Уго Чавес скорее жив, чем мертв

Президент Венесуэлы Уго Чавес вернулся в понедельник, 18 февраля, на родину из Гаваны, где в течение двух месяцев проходил курс лечения после четвертой по счету онкологической операции.

На протяжении этих двух месяцев обожающий публичность Чавес не дал ни одного интервью, ни разу не появился перед фото- и телекамерами. Лишь за три дня до выписки кубинская газета Granma опубликовала его фото на больничной койке, в окружении дочерей.

По информации испанской газеты АВС, полученной от одного из лечащих Чавеса врачей, президент Венесуэлы уже не сможет вернуться к исполнению обязанностей и вообще участвовать в активной жизни: в результате операции он навсегда лишился дара речи, прикован к постели и находится в состоянии глубокой депрессии.

Возвращение Чавеса домой – если, конечно, оно имело место, в чем нет уверенности, – произошло в обстановке глубокой секретности. Однако в тот же день, 18 февраля, в микроблоге Чавеса в Twitter @chavezcandanga впервые с ноября прошлого года появились его новые записи. А 19 февраля микроблог президента принял 4-миллионного подписчика.

Этим подписчиком – вернее, подписчицей, – стала 20-летняя девушка по имени Алемар, живущая в окрестностях Каракаса: по совпадению, в близком соседстве от госпиталя, где сейчас находится вернувшийся на родину Чавес. Она уже предстала перед объективами телекамер, пожелав президенту скорейшего выздоровления, а исполняющий обязанности Чавеса вице-президент Николас Мадуро преподнес ей букет цветов. Это первый, но, очевидно, не последний презент, полученный удачливой Алемар. Своей трехмиллионной подписчице в мае прошлого года Чавес подарил дом.

Можно гадать, что получит в подарок четырехмиллионный фолловер венесуэльского президента, но это гадание – из разряда праздных. По-настоящему серьезную загадку представляет собой истинное состояние его здоровья и политические перспективы установленного им в Венесуэле  жесткого режима социалистического образца. Если предположить, что Чавес действительно вернулся в Венесуэлу и будет в состоянии в ближайшие дни появиться на публике если не в прямом, то в виртуальном смысле слова – перед телекамерами, – то, очевидно, первое, что он должен будет сделать, так это принять присягу. Выиграв осенью прошлого года очередные выборы, он был срочно госпитализирован, и церемония присяги была отложена на неопределенный срок. По мнению оппозиции, не приведенный к присяге в течение столь длительного времени президент грубо нарушает конституцию, и должен подать в отставку.

Если Чавесу удастся принести присягу, это противоречие будет снято. К тому же, как надеются соратники Чавеса, зримое свидетельство его возвращения к исполнению обязанностей вызовет прилив энтузиазма у избирателей. И этими настроениями удастся воспользоваться в случае, если улучшение здоровья президента носит кратковременный характер, и все равно придется проводить новые выборы.

Одним словом, все в этой истории – загадка, обернутая в тайну. Это афористическое выражение Уинстона Черчилля, относящееся к ситуации в политических верхах в сталинской России, применимо ко многим случаям, когда мы имеем дело с непрозрачным, недемократическим режимом. А именно таков режим установленный в Венесуэле полковником Уго Чавесом пятнадцать лет назад.

При этом Венесуэла – не третьеразрядная «банановая республика», происходящее в которой мало влияет на мировую политику. Это одна из богатейших по своим ресурсам – прежде всего, нефтяным – стран континента. И за тем, что творится здесь, внимательно следят крупнейшие мировые державы. Прежде всего, Соединенные Штаты, для которых пламенный революционер-экспроприатор Чавес давно уже – кость в горле. И Россия, для которой – точнее, для власти которой, – Чавес лучший друг и оптовый покупатель оружия.