то же лицо». И  далее Монтень, как истинный философ, делился своими сомнениями: «…обман, совершённый тем из них, кого судья признал виновным, выглядел так удивительно, настолько превосходил наше понимание и понимание самого судьи, что я нашёл слишком смелым постановление суда… Предпочтительнее было бы, чтобы формула судебного заключения гласила: «Суд в этом деле разобраться не может».
Позднее многие пытались разобраться: юристы, учёные-историки, писатели, кинематографисты. Творческие люди, само собой, прибавляли что-то от себя, предлагали собственные версии.
А если воздержаться от фантазий, то дело было так…

Семейные тайны
В 1527 году семья басков по фамилии Дагерр переселилась на юг Франции и осела в Лангедоке, в деревне Артига. Главой этой крестьянской семьи был Санкси Дагерр, он привёз жену и маленького сына Мартена, с ними переселился холостой брат Санкси – Пьер.
Люди они были работящие и предприимчивые. Купили землю и стали выращивать пшеницу, просо и виноград, пасли овец, а вскоре открыли небольшое производство черепицы и кирпичей, стали приторговывать с соседними деревнями. Со временем эта семья вошла в число самых уважаемых семейств деревни. Правда, односельчане упростили их фамилию, и Дагерры превратились в Герров, так и стали писаться в документах. Когда младший брат Пьер женился, Санкси выделил ему часть имущества и помог построить собственный дом.
У самого Санкси уже в Артига родилось несколько детей, выжили только четыре девочки. Через одиннадцать лет после приезда эта семья породнилась с местной зажиточной фамилией: отец женил Мартена на Бертранде де Ролс (в Лангедоке приставка «де» не означала дворянства, а лишь принадлежность к роду отца; отец Бертранды звался просто Ролс, а его дочь уже была де Ролс). Жениху было всего четырнадцать лет, а невесте и того меньше, точный возраст никогда не назывался, известно только, что девица уже «зацвела», то есть у неё появились месячные. Такой брак даже у южан считался слишком ранним. Но отцы двух семейств спешили заключить этот союз – брачный контракт сулил немалые выгоды обеим сторонам.
И вот состоялись венчание и свадебный пир. Провожая молодожёнов в опочивальню, им дали выпить специальный «горячительный напиток», призванный разжечь любовный жар. Но этого не произошло ни во время брачной ночи, ни позднее. Всеведущие кумушки в Артига утверждали, что молодых околдовали.
Мартен Герр был крепким, стройным парнем, подвижным и ловким, прекрасным фехтовальщиком. Но, вероятно, он был слишком юным для роли супруга, а его красавица жена Бертранда – тем паче. Первые неудачи в интимной жизни имели долговременные последствия – у этой пары не было близости почти восемь лет.
Возможно, это произошло ещё и оттого, что Мартен Герр, в отличие от ухватистых отца и дяди, неуютно чувствовал себя в чужой стране, под давлением властного родителя, да и в деревенской жизни вообще. Может быть, в мечтах он уносился в далёкие края, мечтал стать солдатом или моряком, но разве отец отпустил бы его? А тут ещё навязанный ему ранний брак – он словно цепью приковал его к постылой деревне…
Традиции и закон позволяли развод в том случае, если один из супругов оказывался неспособным к супружеству больше трёх лет. Родители Бертранды советовали дочери  оставить мужа. Но юная супруга проявила свойственную ей самостоятельность и великое терпение – она не бросила Мартена.
И тут молодым помогла одна мудрая старая женщина, научила их, что нужно делать. Супруги постились и усердно молились, затем в местной церкви для них отслужили четыре мессы. В довершение обряда Мартен и Бертранда причастились святых тайн и вкусили специально испечённых лепёшек. После этого заклятье спало, Мартен обрёл мужскую силу. Бертранда зачала и в положенный срок родила сына. Его назвали Санкси в честь деда.
И всё же отношения Мартена и Бертранды оставались холодными. А потом случилось непоправимое: Мартен тайком взял у отца небольшое количество зерна, что было расценено как кража. Отношение к воровству в крестьянском обществе вообще строгое. А тут ещё – кража у родного отца, да к тому же в баскской семье. По обычаям басков, родственник-вор становился презренным человеком и лишался наследства.
Положение Мартена в семье и в деревне стало невыносимым. Ему было двадцать четыре года, когда он исчез, не сказав никому ни слова.

Возвращение
Тяжела вдовья доля, но ещё горше судьба «соломенной вдовы» – её положение неопределённо: вроде бы замужем, но без супруга. Вот и Бертранда не знала: что с Мартеном? Жив ли он? Вернётся ли когда-нибудь?.. Год проходил за годом, а от него ни слуху ни духу. В таких случаях закон запрещал развод, даже если «без вести пропавший» отсутствовал двадцать лет. Только суд при наличии ясных доказательств смерти супруга мог освободить вдову от брачных уз.
Один за другим скончались свёкор и свекровь Бертранды. Перед смертью Санкси Герр простил непутёвого сына и завещал ему всё своё имущество. Заботу о Бертранде и Санкси-младшем взял на себя дядя Пьер – он управлял имением племянника и, надо сказать, не без выгоды для себя. Вскоре и он овдовел, почти одновременно овдовела мать Бертранды. Тогда дядя Пьер решил жениться на матери Бертранды, чтобы сосредоточить в своих руках имущество трёх семей. После этого бедная Бертранда оказалась в полной зависимости от дяди и его новой жены – своей матери.
Тем не менее молодая женщина несла свой крест с достоинством, была добродетельной матерью и примерной христианкой. Втайне она надеялась на возвращение Мартена. Хоть и не было между ними настоящей любви, а всё-таки Бертранда мечтала о семейной жизни. Односельчане жалели «соломенную вдовушку», и даже острые на язык кумушки сочувствовали ей.
Так жила Бертранда восемь долгих безрадостных лет. И вот летом 1556 года в Артига пришло известие: в соседнем селе объявился человек, назвавшийся Мартеном  Герром, он поселился на постоялом дворе.  Когда ему говорили о его жене, сыне и родных, он горько плакал и каялся.
Первыми к нему помчались его сёстры, сразу признали брата и вернулись к Бертранде с радостной вестью. Бертранда поспешила на постоялый двор и… в первую минуту замерла в замешательстве. Мужчина был очень похож на мужа, но как будто выше ростом и крепче сложением. А, впрочем, время и невзгоды меняют мужчин. Сомнения немного рассеялись, когда Мартен заговорил:
– Неужели ты не узнаёшь меня? Я так мечтал увидеть тебя, взять на руки нашего Санкси – он уже, верно, большой мальчуган!..
Он напомнил Бертранде многое потаённое, что связывает супругов и известно только им. Он даже спросил: целы ли его белые шоссы – облегающие штаны-чулки, которые он оставил в сундуке? Почему-то именно после упоминаний о щегольских штанах Бертранда бросилась ему на шею и залилась слезами…
Дядя Пьер тоже приехал на постоялый двор и тоже не сразу признал племянника. Лишь после упоминаний о совместных делах дядя обнял племянника и прослезился.
Однако ехать домой Мартен пока отказался. Он признался Бертранде, что подхватил дурную болезнь и не хотел осквернить жену. Он остался на постоялом дворе до излечения, а Бертранда часто навещала его и ухаживала за ним. Мартен рассказывал жене, как он бежал из Артига от позора и постоянного притеснения в надежде начать новую жизнь. Как завербовался в армию французского короля, как воевал, какие перенёс тяготы и страдания. Потом он перебрался в Испанию и устроился там неплохо, но чем дальше, тем больше тосковал по дому и семье. Наконец, его мучения сделались нестерпимыми, и он решил вернуться домой, подобно библейскому блудному сыну – с раскаянием и намерением вести добропорядочную жизнь.
Бертранда, казалось, привыкла к новому, немного незнакомому Мартену. В Артига они вернулись вместе, словно молодожёны. Односельчане встретили их с радостью – одни сразу узнали Мартена Герра, других убедило то, что он всех называл по имени, с каждым припоминал дела минувших лет.
 Словом, исполнились тайные ожидания всех – Бертранда обрела мужа и опору в жизни, дядя Пьер смог сложить с себя часть обязанностей, а жители Артига были довольны тем, что жизнь соседей теперь наладилась.
Однако сомнения не покинули Бертранду, а с тех пор, как они снова оказались в супружеской постели, даже усилились. Как говорят женщины в Лангедоке: «Жена всегда признает касание мужа». Бертранда не признала. Но зато она впервые ощутила себя женщиной.
Мартен, конечно, знал о сомнениях жены. Знал – и помалкивал. В жизни даже самых верных и любящих супругов есть тайные вещи, которых они предпочитают не говорить.
Итак, всё как будто вернулось на круги своя.

Чёртов дядюшка
Мартен Герр с жаром принялся за работу, и всё ладилось, за что бы он ни брался. Он даже расширил дело: скупал задёшево крупные участки земли, делил их на мелкие и выгодно сдавал в аренду.
С тем же жаром Мартен исполнял свой супружеский долг, словно желая вернуть жене все утраченные ночи. В течение трёх лет у них родились две дочери, правда, одна умерла в младенчестве.
Всё было хорошо, пока Мартен не схлестнулся с дядей. Прижимистый Пьер всё тянул с отчётом об использовании имения. Мартен понял, что дядя водит его за нос, и потребовал не просто отчёта, а предоставления всех счетов. Тут Пьер просто взбесился:
– Пока ты где-то шлялся, я содержал твою жену и твоего ребёнка! А ты вместо благодарности предъявляешь мне требования?!
Мартен низко поклонился дяде в ноги, а затем сказал:
– Но счета всё-таки покажи! – и пригрозил ему судом.
В конце концов племянник и дядя пришли к согласию, но с тех пор Пьер затаил обиду на Мартена. Всплыли все сомнения и подозрения. И главное из них: почему он не помнит баскских слов? Ведь в детстве Мартен хорошо говорил по-баскски. Пьер начал всех убеждать, что этот человек – мошенник. Он быстро перетянул на свою сторону жену, мать Бертранды (это было несложно, ведь она много лет назад убеждала дочь бросить мужа), своих дочерей и зятьёв. Им противостояли сёстры Мартена и, конечно, Бертранда.
– Он Мартен Герр, муж мой, мне ли его не знать! – говорила она. – Если найдётся безумец, который скажет, что это не так, я убью его!
Впрочем, иногда она добавляла:
– Или это сам дьявол в его обличье, – и торопливо крестилась.
В деревне тоже произошёл раскол, потому что Пьер повсюду рассказывал, что новоявленный Мартен Герр – самозванец, одурачивший его и всех вокруг. Племянник со своей стороны доказывал, что дядя бесится оттого, что присвоил его имущество и теперь мстит ему.
Пьер не унимался и даже пытался нанять крестьян, чтобы убить Герра, однако те не согласились. Тогда дядя со своими зятьями решил устроить самосуд, но Бертранда бесстрашно бросилась между мужчинами и заслонила собою мужа.
Скандал разрастался. Местный сапожник сказал своё веское слово:
– Бывает, что мужчина с годами полнеет и крепнет. Но ещё не бывало на свете, чтобы у него уменьшилась ступня, – и показывал старые колодки башмаков Мартена Герра и нынешние, на размер меньше.
Всерьёз поколебал уверенность сторонников Мартена Герра один прохожий солдат. Он возвращался домой в Рошфор, в Артига ему рассказали деревенские новости и показали виновника всех этих волнений. Солдат сказал:
– Кому вы верите! Это обманщик. Я знавал Мартена Герра, он воевал во Фландрии, во время осады Сен-Квентина он был ранен – пуля из аркебузы раздробила ему ногу. Теперь он ходит на деревяшке.
Некоторые поверили солдату. Другие считали, что это Пьер его подговорил. Многие стояли за Мартена, потому что  считали просто невозможным выдавать себя за другого человека и при этом ни в чём не ошибиться, нигде не просчитаться. И потом, мошенники так не поступают – любой злодей давно обобрал бы Бертранду и сбежал. А этот… Слепому видно, что Мартен и Бертранда любят друг друга. Поэтому сторонники Мартена только посмеивались над солдатом-рошфорцем: видно, хватил лишнего и спьяну придумал небылицу.
Бертранда снова была в постоянной тревоге. Вдобавок совесть христианки не давала покоя: а что если она совершает грех прелюбодеяния?
Муж успокоил её:
– Не слушай католических попов! Протестантские проповедники говорят другое: если мужчина и женщина живут вместе, в мире и согласии, Бог одобряет их союз.
– А как же людской суд?
– Я сумею отстоять своё доброе имя. Только и ты стой на своём. Ну, а если меня осудят, тебе ничего не грозит – скажешь, что заблуждалась искренно…
Тем временем Пьер решил начать собственное расследование. Он отправился по предполагаемому маршруту своего врага. И вот на одном постоялом дворе ему повезло, хозяин припомнил:
– Был тут один молодчик, Арно дю Тиль. Расспрашивал о деревне Артига и особенно о Мартене Герре и его семье. Говорил, что этот Мартен Герр погиб и завещал ему своё добро. Просил никому об этом не сказывать.
Чем дальше на юг пробирался дядя Пьер, тем больше узнавал о человеке по имени Арно дю Тиль. В родной деревне Саж этот парень заслужил дурную репутацию: за пьянство, обжорство и распутство его прозвали Пансет, то есть Брюхо.
На этом Пьер счёл предварительное расследование оконченным и поспешил в суд городка Рио, где подал жалобу судье от себя и от имени Бертранды, видимо, подделав её подпись. Жалоба была принята, притом судья поручил Пьеру самому доставить обвиняемого в тюрьму.
Январской ночью 1560 года в дом Мартена Герра ворвался дядя со своими вооружёнными зятьями, они вытащили его из постели и повезли в тюрьму.
Так началось знаменитое дело Мартена Герра.

Приговор
Бертранда осталась одна и снова оказалась под властью дяди Пьера и матери. Её вынудили поддержать иск против мужа. Бертранда пошла на этот шаг в надежде, что суд оправдает Мартена. Она передавала мужу в тюрьму бельё и деньги, молилась о благополучном исходе дела.
Мартен Герр в суде держался уверенно, его ответы были убедительными и казались искренними. Кроме того, он заявил, что Бертранду вынудили присоединиться к обвинению, и просил суд поселить её на время процесса «в каком-нибудь добропорядочном доме», как он выразился.
Суд внимательно выслушал показания свидетелей, всего по этому делу допросили около ста пятидесяти человек.  Большинство поначалу признали обвиняемого истинным Мартеном Герром, потому что он называл их по имени и вспоминал памятные им события. Впоследствии их мнения изме-
нились.
Сорок пять свидетелей утверждали, что обвиняемый – это Арно дю Тиль по прозвищу Брюхо или по крайней мере этот человек не тот, за кого себя выдаёт. Среди таких свидетелей обвинения были сапожник из Артига со своими колодками и крестьянин Карбон Барро, будто бы дядя Арно дю Тиля, – его разыскал и привёз на суд неугомонный Пьер. На очной ставке с Карбоном Барро подсудимый заявил:
– Я впервые вижу этого человека. Если он мой  родственник, то где остальные? Кто подтвердит его личность?
А в ответ на уверения сапожника Мартен сказал:
– Он собутыльник дяди Пьера и пьёт как сапожник. Может быть, он и колодки спьяну перепутал!
Почти столько же свидетелей, в том числе четыре  сестры и два шурина, уверенно отвечали, что перед ними настоящий Мартен Герр.
Наконец наибольшее число свидетелей не могли с уверенностью сказать, кто же он такой.
Пришёл черёд свидетельствовать Берт-
ранде. Она подробно рассказала суду всё о своей жизни с мужем до и после его долгого отсутствия. В то же время она вела себя осторожно и говорила лишь о том, что, по её мнению, мог подтвердить муж. Когда их свели на очной ставке, Мартен Герр сказал:
– Моя жена – честная женщина, она во всём права, за исключением того, к чему её принудил мой дядя. Но если Бертранда поклянётся перед Богом и людьми, что я не муж её Мартен Герр, я приму любое наказание и даже смерть.
Бертранда промолчала.
Ни одного ясного и бесспорного доказательства у суда не было, и всё же он объявил ответчика виновным в присвоении имени и собственности Мартена Герра, в совращении Бертранды де Ролс. После публичного покаяния и уплаты штрафа в две тысячи ливров и судебных  издержек его должны были обезглавить и четвертовать.
Обвиняемый не дрогнул и тотчас подал апелляцию в суд высшей инстанции – в Уголовную палату Парламента Тулузы, главного города Лангедока. Его доставили в тулузскую тюрьму Консьержери.

Немая сцена
В новом рассмотрении дела Мартена Герра принимали участие опытные судьи, в том числе высокообразованный юрист Жан де Кора, автор нескольких трактатов по вопросам права. Он был к тому же человеком, не лишённым высоких чувств, – всем была известна его нежная любовь к жене, Жакет де Бюсси.
Судьи глубоко изучили все материалы дела. Основные фигуранты были вызваны в суд. Жан де Кора отнёсся критически к свидетельским показаниям: старался понять взаимоотношения свидетелей, истцов и ответчика. Новые свидетели, привлечённые тяжущимися сторонами, также разделились во мнениях с небольшим перевесом в пользу Мартена Герра.
Искренность рассказов обвиняемого и Бертранды произвела на судей благоприятное впечатление. И наоборот, главный истец Пьер признался в суде, что не представлял счетов по управлению чужим имуществом и обманул суд в Рио, выступив представителем Бертранды, не имея на то полномочий. Судьи начали склоняться к оправданию  подсудимого. Жан де Кора руководствовался, кроме всего прочего, принципом римского права «в спорных случаях лучше не карать виновного, чем осудить невиновного». Вдобавок французские суды в сомнительных ситуациях  стремились защитить интересы семьи и детей. В случае оправдания у Бертранды будет муж, у Санкси и маленькой Бернарды – отец.
И вот, когда суд уже был готов вынести решение в пользу «названного Мартена Герра», дверь зала заседаний отворилась, и стражник впустил человека на деревянной ноге. Стуча протезом, он приблизился к судьям.
– Кто вы, сударь, и что вам угодно? – спросили его.
– Моё имя Мартен Герр, – глухо произнёс незнакомец.
Немая сцена.

Похождения Мартена
Так что же произошло на самом деле?
Мартен Герр покинул свой дом, семью, деревню Артига и отправился искать лучшей доли. Он двигался на юг, перешёл Пиренеи и оказался в Испании. Мартен остановился в Бургосе, быстро научился говорить на кастильском наречии. Сперва он перебивался случайными заработками, а затем устроился лакеем к кардиналу  Франциско де Мендоза. Крестьянин-баск оказался среди знатных господ во дворце, а когда выходил в город, то сам чувствовал себя господином – в ярком камзоле, в шляпе с пером, при мече на поясе. Может быть, именно об этом он мечтал в забытом богом Артига.
У кардинала был брат Педро, известный военачальник испанской армии, он взял Мартена в свою свиту. Когда началась война с Францией, Педро де Мендоза возглавил лёгкую кавалерию. Так Мартен Герр стал солдатом испанского короля Филиппа II. Он изменил своему отечеству, но в те годы и не думал возвращаться во Францию.
Десятого августа 1557 года во Фландрии у стен крепости Сен-Квентин разыгралась жестокая битва. Испанская армия разгромила французские войска, но победа далась дорогой ценой. Мартен Герр был ранен в ногу пулей из аркебузы, потерял много крови, его жизнь повисла на волоске. Полковой лекарь ампутировал ему ногу. Многие считали Мартена погибшим, но он выжил.
С той войны возвращался французский солдат Арно дю Тиль. Неизвестно, встречался ли он с Мартеном Герром. Зато известно, что где-то по дороге его окликнули сослуживцы Герра, приняв за своего товарища. От них Арно узнал о своём поразительном сходстве с Герром, которого считали не то погибшим, не то пропавшим без вести.
В родных местах Арно дю Тиля вспоминали так: «беспутный малый, погрязший во всяческих пороках». Проще говоря, он, как многие гасконцы, любил выпить и закусить, не пропускал ни одной юбки, а когда ругался, то поминал и бога и мать его. Работать в поле не любил, а вот торговля у него шла бойко. Он обладал поразительной памятью и красноречием. Добропорядочные селяне сторонились его, а он в свою очередь тяготился ханжескими нравами деревни. Поэтому и завербовался в армию.
Но война изменила Арно, это был уже не прежний Пансет-Брюхо. Ему впервые захотелось быть, как все, завести семью, иметь собственное хозяйство. Узнав о существовании своего двойника, услышав его историю, он начал собирать сведения о Мартене Герре. И, кроме того, имение пропавшего баска значительно превосходило наследство в Саже, да ещё неизвестно было, достанется ли  оно  «беспутному малому»!
Вот какие обстоятельства привели этого человека в Артига, вот почему Арно дю Тиль превратился в лже-Мартена Герра.
А в это время настоящий Мартен Герр вернулся в Испанию. Его хозяин и командир Педро де Мендоза через своего брата кардинала обратился к королю с просьбой поддержать солдата-инвалида. Филипп II выделил Мартену Герру пожизненную пенсию и назначил его смотрителем богадельни при военном ордене святого Иоанна Иерусалимского. Это была хорошая должность, но жизнь в богадельне однообразна, а правила строги. Между тем  Испания и Франция заключили мир, многие военные, сражавшиеся против своих государей, получили прощение. Мартен всё чаще задумывался о возвращении домой.
Оживившаяся торговля привела в Испанию многих французов, особенно из южных провинций. Кто-то рассказал о диковинном происшествии в Лангедоке. И тут в сердце Мартена вспыхнул огонь ревности: в его доме хозяйничает самозванец! Он бросил всё и отправился в путь, сначала в Артига, затем в Тулузу, пока не появился в зале суда.

Покаяние с петлёй на шее
…Немая сцена прервалась гневным восклицанием обвиняемого:
– Проходимец! Злодей! Это Пьер Герр нанял его!
Но в эту минуту Бертранда с рыданиями бросилась к ногам инвалида, обняла безжизненную деревяшку и молила:
– О, Мартен, прости меня! Я была обманута этим злодеем! Словно туман застлал мне глаза… Не я одна  заблуждалась. Твой дядя и сёстры, наши соседи – все ошибались…
Но муж остался холоден к её мольбам. Он сказал:
– Перестань и не оправдывай себя тем, как вели себя мои сёстры и дядя. Даже родные отец и мать не знают своего сына так, как знает жена мужа своего. В несчастье, обрушившемся на наш дом, виновата только ты!
К этому времени судьи пришли в себя от потрясения, и мэтр де Кора заметил пришельцу:
– Разве не вы тайно оставили свой дом и бросили жену и малютку-сына на долгие годы? Часть вины лежит на вас, если вы действительно Мартен Герр!
Судьи приказали взять его под стражу, и начался суд, как теперь говорят юристы, по вновь открывшимся обстоятельствам.
На очных ставках дядя Пьер и сёстры со слезами на глазах признали в этом одноногом измождённом человеке подлинного Мартена Герра.
На одном из заседаний судьи свели двух Герров, и это было странное зрелище. Но ещё более странным было то, что подсудимый вспоминал больше подробностей из прежней жизни Мартена Герра, чем новый претендент. Вообще говоря, обвиняемый сражался, как лев, отчаянно цеплялся за жизнь в прямом смысле и в переносном – за жизнь Мартена Герра, за его личину. Судьи сдирали с него приросшую маску, что называется, с мясом.
Только один раз он выказал страх. Председатель суда Жан де Мансекаль спросил:
– Может быть, злой дух помог тебе узнать так много тайн о Мартене Герре и жителях деревни?
При этих словах подсудимый побледнел и пошатнулся. Обвинение в чародействе и колдовстве разрешало применение пыток. Но суд не стал развивать эту тему. К
тому времени из деревни Саж были вызваны родственники Арно дю Тиля и опознали его. Отпираться дальше было бессмысленно.
Присвоение чужого имени и имущества вкупе с совращением и прелюбодеянием считались тяжкими и мерзкими преступлениями. По совокупности подсудимого могли не только обезглавить и четвертовать, но и сжечь заживо. Судьи долго совещались и наконец двенадцатого сентября 1560 года вынесли приговор: Арно дю Тиля повесить, а труп сжечь (мэтры  поправили своих коллег из Рио: честь быть обезглавленным принадлежала только дворянам, простолюдину полагалась виселица). Но перед казнью осуждённый должен был принести публичное покаяние перед всеми обманутыми в деревне Артига.
Суд проявил милосердие к пострадавшему – Мартену Герру: его измена французской короне была прощена. Судьи позаботились и о дочери Бертранды, рождённой от самозванца: девочка была признана законнорожденной и унаследовала имущество, принадлежащее отцу в деревне Саж.
После объявления приговора суд пытался примирить Мартена и Бертранду, но муж по-прежнему винил во всём супругу.
Виселицу сколотили напротив дома Мартена Герра. Осуждённого провели по всей деревне с верёвкой на шее. Он был в белой рубахе до пят, с горящим факелом в руке.
– Простите меня, люди добрые, помилуй меня, Господь! – говорил он. – Я обманул всех вас, присвоил имя и добро чужого человека и запятнал честь его жены. Хвала судьям, которые положили конец этой греховной лжи.
Уже поднимаясь на эшафот, он продолжал:
– Прости меня, Бертранда! Ты была честной женщиной, добродетельной супругой и матерью. Храни тебя Пресвятая Мадонна! А ты, Мартен Герр, не обращайся с ней дурно, она этого не заслуживает…
Он продолжал говорить и молиться, пока не повис в петле.

Приговор не окончательный
На заключительном заседании суда присутствовало множество людей. И среди них юный Мишель Монтень, будущий великий философ. Должно быть, он навсегда запомнил стук деревянной ноги Герра и поэтому, наверное, поместил упоминание об этом событии в главе «О хромых» во второй книге «Опытов».
Но ещё раньше, буквально по свежим следам, судья Жан де Кора написал книгу «Достопамятный приговор» о деле  Мартена Герра. Её усердно штудировали несколько поколений будущих юристов.
Но чаще этот сюжет описывали как событие необычайное, диковинное. Его также охотно использовали памфлетисты, ревнители морали.
Прошло без малого триста лет, и эту историю выудил из архивной пыли Александр Дюма. В своём романе «Две Дианы» он вывел Мартена Герра в роли оруженосца главного героя. Уже через год после выхода романа Дюма вновь обратился к этому сюжету и на этот раз поместил его полностью в сборник очерков «История знаменитых преступлений». Сборник всегда издаётся под именем Дюма, хотя на самом деле его соавторами были несколько писателей и журналистов – Арно, Фурнье, Фьорентино, Мальфий и другие.  В частности, главу «Мартен Герр» написал Фурнье. В ней много неточностей, произвольных трактовок и откровенных выдумок, ну а по части стиля… Даже редактура Дюма не избавила текст от неумеренного  нагнетания страстей.
Прошло ещё сто лет. Романистка Джанет Льюис написала книгу «Жена Мартена Герра»; она постаралась изобразить события  с точки зрения несчастной Бертранды.
Именно эта книга легла в основу французского фильма «Возвращение Мартена Герра» с Жераром Депардье и Натали Бай в главных ролях (Франция, 1982 г., три  премии «Сезар», 1983 г.). В работе над сценарием и фильмом приняла участие Натали Земон Дэвис, учёный-историк. Она продолжила изыскания по этой теме и впоследствии издала об этом книгу.
Наконец, в 1993 году вышел американский фильм-ремейк «Соммерсби» с Ричардом Гиром и Джоди Фостер. События фильма были перенесены в Америку, в годы после окончания гражданской войны. Но в целом сюжет остался неизменным.
Все перечисленные достойные авторы создали впечатляющие произведения. Каждый пытался осветить те или иные грани характеров героев, каждый предлагал свою трактовку темы.
Мне, признаться, особенно интересна проблема, никем всерьёз не разработанная – преображение самозванца в личность более высокого порядка. Надевая личину благородного человека, авантюрист сперва старается казаться таковым, а потом становится им на самом деле; он уже не может и не хочет  жить иначе; он готов скорее умереть, чем отказаться от себя нынешнего… Мы привычно говорим: дурные примеры заразительны. Но, оказывается, в определённых обстоятельствах и высокие примеры возвышают.
Вот и Пансет-Брюхо настолько вжился в роль добропорядочного крестьянина, достойного мужа и отца, что в реальности стал им. И если бы меня спросили, кто из двух Герров благороднее, я бы сказал: самозванец Арно дю Тиль. Каюсь, моё суждение не по закону, а «по понятиям». А понятие моё простое: покуда мы способны не только падать, но и  подниматься над собой, для нас ещё не всё кончено. 

Сергей МАКЕЕВ: www.sergey-makeev.ru, post@sergey-makeev.ru.