Уроки Марины Салье

Сегодня исполняется год со дня смерти Марины Салье – одного из самых ярких политических деятелей 90-х, первой выступившей с публичной критикой Владимира Путина задолго до его президентства. Марина Салье в течение 10 лет, вплоть до марта 2010 года, не давала интервью, уехав в деревню в Псковской области. Первой журналисткой, с которой она согласилась говорить, была Анастасия Кириленко. Анастасия передала в редакцию «Совершенно секретно» материал, написанный помощником Салье Леонидом Добровольским.

«Мы встретились с Мариной Салье в марте 2010 года. Через два года, в марте 2012, Марины Евгеньевны не стало. Благодаря нашему интервью Марину Салье разыскал проживающий в Испании ее соратник, бывший заместитель председателя комитета по продовольствию исполкома Ленсовета Леонид Добровольский. Он высоко ценил Марину Евгеньевну за ее глубокую порядочность, цепкость, несгибаемый характер, которые выделяли ее на фоне остальных политиков», — рассказала в интервью газете «Совершенно секретно» Анастасия Кириленко.

Материалы расследования, посвященные деятельности Владимира Путина в 90-е годы, выложены в группе памяти Марины Салье в Facebook.

Леонид Добровольский вспоминает:

— Говоря сегодня о Марине Евгеньевне Салье, очень бы не хотелось превращать память о ней в некую икону. Намного важнее подумать и поговорить об уроках Салье, имеющих, как мне кажется, крайне важное значение, как для сегодняшних приверженцев европейского выбора в историческом развитии нашей страны, так и для будущих поколений российских европейцев.

Первый урок Салье я сформулировал бы так: необходимо крайне бережно и в то же время настойчиво передавать, прежде всего, своим детям и близким и, по возможности, всем окружающим гуманистические традиции нашей интеллигенции. Необходимо очень внимательно относиться к реальным носителям этих традиций, выделять их из общей массы, прислушиваться к ним и при необходимости их защищать. Отличительные признаки этих людей легко узнаваемы: порядочность, принципиальность в сочетании с толерантностью, обширный культурный багаж, доброжелательность, готовность к диалогу, самостоятельность суждений, отсутствие агрессивности и склонности к стяжательству.  В более общем смысле речь идёт о просвещении и культуртрегерстве. На сегодня одна из главных проблем нашего общества – люди, по-настоящему просвещённые, составляют в нём весьма незначительную долю. При росте числа людей, получивших то или иное образование, слой людей, приобщённых по-настоящему к культуре, истончается на глазах.

Совершенно понятно, что реализация выбора европейского пути развития для России возможена только в случае поддержки этого выбора значимой частью населения страны, что в свою очередь возможно лишь при достаточно высоком уровне его просвещённости.

Второй урок Салье – бесперспективность борьбы одиночек, даже обладающих выдающимися личными качествами. В конце восьмидесятых — начале девяностых мы видели блестящих ораторов и полемистов на митингах, в залах заседаний Съезда народных депутатов, в Ленсовете и Моссовете, на тогда ещё свободном телевидении. Это были настоящие лидеры общественного мнения. Тогда же начался процесс структуирования политического пространства и создания политических партий. В либерально-демократически настроенной части общества народные фронты могли бы сыграть роль естественной базы для образования политических партий, однако этого в большинстве случаев не произошло. Единственным на определённом отрезке времени успешным партийным проектом стала партия «Яблоко» социал-демократической ориентации. Другие партийные  проекты, в частности, «Демвыбор России», её преемник «Союз правых сил» оказались нежизнеспособны, на мой взгляд, во многом из-за того, что были, в сущности, кабинетными образованиями, партиями власти, притягивавшими к себе чиновников и карьеристов, стремившихся стать чиновниками, которые мгновенно меняли свою партийную принадлежность в момент, когда партия власти переставала быть таковой. Эти партии не имели развитой и надёжной базы в виде низовых партийных организаций и их политический потенциал исчерпывался ограниченной группой известных политических персонажей.

Главным системным фактором, обусловившим поражение демократов, было отсутствие достаточной социальной базы — значительной массы людей, разделяющих европейское гуманистическое мировоззрение и базовые положения европейской системы ценностей. Демократически настроенная интеллигенция в обеих ипостасях: социал-демократической и либерально-демократической составляла ничтожно малый процент от населения огромной страны, в большинстве своём остававшейся и продолжающей оставаться, в лучшем случае, равнодушной в своём отношении к идеалам гуманизма.

Теперь мне хотелось бы сказать о третьем уроке Салье, лежащем, если так можно выразиться, в человеческом измерении. Я уже говорил о тех качествах, по которым можно узнать и выделить из общей человеческой массы носителей традиций российской интеллигенции. Прежде всего, я хочу сказать о таких качествах политика, общественного деятеля как ответственность и мужество, необходимое для того, чтобы эту ответственность нести. Став депутатом Ленсовета, она как сопредседатель Ленинградского народного фронта имела полную возможность выбрать для себя любую сферу депутатской деятельности. Однако депутаты, избранные ленинградцами в Ленсовет получили в нём большинство и стали властью. Именно осознание этой ответственности  перед избирателями побудило Марину Евгеньевну взяться тогда за самую главную проблему: на жителей города, пережившего блокаду, надвигался продовольственный кризис – реальная угроза настоящего голода. Тогда мало кто понимал и воспринимал эту угрозу всерьёз. Марина Евгеньевна возглавила депутатскую комиссию по продовольствию и торговле при том, что её прежняя профессиональная деятельность, казалось, с этой сферой деятельности не имела ничего общего.  Позже она мне рассказывала, что её детские воспоминания о голоде во время блокады и в эвакуации оставались для неё постоянным кошмаром на протяжении всей жизни

[gallery]

Был момент, когда мы вели трудные переговоры с уже тогда приватизированной бывшей восточногерманской внешнеторговой организацией  о поставке картофеля, дефицит которого в городе был острейший. Переговоры зашли в тупик: оказалось, что картофель, произведённый на территории бывшей ГДР не соответствовал западногерманским стандартам качества. По этой причине он подлежал промышленной переработке и не мог быть экспортирован. Несмотря на то, что картофель полностью соответствовал стандартам ГДР и советским стандартам, соответствующие немецкие чиновники категорически запретили его продажу. Я рассказал об этой ситуации Марине Евгеньевне. Она ответила, что должна подумать и с кем-то переговорить. Через пару дней она мне позвонила и сказала, что завтра мы с ней должны вылететь в Берлин: у неё будет встреча с деятелями Св.ПГ (свободные демократы), а я ей нужен в качестве эксперта. Мы прилетели в Берлин, имея в кармане валюту на командировочные расходы из расчёта на 3 дня. Это была какая-то смехотворная сумма, что-то порядка 105 швейцарских франков у каждого из нас. Поселились мы в очень убогой гостинице, правда, в центре, на Александрплатц, и после оплаты гостиницы у нас остались буквально гроши. Питались мы бутербродами с горячими сосисками, продававшимися в уличных ларьках. На встречу с руководителем фракции свободных демократов рейхстага и заместителем правящего бургомистра объединённого Берлина мы отправились на трамвайчике с большим запасом времени, так как боялись опоздать, толком не зная, сколько времени нам нужно на дорогу.  Вопрос решился довольно оригинально: немцы, чтобы обойти закон, запрещающий продавать на экспорт этот картофель, приняли решение его нам просто подарить. Ближе к осени 50 тыс.тонн отличного по нашим меркам картофеля были вывезены в Ленинград транспортными кораблями Ленинградской базы Балтфлота. Сработали межпартийные связи свободных демократов Германии и России. Я никогда не слышал, чтобы Марина Евгеньевна хоть раз упомянула о своей роли в этой истории, хотя количество полученной картошки было весьма внушительным. Хотел бы я представить депутатов сегодняшней Думы, находящихся в служебной командировке в аналогичных условиях. Кстати, с этой поездкой в Берлин связано начало знаменитой истории, известной как «материалы в обмен на продовольствие». От немцев мы случайно узнали, что накануне они вели переговоры о поставке крупной партии мяса с делегацией, действовавшей от имени Ленсовета. Ни Марина Евгеньевна, ни я ничего не знали об этой делегации, что было крайне странно – вопросами продовольственного обеспечения города в Ленсовете и его исполкоме занимались именно мы. По возвращению в Ленинград Марина Евгеньевна попыталась разобраться с этой историей, собственно, с этого и началось известное «досье Салье».