Управляемая демократия, время хоронить

В Кремле идет борьба между решением привлечь массы к власти и желанием сделать выборы косметической процедурой.

Cам факт введения прямых выборов глав исполнительной власти гражданами означает не просто восстановление одной из базисных основ демократии. Согласие на выборы означает полное поражение того, что вот уже более десяти лет внедряли в России в качестве системы «управляемой демократии».
Назначенцы Кремля и Белого дома чуть ли не все оказались хуже своих избиравшихся предшественников. Единственное, что у них получилось – стоять смирно перед Кремлем и Белым домом. А дела в России не улучшились.

И президент Путин принял, на мой взгляд, историческое решение – восстановить прямые выборы. В истории и России, и мира такого рода обращения к мнению населения всегда означали две вещи. Во-первых, признание властью своей неспособности собственными силами успешно руководить страной. И во-вторых, решение власти обратиться за помощью к своим гражданам.

То, что Путин решил опереться на мнение граждан, то, что мэр столицы Сергей Собянин сразу же начал выполнять это решение, – говорит о многом. В руководстве России победили не сторонники закручивания гаек, надутые и самоуверенные специалисты по изменению часовых поясов, а те, кто видит перспективу в сотрудничестве с народными массами.

Это решение – похоронный колокольный звон по управляемой демократии и – не исключено – по всему тому российскому варианту номенклатурно-олигархического постиндустриального строя, который нам по советам Запада и российских сторонников Запада в лице Гайдара и прочих навязал Ельцин в конце 1991 года.

В чем-то ситуация напоминает 1988 год, когда Горбачев принял такое же решение: обратиться к голосованию народа.
Теперь главное в другом: захочет ли народ принять протянутую ему Кремлем руку? Поверит ли он в искренность Кремля? Пойдет ли на совместную работу с ним?

Это сейчас главное. Тем более что номенклатура постаралась обставить свои согласия на выборы кучей условий, ограничений, согласований.
Выборы мэра могут проходить в двух вариантах. Первый: когда дела идут. Я бы применил такой образ: поезд идет и надо подобрать хорошего машиниста. Второй: когда главная проблема не в мэре, каким бы талантливым он ни был, а в самой системе управления городом и – шире – в самой системе страны.
Когда я избирался сначала председателем Моссовета, в 1990 году, а затем мэром, в 1991 году, была вторая ситуация.

Сейчас, судя по всему, власти хотят убедить москвичей, что в городе первая ситуация. Все в основном хорошо идет, надо дать больше власти и полномочий главе города.

Я с этим не согласен. Иди все хорошо в стране и в городе – нынешнее голосование Кремлю было бы не нужно. Разве что в качестве косметических добавок.
Я склонен думать, что в Кремле все еще идет борьба между решением привлечь массы к власти и этим укрепить власть и желанием сделать выборы косметической процедурой.

На мой взгляд, есть несколько фундаментальных столичных проблем, которые требуют не косметических, а глубоких мер.

На фото: Первый избранный мэр Москвы Гавриил Попов с первым избранным президентом России Борисом Ельциным (РИА «Новости»)

Первая проблема. Сделать демократов и москвичей хребтом городского управления. Сейчас все захватили бюрократы. Даже после выкупа приватизированных квартир москвичи стали объектом манипуляций «управляющих компаний». Вы подумайте, слово-то какое – «управляющая». Не обслуживающая, не нанятая, а управляющая.

Основа любой демократии – это мировой опыт – ее низовое, первичное звено. Его в Москве нет.

Надо создать демократическую основу городской власти. Домовые комитеты. Уличные комитеты. Комитеты площадей. Комитеты кварталов. Комитеты микрорайонов. Депутаты будут совмещать свои главные занятия с депутатством. А для всех «аппаратчиков» ввести предельный срок работы на этом уровне в два года.

На базе такой демократии можно будет на 50% сократить число бюрократов.

Вторая проблема. Интеллектуализация города. Лицом Москвы должна быть ее интеллигенция, а не гастарбайтеры, лимитчики, строители, чиновники.

Для привлечения интеллигенции в Москву со всей страны и мира надо продавать ей жилье по себестоимости, в кредит с длительной рассрочкой. А заслуженным врачам, учителям, ученым, артистам, спортсменам – вообще с большими скидками, а то и бесплатно. И не просто жилье – а коттеджи с участками земли.
Будущее Москвы, ее авторитет в стране, ее роль целиком зависят от превращения Москвы в город интеллектуалов.

Третья проблема. Проведение второго тура «раскулачивания» бюрократии. Первым была приватизация экономики и жилья. Вторым должна стать приватизация здравоохранения, образования, спорта, культуры и науки.

Нас бюрократия сознательно обманывает и запугивает. Она говорит о жестком выборе: или бесплатное (с нами, бюрократами), или без нас, но тогда платите за все – за детский сад, школу, поликлинику и т.д

Такой альтернативы нет. Можно и нужно и бесплатность сохранить, и от бюрократии в качестве начальства и посредника избавиться.

У вас есть ребенок. Вы получаете талон на оплату его образования. Вы затем сами выбираете частную школу. Если хотите – ту, где требуется доплата к сумме талона. Школа будет зависеть только от денег родителей. И вопросы учебников по истории, и вопросы уроков по религии она решит сама, вместе с родителями.
За разгосударствлением экономики в России должно пройти разгосударствление всей непроизводственной сферы. Бюрократия должна быть из нее изгнана. Тогда появится в России свободный средний класс.

Меня иногда упрекали в том, что в 1991 году я пошел на популистский шаг: сразу после победы на выборах отменил для пенсионеров плату за проезд на городском транспорте.

Это не популизм. Популизм – это забота о собственном авторитете. Когда лидеры катаются на горных лыжах, недоступных 99% граждан, – это популизм. А когда лидеры пересаживаются на вертолеты, это уже забота не о себе, а о миллионах граждан в автомобильных пробках, это уже социальная акция.
Отмена платы за проезд в 1991 году была именно социальным актом.

Я – человек не марксистско-ленинской, но все же по преимуществу социалистической идеологии, близок к социал-демократии. Я понимал, сколько бед принесет выход из бюрократического социализма неготовым к этому миллионам граждан. Пусть даже лично виноватым в том, что советский социализм сохранялся десятилетия. Особенно будет трудно пенсионерам и тем, кто не сможет воспользоваться возможностями нового строя по возрасту.

И я искал пути облегчения их судьбы. Отмена платы за проезд – одна из мер. Был у меня и проект возмещения гражданам их  денежных вкладов, «сгоревших» в Сбербанке, путем предоставления участков земли возле города или пакетов акций добывающих нефть и газ компаний.

Ну а что бы я сделал сейчас? Я бы отменил подоходный налог со всех, кто получает зарплату из бюджета: учителей, врачей, служащих, даже депутатов. Зачем перекладывать деньги: брать у людей и им же платить зарплату?!

Как я бы это сделал? Это мой секрет. В 1991 году мое предложение об отмене платы за проезд показалось невозможным. Через пару дней Юрий Михайлович Лужков, тогда мой зам, сказал, что решение вырисовывается. А еще через пару дней он уже твердо заявил: получится. Вот и сейчас с махинацией бюрократии – обирать тех, кому она же платит, – логично покончить.

Есть еще ряд важных проблем.

Превращение Москвы в электронный город, в котором на работу надо будет ездить пару раз в неделю. В котором покупки совершаются по Интернету.

Переселение москвичей, особенно пожилых, в благоустроенные коттеджные поселки с небольшими участками земли.

Объединение города и области.

Перенос столицы из Москвы в особый центр России.

Выборы мэра надо превратить в голосование по выбору путей развития нашего мегаполиса.

Если граждане поверят, придут активно голосовать – с Москвы начнется эпоха совершенствования российского постиндустриализма.

Если же бюрократия превратит выборы в косметическую процедуру, в России будет то же, что происходит в мире. Мы видим антиглобалистов. Антифинансистов. Антиевропеистов. Сторонников «исламской весны».

При всех их невероятных различиях у них есть одно общее – неприятие нынешнего общества. Шире – всей нынешней цивилизации.

И судя по 30% голосов, собранных «анти» на выборах в Италии, судя по победе на выборах мэра Рима – кандидата этих «анти», уже есть основания предположить, что в ХХI веке главным станет не переход к развитому постиндустриализму, а такой же отказ от всей нынешней цивилизации, какой имел место в первой четверти ХХ века, когда сотни миллионов в России, Германии, Италии, Китае избирали государственно-бюрократический социализм. Переход или мирный, или – как предсказывал Элвин Тоффлер – ХХI век станет веком антибюрократических революций.

Я как раз сейчас работаю над книгой, в которой рассматриваю обе перспективы: перспективу совершенствования постиндустриального строя и перспективу альтернативной цивилизации. Это будет десятая книга серии «Мне на шею кидается век-волкодав».