Тюрьма и другие неприятности Юлии Тимошенко

История будущего освобождения экс-премьера Украины из Харьковской тюрьмы началась 3 ноября 1996 года.

Народный депутат Украины Евгений Щербань прилетел в родной Донецк из Москвы, где праздновал 40-летие свадьбы знаменитого земляка Иосифа Кобзона. В аэропорту он вместе с женой был расстрелян поджидавшими их киллерами. Это произошло 3 ноября 1996 года.

Спустя шесть лет один из убийц, Вадим Болотских, был приговорен к пожизненному заключению, остальные, как утверждалось, к этому времени уже были мертвы. На том расследование и закончилось, о чем и заявила тогда, в 2002 году, прокуратура и к чему никто не отнесся всерьез. Ни тогда, ни позже.

Убийство в донецком аэропорту – одно из самых громких преступлений в новейшей истории Украины. Может быть, поэтому один украинский политолог заметил: «Дело Щербаня – это такой универсальный магазин, в котором в любой момент и в нужном виде можно недорого приобрести улики против очередного политического противника». Услугами этого магазина в разное время пользовалась каждая украинская власть – и Кучма, и Ющенко. Теперь Янукович. И теперь – Юлия Тимошенко, которой в январе было предъявлено обвинение в убийстве.

Видавшие виды сограждане нисколько не удивились прямоте и непосредственности, с которой власть использовала убийство 17-летней давности для окончательного политического уничтожения Тимошенко. Но интереснее другое: действительно ли Тимошенко к этому убийству причастна или нет, сограждан не заинтересовало. Это для сограждан как раз не так уж и важно.

Портрет последнего символа «оранжевой революции» следует начинать именно с этого. 

Женщина на войне

Украинские политтехнологи, работавшие с Виктором Ющенко, вспоминают о нем с профессиональной усталостью: тяжелый клиент. При воспоминании о сотрудничестве с Юлией Тимошенко лица политтехнологов светлеют: лучшего клиента у них, кажется, не бывало. Все рекомендации она исполняла не препираясь, как отличница, иногда со вздохом, немного, впрочем, кокетливым. И на выученном украинском она, говорят, изъясняется без ошибок. Даже слишком без ошибок, как это бывает у настоящей отличницы.

Юлия Тимошенко ею всегда и была. Всего за семь лет она прошла путь от хозяйки простого днепропетровского видеопроката до президента знаменитой компании «Единые энергосистемы Украины» (ЕЭСУ), главного газового трейдера Украины и главного дела жизни Юлии Тимошенко. Открывший ее таланты тогдашний хозяин Днепропетровщины Павел Лазаренко вскоре станет премьером, а потом сядет в федеральную тюрьму США. Но тогда они еще не рассорились, всесильный хозяин и вчерашняя отличница, на дворе – середина 1990-х, разгар криминальной войны, сотрясавшей Украину, пик могущества Павла Лазаренко и «золотой век» его днепропетровского клана. Это был старт, начало начал, стихия, в которой она должна была стать своей, и, судя по всему, ей это особого труда не составило.

В Донбассе в это время бизнесменом номер один был как раз Евгений Щербань. В связи с чем, как вспоминают его земляки, все были уверены, что долго он не проживет. Людей убивали за паи, за шахты, за заводы, в конечном счете – за то, кто выживет и поведет Донбасс на штурм украинских вершин. Под звуки расстрелов и перестрелок распределялись будущие богатства, ставшие потом краеугольными камнями основных конкурировавших донецких группировок, прежде всего System Capital Management Рината Ахметова и Индустриального союза Донбасса (ИСД), который создавал Щербань.

Щербань, поставлявший газ для Донбасса из России, конкурировал с днепропетровскими структурами Лазаренко, с теми самыми ЕЭСУ Тимошенко. Так что казус белли, несомненно, имелся. Но, как вспоминают в Донецке, конкуренция обходилась без крайностей. Настоящую же войну Щербань вел со своими. Первым погиб его противник Алик Грек, легенда тогдашнего донецкого криминала. Его наследником стал Ринат Ахметов. Как были в те времена уверены в Донецке, выстрелы в аэропорту стали ответом.

Тимошенко, по воспоминаниям ее донецких и днепропетровских современников, в 1996 году занималась главным образом финансовыми схемами. Однако война не обошла и ее. Видавшие виды директора донбасских шахт, пережившие и социалистическую индустрию, и Щербаня с Греком и Ахметовым, и забастовки, вспоминали: «Кто мог себе представить, что эта молодая женщина с ангельским лицом может закатать в асфальт любого?»

Никто не знает точно, когда она захотела стать президентом. Может быть, как раз тогда.

Схема Тимошенко

Украина про нее знала по обложкам журналов, которые уже начинали пестреть фотографиями Тимошенко, и украинцы не без некоторого веселого национального тщеславия интересовались у гостя: а ты нашу Юлю видел? Жизнелюбивая Украина легко поддавалась обаянию вчерашней школьницы, иногда даже стеснительно опускавшей глаза. Образ обретал русалочью пряность, миф о ней становился тем вдохновеннее, чем чаще она появлялась на экране

На блистательных персонажей украинская политика была не более щедра, чем российская. Но в отличие от России, тяжеловесной, как михалковский гимн, на Украине деньги делались живо и самозабвенно, без идейной имитации, с полной политической взаимозаменяемостью, потому что ничего не мешало стороннику оппозиции найти себя в структурах власти, и наоборот, и, конечно, с последующей гарантией возвращения. И с российским же размахом – просто потому, что на самом деле пространство делания состояний стало таким единым, каким оно не было в самые братские времена.

Это теперь, с высоты накопленного опыта, кажется, что в аферах ЕЭСУ не было ничего изощренного. Просто это было впервые, потом технологии Тимошенко встали на поток. Тогда очень немногим повезло обнаружить, какое это счастье – сидеть на обслуживании долга «Газпрому». Нужно было, будто тонким резцом, выточить эту паутину бесконечных бартерно-взаимозачетных цепочек из всего, что было под рукой, от сапог и зерна до спирта, сахара, труб и даже ценных бумаг, которые шли в погашение миллиардов и миллиардов кубов газа. По обе стороны укреплявшейся границы росло число людей, знающих, что такое вдохновение газовых долгов. Цепочки, пронизав российское Министерство обороны, тянулись до Татарстана и дальше, в самые газодобывающие районы большой страны.

Наверное, тогда она уже не мечтала. Она уже делала свою мечту явью.

Свои как чужие

Никто не доказал, что на Украине красивых и умных женщин на душу населения больше, чем на бескрайних российских просторах. Но без всяких исследований на тему «Украина – не Россия» очевидна разница: у одних эстетика женщины во власти – это Слиска и Матвиенко, у других – Тимошенко, которую и поклонники, и недруги зовут просто Юлей. И это тоже часть портрета.

Она всегда удивительно легко растворялась в эпохе, будь то бандитская война, лукавый бартер или «оранжевая революция». То, чему она не могла научиться, она просто впитывала. И впитала – все дуновения и духи эпохи, вороватой, беспринципной, задорной, амбициозной, рвущейся на Запад, но соблазняемой Востоком. Тимошенко не стеснялась слушаться политтехнологов, она, действительно, была легким клиентом: она верила, что они знали, какой она должна быть для того, чтоб мечта сбывалась час за часом, и мечте было подчинено все. В дни «оранжевой революции» кто-то из западных журналистов, запутавшись в буквах «ю» и нюансах украинских фамилий, назвал ее «госпожой Ющенко». «Ради революции я готова на все!» – лукаво ответила она, и это получилось неотразимо игриво, но на свете не так много людей, особенно женщин, особенно красивых, у которых эта игривая модуляция так быстро при необходимости наполняется металлом.

«Оранжевую революцию» стоило придумать хотя бы для полноты портрета Тимошенко. В 1999-м, после успеха на парламентских выборах Виктора Ющенко (который он, впрочем, быстро упустил), Тимошенко входит в его правительство вице-премьером, курирующим то, чему она посвятила жизнь, – топливно-энергетический комплекс. Ее заклятые враги, для которых с ее приходом настали плохие времена, будто не столько жаловались, сколько силились что-то понять – и разводили руками: Юля сошла с ума, горячо уверяли они, она больше не хочет воровать, она готова сама наполнять бюджет собственными деньгами, лишь бы выиграть. Она была вице-премьером, и кто, как не она, знал, какие трюки проделываются в шахтах, облгазах и облэнерго, за которые развернулись гражданские олигархические войны.

Она вела борьбу только на уничтожение. С врагами она не договаривалась, потому что знала то, что знали они: договариваться с ней бессмысленно, потому что все равно кинет. Ее вероломство в бизнесе стало такой же приметой эпохи, как заскорузлая методологическая прямота ее живущих «по понятиям» донецких противников. Против нее боролись все и со всех сторон, для нее не было ни своих, ни чужих. Во-первых, для нее их не было никогда. Во-вторых, с делением на своих и чужих на Украине ясности вообще никогда не было, хоть в бизнесе, хоть в революции. Может быть, эта равноудаленность ото всех раз за разом позволяла ей выстоять.

Шахтеры идут в оранжевом

Майдан стал ее звездным часом: вся в белом на фоне оранжевого, среди друзей, которые с трудом скрывали ненависть, и союзников, которые могли быть только заклятыми. Она не спала сутками, расточая улыбки всей стране. «Ради революции я готова на все…» Она, кажется, с самого начала знала, что все, кто рядом, с ней поступят так, как она поступала со всеми прежде и поступила бы с ними, если бы успела. Не успела. Она осталась одна, она будто упивалась своим политическим одиночеством, она могла больше не отвлекаться на предательства, свои и чужие. Она веселилась и не стеснялась быть раскованной. Когда глава администрации Ющенко вечно против нее интриговавший Виктор Балога попытался создать партию, которая объединила бы вчерашних оранжевых и донецких, и назвал ее «Единый центр», Тимошенко сорвала овации: «Я бы не рекомендовала Виктору Андреевичу (Ющенко. – В.Д.) затевать что-нибудь, аббревиатура чего заканчивалась бы на ЕЦ». Предостережение, кстати, как показало время, было очень нелишним

Но свои были. Те, кто был близким членом команды, не предавали. Но и она была с ними совсем другой, и если бы кто-то видел ее только в ее офисе, среди этих настоящих своих, страшно поразился бы, наверное, услышав про ее вероломство. 

То же с теми, кто шел за ней на площадь – а она, кажется, была единственной, за кем кто-то искренне шел. Ее избиратель не питал иллюзий. Выслушав стандартный набор обвинений Тимошенко в бесконечных аферах, спокойно уточняли: ну да, но и что с того? Страна, которая поверила в оранжевое, видела в ней все то, что хотела видеть, и Юлия Владимировна, просто Юля, не возражала. Незалежность? Конечно! Либеральные реформы? А как же! Справедливое распределение отнятого у олигархов и вообще, возвращение советских вкладов? Разумеется.

Она всегда находила для страны нужный цвет, как с шахтерами, к которым она приехала в оранжевом – цвете донецкого «Шахтера». Они ей тоже не верили, но ей этого и не требовалось. Ей нужно было, чтобы при случае они пошли за ней, и они пошли, потому что на Украине для этого верить необязательно. Здесь вообще никто не верит никому – ни чужим, ни своим.

Проигрыш

В общем, если кому-то еще хочется понять, чем Украина не Россия, то на Украине выбирают так, как в России не выбирают, – никому и ни в кого не веря. Кто больше крадет, оранжевые или донецкие, – уже давно не предмет для ожесточенного спора, и, кстати, постепенно спор решается в пользу донецких. Они у власти, они незатейливы, и вообще они вечный прикол – со своим президентом и премьером, который как-то тоже решил похвастаться свежевыученным украинским и обличил олигархов-«кровосисив».

На этом фоне Тимошенко очень долго была воплощением затянувшейся, ожесточенной и почти честной политической конкуренции там, где никакой честности никто ни от кого не ждет. Жаль только, что мечты иногда сбываются, а мозг отличницы ничего не забывает, он только обогащается опытом, и все вместе множится характером. Тимошенко стала премьером, и вырвавшийся на свободу мятежный и безыдейный дух пронесся над Украиной, как разрушительный экономический торнадо. Ей повезло и быть вовремя отправленной в отставку. Ей везло и потом, когда она долго заставляла ошибаться Януковича (впрочем, в свое время она противостояла Кучме, который был противником посерьезнее). Тимошенко очень долго была единственной, кто, облачаясь в белое, не боится выглядеть смешно.

Случай Януковича

Кучма ее тоже отправлял в тюрьму. С какими-то смешными обвинениями по каким-то потешным экономическим делам. Заточенная красавица, бледное лицо, подернутое пеленой грусти, но не отчаяния, – этот вечный сюжет Тимошенко отработала тогда на все сто и на весь мировой эфир, эту бледность очень скоро озарит оранжевое, и каждому, кто вознамерится ее посадить, казалось бы, впору задуматься.

Однако иногда фарс получается куда более содержательным, чем то, что ему предшествовало, и потому может выглядеть трагедией.
Другое время. Не Кучма. Никаких интриг и никакого византийства. В игре, которую повел Янукович, ее воля, ум и цепкая женственность уже могли его не тревожить. Сложная комбинаторика яростной схватки, у каждого участника которой своя система ресурсов, ограничений и обмана, – вот ее политическая математика, в которой она была отличницей.

А Янукович ее просто посадил. Безо всякой эстетики.

И, кажется, выиграл. Причем, возможно, все. Вместо нее.

Он ее посадил, и все его где-то даже пожалели: что ж он, бедолага, наделал, что он теперь будет делать? Выпускать ее так, как выпускал Кучма, для Януковича – самоубийство. Не выпускать – значит, разделить с Лукашенко презрение Запада, что для вечно дуалистичной Украины совсем не то же самое, что для Белоруссии. Неужели решится?

А потом Тимошенко из осужденной по странному делу о превышении полномочий в переговорах с Россией превратилась в настоящую обвиняемую в настоящем и очень громком убийстве. Стало понятно: решился. Не выпустит. Европа отменяется. 

Все ошиблись. Янукович, похоже, всех перехитрил. И теперь только исследователям образа президента Януковича, наверное, интересно, случайно или по настоящему расчету.

Янукович в роли Тимошенко

Все, кто продолжает считать президентство Виктора Януковича недоразумением, очень ждут ноября, когда в Вильнюсе страны – члены «Восточного партнерства», объединяющего постсоветскую часть восточной Европы, будут подписывать договоры об ассоциации с Евросоюзом. Все – кроме Белоруссии, которой по понятным причинам такая перспектива не грозит. Все шло к тому, что к ней вполне может присоединиться и Украина. После чего на горизонте отчетливо вырисовывались бы контуры Таможенного союза, вместе с Евразийским и прочими плодами кремлевской геополитической мысли. Но перспективы таких ужасов впечатлили, видимо, не только украинцев. В феврале на саммите Украина – ЕС, который долго откладывался, Киеву холодно рекомендовали решить все недоразумения, прежде всего – освободить Тимошенко до мая. Однако последовал неожиданно теплый апрель. Министры иностранных дел четырех европейских стран, посетив Киев, были улыбчивы и оптимистичны. Януковичу продлили сессию до самой осени, и общий тон встречи бодрил совместной уверенностью в том, что он справится

Не принять в число ассоциированных Лукашенко – для Европы уже почти дело чести. А вот принять всех, кроме Украины, – это скандал. Можно сказать, катастрофа, потому что в этом случае вопрос о выборе Украины между Западом и Востоком на многие годы будет закрыт в пользу последнего.

Конечно, можно сказать, что Янукович тоже опасно блефовал – если все это на самом деле было двухходовкой. Сближение с Москвой стало бы катастрофой для него самого. Во-первых, для Кремля он объект насмешек. Во-вторых, перемещения центра принятия решений из Киева в Москву ему бы не простили собственные олигархи. Если так, то нервы у европейцев сдали раньше.

В киевских кулуарах ходят упорные слухи, что Тимошенко освободят до Вильнюса. Так, чтобы это стало последним условием приезда Януковича в Вильнюс, которое он без сомнения выполнит.

Потому что это освобождение станет для Тимошенко вовсе не победой, а самым, может быть, горьким поражением. 

Если все так получится, именно Янукович приведет Украину в Европу, а не кто-то из тех, кто провозглашал европейскую Украину с трибуны «оранжевой революции». Именно он сделает то, что обещала и провозглашала целью своей жизни Тимошенко. Он станет для Запада своим человеком, а не она. Он сыграет роль, которую она столько лет писала для себя. И очень может статься, именно его через два года этот Запад поддержит на выборах. А не ее. И если на выборах кто-нибудь и даст Януковичу бой, то уже не она.

Для Юлии Тимошенко лучше было бы остаться в тюрьме, но и этого он своей милостью ее лишит. Она пережила свою прекрасную эпоху. И возможно, теперь уже окончательно проиграла. И чужим, и своим.

На фото: группы поддержки в Раде и на площади (Фото: РИА «Новости»)